Закон «О профилактике семейно-бытового насилия», скорее всего, будет принят под давлением международных организаций глобалисткого толка точно так же, как это произошло с принятием закона, повышающего для россиян возраст выхода на пенсию. Что свидетельствует о том, что РФ является не только экономической криптоколонией, но и в плане социальных преобразований она действует в русле глобальной политики мирового правительства. Стоит ли удивляться тому, что РФ ничего не может ответить на плевки в её сторону от WADA?

Открытое письмо Председателю Совета Федерации В. И. Матвиенко

К вопросу о проекте закона «О профилактике семейно-бытового насилия»

Перевод с английского

6 декабря 2019 г.

Председателю Совета Федерации
Федерального Собрания
Российской Федерации
В. И. Матвиенко
103426, г. Москва,
ул. Б. Дмитровка, д. 26

Уважаемая Валентина Ивановна!

Хьюман Райтс Вотч просит Совет Федерации Федерального Собрания Российской Федерации скорректировать проект закона «О профилактике семейно-бытового насилия» в интересах приведения его в соответствие со стандартами Совета Европы и другими международными стандартами в области борьбы с домашним насилием.

Мы приветствуем предпринятые Советом Федерации шаги по разработке проекта закона с привлечением независимых экспертов в области права и юриспруденции. Мы также признательны Совету Федерации за вынесение проекта закона на обсуждение профильных экспертов и общественности и, пользуясь предоставленной возможностью, вносим свои предложения.

Хьюман Райтс Вотч является некоммерческой неправительственной правозащитной организацией. Она была создана в 1978 г. и работает более чем в 90 странах мира. Мы расследуем и освещаем нарушения прав человека, во многих случаях – в партнерстве с местными группами.

Мониторингом ситуации с правами человека в России мы занимаемся больше 25 лет. Мы исследовали вопросы домашнего насилия и связанные с этим аспекты в России и многих других странах, в том числе в последнее время в Бразилии, США, Венгрии, Казахстане, Турции и Канаде.

Домашнее насилие в России

Хьюман Райтс Вотч в полной мере осознает проблемы, которые стоят перед российскими властями в области борьбы с домашним насилием. Это явление устойчиво присутствует во всем мире и затрагивает мужчин, женщин и детей, однако в подавляющем большинстве случаев домашнему насилию подвергаются именно женщины. Как отмечается в недавнем исследовании, опубликованном Управлением ООН по наркотикам и преступности (УНП ООН), собственный дом оказывается «самым опасным местом для женщин»: большинство убийств женщин во всем мире совершается партнерами или родственниками. В прошлом году в мире было убито около 87 тыс. женщин, из них порядка 50 тыс., или 58%, - партнером или членами семьи. Таким образом, каждый час от рук близких лиц погибает где-то шесть женщин. Оценка масштаба проблемы домашнего насилия в России затруднена ввиду отсутствия профильной статистики.

В 2018 г. мы по итогам собственного исследования опубликовали аналитический доклад «Я могу убить тебя, и никто меня не остановит», обозначив основные проблемные аспекты российского законодательства и правоприменительной практики, а также судопроизводства и системы социальной поддержки, которые не позволяют властям обеспечивать защиту и помощь пережившим домашнее насилие. Доклад основан на интервью с пострадавшими, адвокатами, активистами за права женщин, должностными лицами, учеными и сотрудниками правоохранительных органов, и в нем детально анализируются факторы, мешающие пережившим насилие заявлять о нарушениях и получать помощь. К числу таких факторов относятся социальная стигматизация, неосведомленность о проблеме как таковой и о существовании служб по оказанию помощи, а также недоверие к полиции.

В докладе акцентируется необходимость эффективного предупреждения и реагирования на домашнее насилие в России со стороны системы уголовного судопроизводства, что обеспечило бы безопасность пострадавших и неотвратимость ответственности для агрессоров. Отдельно отмечается отсутствие в России в настоящее время системной и прозрачной статистики по домашнему насилию, затрудняющее как адекватную оценку его масштабов, так и разработку эффективных стратегий противодействия и профилактики.

