Хлеб и сталь

Водружая Великий Стяг Победы над рейхстагом, наши деды и отцы не могли даже в мыслях представить себе, что на излёте их славной жизни им придётся вновь вступить в Великую Отечественную войну. Но на этот раз в… информационную. Да-да, против них и против России в целом уже давно ведётся ожесточённая, подлая и крайне коварная война на уничтожение исторической правды наших великих народов. Война, которая преследует цель обратить в полное духовное рабство в первую очередь молодёжь, предварительно искоренив у неё всякое чувство преемственности поколений и гордости за своих отцов и дедов, за их славную Победу, равной которой в истории человечества нет.

В этот Священный День для нас, мы в первую очередь должны помянуть Великого Сына человечества – И.В. Сталина, с чьим именем в устах шли в атаку герои войны и пали на поле брани. Со священным трепетом вспомним их последнее слово, ставшей потому священной для нас – сыновей и внуков, как нравственный выбор, сделанный ими за нас, перед своей смертью: За Родину! За Сталина!

Хлеб и сталь (венок сонетов)

1

В согретой пашне прорастет зерно —
качнется колос, потянувшись к небу.
Тончайший колос — начинанье хлеба —
замкнет собой извечное звено.
Пока его дыханье зелено
и в грозный мир явление нелепо.
Но солнце и земля к нему не слепы,
и разум человека — заодно.
Он выйдет в поле, оглядит предел —
початый край своих исконных дел…
Не потечет вода под мертвый камень —
он камень тот подымет на плечах,
снесет, обтешет, выложит очаг —
в холодном камне пробудится пламя.

2

В холодном камне пробудится пламя.
И человек, дарующий тепло,
не остывает, а глядит светло
на созданное мудрыми руками.
Меха на кузне шевельнут боками,
задышат глубоко и тяжело…
И, наконец, железо проплыло,
как солнце, от горна до наковальни.
Удар — и форму обретет металл.
Удар — но чудом он пока не стал.
Его живыми не облечь словами.
Но мастер поколдует, не спеша,
последний штрих — и в сталь вошла душа.
Вот так и в жизни происходит с нами…

3

Вот так и в жизни происходит с нами:
обрушится негаданно весна —
и солнышка игривая блесна
уводит нас, ласкается волнами.
Еще мы не знакомы с валунами,
что мшисто смотрят на игру со дна.
Еще не знаем, что взойдет луна
и бездна распахнется перед нами.
Когда на воды в тишине печальной
присядут звезды в тайне изначальной,
и, торжествуя, шевельнется дно…
Тогда коснется, с прежним светом споря,
предчувствие неслыханного горя.
Казалось бы, как пусто и темно…

4

Казалось бы, как пусто и темно…
И жуткое паденье неизбежно.
И мгла вокруг, и море-то безбрежно.
А в утлой лодке протекает дно.
Казалось бы, осталось лишь одно:
проклясть года, что прожил безмятежно.
Все ближе шторм, немыслимей надежда.
Так на корню порой умрет зерно.
Но поле всколыхнет под солнце всходы —
неумолим и прост закон природы.
А в нем живое все отражено.
Ты потерял такое отраженье…
Казалось бы, бессмысленно сраженье…
Но распахнется млечное окно.

5

Но распахнется млечное окно —
и ты увидишь молодые звезды,
и ты оценишь свой соленый воздух…
Все дышат им, уж так заведено.
Да. Человеку многое дано.
И никогда ко дну пойти не поздно.
Подступят бури сумрачно и грозно —
преодолеть их тоже суждено.
Рождается в горячих смерчах сталь.
В поту людском — полей пшеничных даль.
Готовься к жизни с острыми углами…
Готовься твердо — и придет она,
как сказочная, добрая страна
с лесами, городами и полями.

6

С лесами, городами и полями,
с кремнистыми дорогами во мгле
ты будешь спорить на лихой земле,
как будешь спорить с верными друзьями.
Вот так, влекомый дальними огнями,
блуждает путник с думой о тепле.
Пекутся хлебы в сумрачном селе,
зарницы спорят с мертвыми тенями.
А значит, будет на столе еда.
Путь — впереди, и позади — беда…
Победа, стало быть, опять за нами.
А утром — и да здравствует восход! —
одна дорога — прямо и вперед.
И жизнь в руках полощется, как знамя.

7

И жизнь в руках полощется, как знамя.
Так было всюду, если это жизнь.
Она водила нас на рубежи,
она всегда заигрывала с нами.
В горе сокрыт магнитный рудный камень.
Как ты ему прикажешь: «Покажись?»
Ты на себя отважно положись,
добудь его своими же руками.
В горне огонь раздуй неугасимый —
возьми железо разумом и силой,
а в душу зарони себе зерно…
Уж если знамя на ветру играет —
ничто ему поникнуть не мешает.
Его нести сквозь бури суждено.

