Белорусские гости ток-шоу на московском телеканале ТВЦ попали в крайне неловкую ситуацию: им пришлось отвечать на фактически табуированный в Беларуси вопрос «Чей Крым?». Это произошло 25 апреля 2018 года во время прямого эфира программы «Право голоса». Её темой стали непростые взаимоотношения «заклятых союзников» — Беларуси и России. Вопрос от российских коллег прозвучал следующим образом: «Вы считаете Россию суверенным государством, как и Беларусь? Считаете ли вы тогда Крым частью нашего Союзного государства?»

Он сразу же вызвал в студии жаркую дискуссию, при этом белорусские гости от прямого ответа ушли. Таким образом, на лицо двойные стандарты белорусской политики: финансовая помощь от России нужна, постоянные просьбы снизить цены на газ и нефть, зато во внешней политике — многовекторность и заигрывание с Западом, как результат, непризнание Крыма, Южной Осетии и Абхазии. При этом в последние годы в Беларуси особенно быстро стал «расцветать» белорусский национализм. Каковы его проявления и влияние на политику белорусской власти?

После прихода к власти в Беларуси президента Александра Лукашенко страна долгое время считалась важнейшим союзником и партнёром России на постсоветском пространстве. Пожалуй, ни с одной постсоветской республикой у России не складывалось более тёплых отношений, чем с Беларусью, которая даже сформировала с Россией надгосударственное объединение — Союзное Государство.

В то же время в самой Беларуси пророссийская позиция президента Лукашенко со времени его прихода к власти вызывала ненависть т.н. «белорусской оппозиции». Собственно говоря, именно в Беларуси Запад первоначально и пытался проводить сценарий Майдана, опираясь на местных прозападных националистов. Благо последних в постсоветской Беларуси, где подавляющее большинство населения говорит на русском языке, почему-то нарисовалось хоть отбавляй. В «лукашенковской» Беларуси, среди определённой части молодёжи, быть националистом-западником стало модно. С национализмом ассоциируется противостояние курсу Лукашенко, плюс к тому Запад на всём протяжении истории белорусского национализма вкладывал немалые силы и средства в его развитие. Другое дело, что белорусский прозападный национализм так и не достиг такого размаха и не привёл (к счастью, пока!) к таким катастрофическим последствиям, как его брат-близнец в соседней Украине.

ИДЕОЛОГИЯ — РУСОФОБИЯ

Белорусский и украинский национализмы имеют много общего.

Во-первых, все они построены на принципе «негативной идентичности». Это понятие, внедрённое в российскую социальную науку социологом Львом Гудковым (директор «Левада-Центр, центр признан иностранным агентом — наше прим.), подразумевает, что объединение людей, конструирование какой-то общности происходит не «за», а «против». Природа и белорусского, и украинского национализма основана на их противопоставлении России. Россия, причём во всех исторических формах её государственности, демонизируется и рассматривается исключительно как империя-угнетатель, столетиями уничтожавшая национальные культуры белорусского и украинского народов, препятствовавшая их свободному политическому развитию и ориентации на «просвещённый Запад». Без антироссийской направленности ни украинский, ни белорусский национализмы существовать не могут. Ведь именно противостояние с Россией является смыслом их существования.  

Во-вторых, суть белорусского национализма основана на активном использовании языкового фактора. Язык — основное оружие белорусских националистов, их своеобразный символ и инструмент одновременно. Ведь превратить русских в украинцев или белорусов достаточно легко — для этого достаточно на протяжении одного — двух поколений искоренить использование русского языка — сначала в официальных учреждениях, в школах и институтах, в армии и на заводах, а затем и в быту. Именно поэтому националисты на всём протяжении своей истории стремились к минимизации использования русского языка в повседневной жизни страны.    

На первый взгляд это выглядит достаточно странно — русский язык, на протяжении столетий развивавшийся как язык международного общения многих народов, живущих вместе в огромной цивилизации, имеет несравнимые с белорусским или украинским масштабы распространения и возможности. Это понимает большинство жителей Беларуси, которые считают себя белорусами, то есть имеют соответствующее национальное самосознание, но при этом предпочитают разговаривать на русском языке. По идее, русскоговорящему человеку, проживающему в Беларуси или на Украине, учить белорусский или украинский языки из чисто утилитарных соображений не было бы никакой необходимости, если бы государство почти насильно не навязывало язык в школе, институте и на работе. Но ведь задача националистов, а точнее тех, кто за ними стоит, и заключается в том, чтобы оторвать от России украинцев и белорусов. Для этого не нужно развивать собственное национальное самосознание, нужно просто найти врага — всё русское: расчленять Россию по этносам и субэтносам. Там казаки, здесь поморы, там волжане, там сибиряки и так далее. Исторически белорусский национализм также имеет определённую общность с украинским. Правда, развитие белорусского национализма шло несколько по другой схеме, что определялось спецификой исторического развития белорусских земель — сначала в составе Великого княжества Литовского, затем — Речи Посполитой и Российской империи. Поскольку территория Великого княжества Литовского полностью вошла в состав российского государства, белорусское население в меньшей степени подвергалось антироссийскому пропагандистскому влиянию, имевшему место в той же Западной Украине — Галиции, вошедшей в состав Австро-Венгрии.

Антироссийские националистические силы в белорусских землях были значительно слабее, чем на Украине. Однако и здесь после крушения монархии в Российской империи и прихода к власти Временного правительства началось распространение националистических настроений. Белорусские националисты решили требовать автономии в составе России, сформировав Центральную Раду. В октябре 1917 года последняя была преобразована в Великую Белорусскую Раду (ВБР).