Мы задокументировали, как в полиции пережившие домашнее насилие нередко сталкиваются с недоброжелательным и предвзятым отношением и им отказывают в регистрации заявления или в проведении проверки, вместо этого зачастую перенаправляя пострадавших к мировым судьям и предоставляя им самим обеспечивать уголовное преследование в рамках откровенно несправедливой и крайне трудоемкой процедуры частного обвинения. В рассмотренных нами примерах этот процесс оказывался для переживших домашнее насилие непреодолимым и неэффективным, в силу чего они отказывались от уголовного преследования обидчиков.

В докладе также показано, как государственные социальные службы не обеспечивают жизненно важную поддержку пострадавшим, которые, чтобы получить экстренное убежище, должны собрать целый пакет документов, который часто включает местную регистрацию по месту жительства. Иногда пострадавшим приходится неделями ждать решения, и в итоге им порой отказывают. Все это происходит в ситуации острого риска нового насилия.

Результаты нашего исследования свидетельствуют о негативных последствиях отмены в 2017 г. уголовной ответственности за первые побои в отношении близких лиц, поскольку при этом не были учтены фундаментальные отличия между насилием со стороны посторонних и домашним насилием: в последнем случае насилие часто имеет тенденцию к повторению, а пострадавшие, как правило, живут вместе с агрессором и находятся в финансовой или иной зависимости от него. При смешении этих двух ситуаций насилия также не учитываются психологические, эмоциональные и словесные издевательства и манипулирование жертвой, которые обычно сопровождают физическое насилие в семье. Профильные адвокаты и группы за права женщин отмечают, что агрессоры и до поправок 2016 и 2017 гг. нередко оставались безнаказанными, поэтому перевод первых побоев в отношении близких лиц в категорию административных правонарушений лишь добавляет им ощущения вседозволенности.

Нами установлено, что правительство по-прежнему зачастую относится к домашнему насилию как к частному, «семейному» делу, хотя в целом в российском обществе восприятие домашнего насилия в последние годы стало меняться от представления о допустимости или «нормальности» гендерного насилия к признанию его широко распространенной проблемой. Такая позиция властей мешает заявлять об издевательствах, поощряет родственников покрывать агрессора и стигматизирует тех, кто обращается по таким фактам в органы государственной власти и выносит их в «публичное пространство». В июле 2019 г. в том же ключе высказался Комитет ООН по ликвидации всех форм дискриминации в отношении женщин, который в своем решении по жалобе россиянок X и Y напомнил свою позицию о том, что «практика квалифицировать домашнее насилие в качестве ‘частного дела’ носит пагубный характер и основана на стереотипах».

В июле 2019 г. Европейский суд по правам человека в постановлении по делу Володина против России неоднократно ссылался на наш доклад и соглашался с нашими выводами. Суд, среди прочего, признал общее «нежелание российских властей признавать серьезность и масштаб проблемы домашнего насилия в России и его дискриминационные последствия для женщин». Четверо судей сопроводили постановление своим особым мнением. Например, судья Пинто де Альбукерке высказался за то, чтобы суд делал больше «для искоренения гендерного неравенства, а вместе с ним и абсолютно позорных проявлений домашнего насилия».

Рекомендации

Мы предложили российским властям ряд рекомендаций, включая необходимость принятия парламентом закона, в котором домашнее насилие было бы обозначено как отдельный состав преступления, подлежащий уголовному преследованию в порядке публичного/частно-публичного, а не частного обвинения. Мы также отметили необходимость введения в законодательство института охранных ордеров и рекомендовали правительству обеспечить доступность служб помощи для переживших домашнее насилие и обязать профильные правоохранительные органы систематически вести всеобъемлющую статистику.

Что касается текущей версии проекта закона «О профилактике семейно-бытового насилия», то в интересах обеспечения его эффективности полагаем необходимым внесение следующих коррективов:

Определение домашнего насилия

• Статья 2 текущего проекта определяет «семейно-бытовое насилие» как «умышленное деяние, причиняющее или содержащее угрозу причинения физического и (или) психического страдания и (или) имущественного вреда, не содержащее признаки административного правонарушения или уголовного преступления». В соответствии с действующим законодательством любое физическое насилие от побоев до причинения тяжкого вреда здоровью и убийства по определению содержит признаки административного правонарушения или уголовного преступления и, соответственно, не будет подпадать под действие рассматриваемого закона.