8

Его нести сквозь бури суждено,
как золотую веру в добродетель.
Еще в домах тоскуют наши дети…
Им грозный мир — красивое кино.
Припомни-ка себя: давным-давно
ты рвался к воле, где огни и ветер
(тому, поверь, и ты, мой друг, свидетель),
ты ждал свободы и смотрел в окно.
Не слишком ли жестокая опека —
обезоружить негой человека,
года — рулетом сладким, как слои…
А где-то катит полевая кухня.
Снаряд — в стволе. А ну как скоро ухнет?
Готовься к битвам. Впереди — бои.

9

Готовься к битвам. Впереди — бои.
За правду, за добро и человека.
Стремнина неустроенного века —
большак, не выносящий колеи.
Твердеет сталь, от ледяной струи
приняв закал. Бегут колосья к рекам.
И что ни шаг — то остается веха,
чтоб корни ты не позабыл свои.
Чтоб знал, кому обязана Отчизна
красивой статью, памятью и жизнью
(для этого ты душу отвори),
чем живы хлеб и сталь тысячелетья,
и почему сегодня ты в ответе
за каждый шаг, за все пути твои.

10

За каждый шаг, за все пути твои
мечей немало затупилось в битвах,
далекий предок поминал в молитвах
тебя и умолял: «Благослови!»
Мы память эту пронесли в крови
вдоль городов, до камушка разбитых,
вдоль весей, по колено в землю врытых,
не забывая об одной любви.
Той самой, что вела за ратью рать.
Звенела сталь, наказывался тать.
Зерно ложилось, пашню беспокоя.
А если мы и поднимали меч
и головы врагам сносили с плеч —
за память, доброту и все живое.

11

За память, доброту и все живое
заплачено весомо и сполна.
Зато какая зорняя страна
сегодня расцвела перед тобою.
Мы хлеб растим, но сталь готова к бою.
И знает враг — не наша в том вина.
Вот так в бокале древнего вина
вмещается веселье золотое,
а с ним — осадок вечных потрясений…
Восторг весны, затем пожар осенний,
и образ твой в таинственном окне…
Круговращенье солнца и природы,
уходят и являются народы…
Так хлеб и сталь, рожденные в огне.

12

Так хлеб и сталь, рожденные в огне
по воле человеческого духа,
врастают в нас. И нынче не потухла
тень кузнеца на копотной стене.
Он хлебушка поест, предложит мне,
запьет вином, потом заметит сухо,
мол, нынче напортачила старуха…
И снова пламя загудит в горне.
Не те масштабы, а начало то же,
завод и кузня (так они похожи!) —
кольчуга на загадочной стране.
И этот хлеб, и эта сталь, и пламя,
и это небо вечное над нами —
живое отражение во мне.

13

Живое отражение во мне —
и эта пашня, и огонь мартена,
и эта даль, которая нетленна,
хлеб на столе и трактор на стерне,
и солнышко закатное в окне,
где ты меня встречаешь непременно.
В глазах твоих сияет перемена,
как первый лучик солнца на стене.
Я, как всегда, в ошибках и долгах,
с оказией и на своих ногах…
Я слишком долго гнался за тобою.
Стал мудр, как хлеб, и затвердел, как сталь.
Я шел к тебе через такую даль…
Я победил. Я вновь готовлюсь к бою.

14

Я победил. Я вновь готовлюсь к бою.
Благослови, надежда, на успех.
Мы зачастую осуждаем всех
и вдруг не можем справиться с собою.
Не обдели и радостью, и болью,
дай поровну страданий и утех.
Не повтори судьбы печальной тех,
кто никогда не встретился с любовью.
Ну, а случится, не приняв сраженья,
свою судьбу приму как одолженье —
да будет мне проклятие дано.
А если меч сломается в деснице,
и я паду — живое повторится.
В согретой пашне прорастет зерно.

15

В согретой пашне прорастет зерно.
В холодном камне пробудится пламя.
Вот так и в жизни происходит с нами:
казалось бы, и пусто, и темно…
Но распахнется млечное окно
с лесами, городами и полями,
и жизнь в руках полощется, как знамя, —
его нести сквозь бури суждено.
Готовься к битвам. Впереди — бои.
За каждый шаг, за все пути твои.
За память, доброту и все живое.
Так хлеб и сталь, рожденные в огне, —
живое отражение во мне.
Я победил. Я вновь готовлюсь к бою.

Павлов Александр Борисович

Источник