Мать фобий. Опасность, которая всё время рядом

«Засыпаю, через час- глаза открываю, рой мыслей в голове, не могу уснуть, брожу, потом обычно когда съем что-нибудь — засыпаю тревожным сном.
Вечером тянет выпить, если выпью — сплю до утра; но это плохой выход.» — Мужчина 38 лет, выглядит подтянуто и бодро, трудно подумать что у него такие затруднения. Ведёт своё дело. Чувствует дикую панику в метро.
Я у него уже четвёртый психолог.

Настроившись, «заходим» в ночную ситуацию. Злость и раздражение на то, что «опять проснулся», вторичны и снимаются довольно быстро (инстинкт «атаковать», в предыдущих заметках описан подробнее). Под ними — скованность и замирающее дыхание на фоне суетливого роя мыслей, выводят на денежные трудности и массовый стресс в начале бизнесменской деятельности.

Мы погружаемся в воспоминания. И вот бизнес-процессы летят как водопад, новые вводные раздёргивают внимание в разные стороны, везде нужно реагировать, а голова всего одна. В ответ на перегрузку подсознание начинает стопорить психику и вводит инстинкт «замереть». И человек впадает в ступор.

Так группа цыганок на «охоте», окружая, гомоня, трогая со всех сторон свою жертву, растягивают внимание и вводят её в транс, когда «застывший» человек не замечает вытащенного кошелька и даже вынимаемых из ушей серёжек.

Мы аккуратно сосредотачиваемся на ступоре, выделяем, благодарим и завершаем инстинкт «замереть». Тело разжимается, появляется свобода — для инстинктов это в первую очередь свобода движений тела.

«Возраст» ситуации довольно большой, а это говорит об изначальной предрасположенности, которая скорее всего имеет также психотравматичную природу. Эту предрасположенность я про себя назвал «мать фобий».

Дальнейшие несколько сеансов открыли целый ряд тревог, опасений, страхов.

Получение ВУЗовского диплома, когда вместо радости накатывала тревога и одиночество, а в воспоминаниях куда-то подевались все люди — «Я выхожу из ВУЗа, а вокруг как будто всё вымерло«.

Был сильный испуг в 5 лет, когда в дворовой игре ребёнок залез в большую железную бочку и её кто-то закрыл, а по бочке стали стучать — и всплывшее в том сеансе странное видение некоего мужчины 40 лет, который метался по тёмной душной комнате, похожей на ту бочку, и всё в чём-то себя обвинял.

Была смутная детская ситуация в 4 года, когда к ребёнку, одному оставшемуся дома, пришла цыганка и уговорила открыть дверь, а после этого она ходила по квартире и трогала всё что хотела, а мальчик стоял и чувствовал своё бессилие — во взрослом возрасте это липкое бессилие, тянущееся изнутри (а на деле- из прошлого) начал было заглушать алкоголем, платя своими мозгами за бездумное оглушённое спокойствие. Спохватился.

В одном из сеансов прорисовался образ сильно пьяного мужчины 50-ти лет, который по пути домой через какой-то лес вдруг остро понял что слишком «перебрал» и испугался что может прямо сейчас умереть — на нём мы до конца взяли под контроль вечернюю тягу к «успокоительному» алкоголю.

Всплывала пара значимых конфликтов в школе, был ряд «предчувствий» что будет что-то плохое — предков будущих тревожностей и панических атак.

Было много работы. Чем старше человек, тем больше обычно его психологический «багаж». Но его всегда можно разобрать.

Постепенно просыпания по ночам ушли, сон пошёл до 5-6 утра, после чего «что-то будило» — это не очень нравилось клиенту, но в целом сон нормализовался.

Я попутно искал некую стартовую травму, причину возникновения предрасположенности к тревогам и фобиям. Но она была ещё сильно закрыта.

Между тем клиент уже подуспокоился и переключился на проработку отношений с женщинами, готовился ехать в романтическое путешествие, как освобождённая от тревог, дозрела «мать фобий».

И один из сеансов мой клиент начал словами «Алексей, я тут понял что во мне сидит ещё какая-то зараза — это как будто страх что я увижу что-то ужасное. Оно рядом, хочется замереть, не смотреть, не дышать. Это настолько давно со мной, что я как будто давно привык. Но это похоже на причины всех фобий и главное «фоновое» состояние тревоги.»

Сосредоточившись, мы оказались на месте из детства — пойменный луг около реки. Раннее смутное детство, и странное ощущение что земля под ногами шевелится — и вот остро всплывает знакомая пустота «все люди куда-то пропали». А земля не просто шевелится — что-то под ногами пытается всосать, сожрать меня! Тело пробивает ужас. Рывок приводит лишь к большему захвату, тело судорожно врубает инстинкт «замереть». Сердце дико колотится, глаза вытаращены, скованность и беззвучная паника охватывают ребёнка.

Выходим на инстинкт «замереть», позволяем ему развернуться максимально. Хвалим тело за инстинктивные попытки помочь, на языке инстинктов объясняем что «замереть» на самом деле мешает выбраться, привлечь внимание взрослых (они вообще исчезли в восприятии ребёнка), затем мягко начинаем разжимать тело, но что-то мешает. И снова появляется ощущение, что рядом что-то страшное и страшно даже посмотреть на него. Что-то просится в сознание, и вот всплывает ещё один образ:

Тоже луг у реки, только всё немного серое. Рядом чернеет лес. Небо пасмурное, трава жухлая, блеклая, — похоже на осень. Человек на лугу остро ощущает своё одиночество — снова ощущение «пропали все люди». Сзади что-то очень опасное. Оно появилось неожиданно, оно застало врасплох. Непонятно, увидело ли оно его, но обернуться страшно — ужас сковывает тело и мешает дышать. Инстинкт «замереть», не шевелиться, а сзади звуки, шорохи…

Сосредотачиваемся на инстинкте. Затем, через ощущения, объясняем себе что «замереть» больше не нужно, что на самом деле это мешает увидеть опасность, мешает думать, сковывает восприятие на себе. Медленно и спокойно убеждаем тело выключить инстинкт — и тело оттаивает. Восприятие расширяется, появляется домик неподалёку, человек сосредотачивается, медленно поворачивает голову, искоса бросает взгляд назад. По краю леса ходит здоровенный чёрный медведь. Опасно. Но теперь всё понятно. У человека неподалёку оружие, вроде большого копья, и он знает как его можно поставить торцом в землю и остриём на медведя — чтобы, вздумай медведь напасть, он напоролся бы на него всем своим весом.

Острое чувство опасности покусывает как мороз, но человек больше не выбит из колеи, внутренняя дружба с собой позволяет переплавить впечатления в голове и разворачивает ресурсное состояние — «ощущение понимания опасности», и тот далёкий образ завершается и уходит в глубины психики.

Мы возвращаемся к застрявшему ребёнку. Восприятие пространства вокруг быстро расширяется, внезапно появились люди, много людей неподалёку, и вот уже видно бегущую к ребёнку мать. «Меня заметили, мне помогут. Я могу просто постоять и подождать«.

Позже мой подопечный вспомнил, что в деревни его детства, на лугу около речки была заводь — странное болотистое место, где тонули лошади и даже машины.

Скорее всего очень маленьким ребёнком он, увлёкшись какой-то игрой, угодил именно туда, и его стало засасывать. Испуг создал такую психологическую травму, что тридцать пять лет то страшное болото (или медведь) было для его подсознания где-то совсем рядом, что провоцировало фобии и «фоновую тревогу».

Вся наша работа происходила онлайн по Whatsapp.

Источник