• Нам известны многочисленные аргументы официальных лиц, которыми они обосновывают свои возражения против выделения домашнего насилия в отдельный уголовный состав или признания его отягчающим обстоятельством. В частности, утверждается, что такой отдельный состав преступления будет дублировать существующие уголовные и административные составы. Выше уже отмечалось, что при этом не учитываются ключевые аспекты домашнего насилия, усугубляющие тяжесть и общественную опасность правонарушения по сравнению с отдельным физическим посягательством.

В ситуациях, которые мы задокументировали в ходе исследования, пережившие домашнее насилие уязвимы и нуждаются в юридической, психологической и социальной поддержке и защите как на этапе обращения в полицию, так и тогда, когда уголовные или административные дела уже возбуждены.

• Следует включить в текущий проект закона всеобъемлющее определение домашнего насилия, включающее физическое, сексуальное, экономическое и эмоциональное насилие. В статье 3 Конвенции Совета Европы о предотвращении и борьбе с насилием в отношении женщин и домашним насилием (Стамбульская конвенция) предлагается следующая формулировка: все акты физического, сексуального, психологического или экономического насилия, которые происходят в кругу семьи или в быту или между бывшими или нынешними супругами или партнерами, независимо от того, проживает или не проживает лицо, их совершающее, в том же месте, что и жертва. Настоятельно рекомендуем использовать в проекте закона именно это определение.

Сфера действия проекта закона

• Статья 2 текущего проекта закона содержит перечень лиц, которые могут считаться подвергшимися домашнему насилию. Это супруги, бывшие супруги, лица, имеющие общего ребенка (детей), близкие родственники, а также совместно проживающие и ведущие совместное хозяйство иные лица, связанные свойством. Однако отношения зависимости, которые образуют контекст домашнего насилия, также распространяются на партнеров, не состоящих в официальном браке, и на бывших партнеров, которые больше не живут вместе и не ведут совместное хозяйство. Во многих задокументированных нами случаях женщины подвергались существенному насилию со стороны партнера/бывшего партнера, которое в полиции не принимали всерьез в связи с наличием истории отношений между агрессором и пострадавшей. В силу этого действие закона также должно распространяться на бывших супругов и партнеров вне зависимости от факта совместного проживания и ведения общего хозяйства (как в упоминавшейся выше статье 3 Стамбульской конвенции).

Защитные предписания

•  Мы приветствуем признание в текущем проекте закона того факта, что пережившие семейное насилие нуждаются в правовой, медицинской, социальной, психологической и других видах помощи, а также в индивидуальных средствах правовой защиты, включая регистрацию заявлений о домашнем насилии и вынесение защитных предписаний. Мы приветствуем введение защитных предписаний, выносимых полицией, и судебных защитных предписаний, о которых говорится в статьях 24 и 25 проекта закона. В соответствии со статьей 24 защитным предписанием органа внутренних дел агрессору может быть запрещено (1) совершать семейно-бытовое насилие, (2) вступать в контакты, общаться с лицом, подвергшимся семейно-бытовому насилию, в том числе по телефону и с использованием онлайновых ресурсов, (3) выяснять место пребывания лица, подвергшегося насилию. При этом санкции за нарушение условий защитного предписания в текущем проекте закона четко не прописаны.
• В рекомендациях к разработке законодательства по вопросам насилия в отношении женщин ООН предложено, что в интересах немедленного обеспечения эффективной защиты лицу, предположительно пострадавшему от домашнего насилия, защитные предписания должны предусматривать запрет агрессору приближаться к пострадавшей/потерпевшей насилие (и других лиц, в случае необходимости) ближе определенного расстояния. Мы рекомендуем прописать в проекте закона такой запрет, а также предусмотреть прямые уголовные санкции за несоблюдение и повторное несоблюдение защитных предписаний.

Дополнительно мы предлагаем в проекте закона:

• Восстановить уголовную ответственность за первые побои в отношении близких лиц и перевести все связанные с домашним насилием правонарушения в категорию дел частно-публичного или публичного обвинения. Как отмечалось выше, используемая в делах о побоях и причинении легкого вреда здоровью процедура уголовного преследования в порядке частного обвинения является неэффективной и несправедливой, поскольку бремя доказывания в полном объеме возлагается на пострадавшую сторону, которая самостоятельно должна поддерживать обвинение. Выше уже отмечалось, что этой же позиции придерживаются один из ключевых договорных органов ООН и Европейский суд по правам человека.
• Ввести систематизированный порядок статистического учета домашнего насилия с разбивкой по возрасту, региону, виду насилия и степени родства/свойства между пострадавшей стороной и агрессором; обеспечить открытость и общедоступность всей информации; сделать сбор таких данных обязательным для профильных правоохранительных органов, таких как МВД, Генеральная прокуратура и СКР.
• Ввести обязательное, специализированное образование/подготовку по вопросам профилактики домашнего насилия и реагирования на него для социальных работников, врачей, психологов, адвокатов и других профильных специальностей в соответствии с международными стандартами такой подготовки.
• Ввести санкции за халатность со стороны сотрудников правоохранительных органов при реагировании на заявления о домашнем насилии, если это повлекло причинение легкого, средней тяжести или тяжкого вреда здоровью, либо смерть человека.
• Предусмотреть меры в интересах повышения и поддержания на высоком уровне взаимодействия между профильными государственными ведомствами в интересах обеспечения единого похода к проблеме домашнего насилия.

В рамках данного закона или в качестве дополнительных мер властям также важно обеспечить пережившим домашнее насилие, в том числе в сельской местности, доступность надлежащих услуг помощи и поддержки, включая убежище, а также медицинскую, психологическую и юридическую помощь. Для этого:

• В соответствии со стандартами Совета Европы, который рекомендует обеспечивать наличие как минимум одного места в убежище на 10 тыс. населения в тех случаях, когда убежища являются единственной или преобладающей формой социальной поддержки, обеспечить наличие по меньшей мере 14 400 мест в специализированных убежищах для переживших семейное насилие.
• Обеспечить равномерное распределение убежищ для переживших домашнее насилие в интересах их территориальной доступности как в городах, так и в сельской местности.
• Облегчить требования к получению услуг и направлению на их получение, с тем чтобы помощь, включая размещение в убежище, была максимально оперативно доступной для всех переживших домашнее насилие вне зависимости от возраста, места жительства, инвалидности, миграционного статуса/регистрации и наличия несовершеннолетних детей.
• Отменить требование наличия местной регистрации при предоставлении места в убежище.

Международно-правовые обязательства России в области домашнего насилия

Обязательства российского правительства в области предупреждения домашнего насилия, а также защиты и поддержки пострадавших и обеспечения им доступа к правосудию изложены в нескольких ратифицированных Россией международных договорах.

Конвенция о ликвидации всех форм дискриминации в отношении женщин (КЛДЖ) обязывает ее участников активно предупреждать и запрещать дискриминацию женщин как на государственном уровне, так и частного характера. Положения, касающиеся домашнего насилия, содержатся также в Конвенции о правах ребенка (КПР) и Конвенции о правах инвалидов (КПИ). Международный пакт о гражданских и политических правах (МПГПП) и Международный пакт об экономических, социальных и культурных правах (МПЭСКП) предусматривают право каждого человека на жизнь, на наивысший достижимый уровень здоровья, на личную неприкосновенность и на достаточное жилище, а также запрещают дискриминацию и жестокое, бесчеловечное или унижающее достоинство обращение и наказание.

Комитет ООН по ликвидации дискриминации в отношении женщин, экспертный орган, отслеживающий выполнение соответствующей конвенции, в своих общих рекомендациях № 19 и № 28 подчеркивает, что гендерное насилие как в публичном, так и в приватном контексте является формой дискриминации и должно считаться нарушением КЛДЖ. Комитет прямо рекомендует государствам разрабатывать всеобъемлющие правовые рамки, обеспечивать подготовку государственных служащих по их реализации и создавать службы помощи пострадавшим или оказывать таким службам финансовую поддержку. Комитет также рекомендует государствам-участникам «поощрять сбор статистических данных и проведение исследований, касающихся масштабов, причин и последствий насилия, а также эффективности мер по предупреждению насилия и борьбе с ним».

Комитет ООН по экономическим, социальными культурным правам, отслеживающий выполнение соответствующего пакта, аналогичным образом указывает, что положение МПЭСКП о гендерном равенстве требует от государств-участников «предоставления жертвам насилия в семье, каковыми являются чаще всего женщины, доступа к безопасному жилью, средствам правовой защиты и возмещению физического, психического и эмоционального ущерба».

Россия также ратифицировала Факультативный протокол к КЛДЖ, который позволяет Комитету по ликвидации дискриминации в отношении женщин рассматривать «информацию, свидетельствующую о серьезных или систематических нарушениях» охраняемых Конвенцией прав. В 2015 г. россиянки X и Y обратились в Комитет с совместной жалобой на неоднократные отказы полиции реагировать на систематические физические и психологические издевательства со стороны их мужей. В июле 2019 г. Комитет признал, что Россия не обеспечила заявительницам защиту от повторяющихся актов домашнего насилия, отметив также, что, «проводя судебное разбирательство по делам о домашнем насилии в рамках системы уголовного преследования в частном порядке, государство-участник не может выполнить свое обязательство проявлять должную осмотрительность для предупреждения актов насилия и наказания за них». По мнению Комитета, «тот факт, что жертве домашнего насилия приходится осуществлять уголовное преследование в частном порядке, в соответствии с которым бремя доказывания возлагается полностью на потерпевшего, лишает жертву насилия доступа к правосудию». Наконец, Комитет напомнил о своих заключительных замечаниях по восьмому периодическому докладу России, в которых рекомендовал государству-участнику как можно скорее принять всеобъемлющее законодательство о предупреждении насилия в отношении женщин и борьбе с ним.

Конвенция о правах ребенка запрещает насилие в отношении детей, в том числе в семье. По итогам рассмотрения ситуации в России Комитет ООН по правам ребенка в 2014 г. настоятельно призвал правительство уделить приоритетное внимание ликвидации всех форм насилия в отношении детей, выразив обеспокоенность по поводу того, что «телесные наказания по-прежнему разрешены законом в семье и в местах альтернативного ухода за детьми» и отметив отсутствие национальных координационных рамок для борьбы со всеми формами насилия в отношении детей.

В докладе по итогам своего посещения России в 2004 г. спецдокладчик ООН по вопросу о насилии в отношении женщин призвала принять отдельное законодательство о домашнем насилии, которое обеспечивало бы пострадавшим защиту и доступ к услугам и привлечение агрессора к ответственности, внести поправки в жилищное законодательство, которые облегчили бы пострадавшим выход из агрессивного окружения, а также создавать и поддерживать убежища и кризисные центры и проводить подготовку государственных служащих в области учета гендерной специфики.

Россия и Азербайджан остаются единственными из 47 государств Совета Европы, которые не подписали и не ратифицировали Конвенцию СЕ о предотвращении и борьбе с насилием в отношении женщин и домашним насилием (Стамбульская конвенция). Конвенция определяет и запрещает, обязывая обеспечивать уголовное преследование, широкий спектр насильственных действий в отношении женщин, в том числе со стороны членов семьи или партнера, уделяет особое внимание уголовному преследованию агрессора и обязывает участников принимать меры для изменения поведенческих моделей и практик на национальном уровне. Россия в 2008 – 2010 гг. участвовала в переговорах о подготовке Конвенции и высказывала возражения относительно ряда предлагавшихся положений, включая право на убежище по гендерному признаку. В декабре 2017 г. Уполномоченный по правам человека в РФ Татьяна Москалькова выступила за ратификацию Стамбульской конвенции: «Не вижу никаких опасностей, препятствий для того, чтобы нам присоединиться к голосу Совета Европы в этом вопросе».

Россия является участником Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод, которая обязывает государство обеспечивать защиту от бесчеловечного обращения и посягательств на неприкосновенность личности и на семью, а также доступ к эффективным средствам правовой защиты. Конвенция включает и ряд других положений, имеющих отношение к домашнему насилию, таких как право на мирное пользование имуществом, право на свободу передвижения и на выбор места жительства, равенство прав и обязанностей между супругами (Протоколы 1, 4, 7).

Благодарю Вас за внимание.

Искренне Ваш,

Хью Уильямсон,

директор Отделения Хьюман Райтс Вотч

по Европе и Центральной Азии

Источник