Следует отметить, что большинство населения Белоруссии не стремилось к автономии и, тем более, к отсоединению от России. Сепаратистские настроения были присущи лишь части белорусской «элиты», политически ангажированной и связанной с антироссийскими силами, прежде всего — с Германией.

Когда 3 марта 1918 года в Брест-Литовске был подписан мирный договор с Германией, большая часть белорусской территории отошла под контроль германских войск. Однако так как Германия и Австро-Венгрия обязывались решить вопрос о дальнейшем политическом суверенитете отданных под их контроль земель, в Белоруссии произошло дальнейшее усиление националистических и сепаратистских настроений.

9 марта 1918 года была провозглашена Белорусская Народная Республика (БНР). Её возглавили члены Белорусской социалистической громады (БСГ) — местной социалистической партии эсеровского толка. У истоков этой политической организации, появившейся ещё в 1902 году, стояли белорусские «полонизированные» интеллигенты Алесь Бурбис, Франциск Умястовский, Алоиза Пашкевич, Карусь Каганец.

Однако Германия и Советская Россия договорились лишь о независимости украинского государства, которому и должен был перейти контроль над белорусским Полесьем. Независимость Белоруссии этим договором не предусматривалась, поэтому ни Советская Россия, ни Германия не признали политический суверенитет провозглашённой Белорусской Народной Республики. В то же время, отказываясь от официального признания Белоруссии, кайзеровская Германия и не предпринимала каких-либо мер, направленных против БНР и её Рады. С другой стороны, БНР была значительно слабее украинского государства — у неё даже не было тех атрибутов государственности, которыми обладали украинские националисты. Территория Белоруссии находилась под контролем германских оккупационных войск, белорусские власти, судебные органы, правоохранительная система на данной территории отсутствовали. Тем не менее, в БНР были свои печать, символика, почтовые марки, гражданство. С соседней Украинской Народной Республикой БНР обменялась консульствами.

Однако даже УНР не признавала официально суверенитет Белоруссии — как из-за германского давления, так и по причине наличия серьёзных территориальных споров между Украиной и Белоруссией. Белорусские националисты претендовали на Полесье, находившееся под управлением властей УНР. После того как Германия признала поражение в Первой мировой войне и начала вывод войск с ранее занятых ею территорий, Советская Россия направила части Красной армии на освобождение Белоруссии. В Смоленске была провозглашена Советская Социалистическая Республика Белоруссия. Однако Гродно и окрестные территории оказались под контролем Польши. На территории Белоруссии в годы Гражданской войны действовало несколько вооружённых формирований, которые современными белорусскими националистами рассматриваются в качестве компонентов вооружённых сил БНР. Практически сразу после провозглашения суверенитета БНР был сформирован 1-й Минский белорусский пехотный полк численностью в 2 тысячи человек, который действовал в союзе с польскими войсками генерала И.Р. Довбор—Мусницкого.

Затем белорусские националисты раскололись по вопросу о сотрудничестве с Варшавой. Произошёл раскол Рады БНР на Верховную Раду и Народную Раду.

Верховная Рада, лидером которой был Антон Луцкевич, стремилась к развитию сотрудничества с Польшей и видела будущее белорусских земель в составе федеративного с поляками государства. Тогда как Народная Рада во главе с Вацлавом Ластовским считала, что Польша проводит оккупационную политику и не заинтересована в подлинной независимости белорусского государства. Поэтому Ластовский призывал белорусских националистов ориентироваться на прибалтийские государства и сотрудничать с ними как с наиболее перспективными союзниками.

В период с 1920 по 1939 годы часть современной Беларуси находилась под властью Польши. Так называемая Западная Белоруссия включала в себя современные Брестскую и Гродненскую области, а также западные части Витебской и Минской областей. На этой территории действовали польские органы управления, проводилась политика стремительной «полонизации» местного населения. Таким образом, белорусские националисты и в этом случае оказались неудовлетворёнными сложившейся ситуацией, так как польские власти не собирались предоставлять реальную автономию белорусским территориям, не говоря уже о создании федеративного государства. Поэтому часть белорусских националистов с начала 1930-х годов искала покровителей в лице гитлеровской Германии.

Белорусские коллаборационисты времён Великой Отечественной войны

Гитлеровское руководство не отказывалось от использования в своих интересах белорусских националистов и предателей советской власти. Ещё весной 1941 года, до вторжения в СССР, в Германии началось формирование первого белорусского подразделения вермахта — штурмового взвода из 50 человек. Военнослужащие в него были отобраны из числа захваченных в плен при завоевании Польши белорусов, служивших в польской армии. Перед взводом ставились задачи проведения разведывательно-диверсионных мероприятий на территории Советской Белоруссии. В 1944 году по приказу гитлеровского руководства была создана Белорусская краевая оборона (БКО) под командованием Франца Кушеля.

На протяжении всей своей истории белорусская «Рада в изгнании» сотрудничала со всеми врагами советского, а затем и российского государства. После прихода Гитлера к власти в Германии белорусские националисты, находившиеся в эмиграции, были взяты в разработку германскими спецслужбами, намеревавшими использовать их для подрывной деятельности против советского государства.

Резиденция Рады БНР находилась в Нью-Йорке, в США проживала и большая часть сторонников и сотрудников Рады. При этом Рада всю советскую историю отстаивала позицию о «колониальной зависимости» Белоруссии от России — СССР и видела единственное избавление от «российского гнёта» лишь в развязывании конфликта между Западом (США и Европой) и СССР, вследствие которого Союз должен был пасть и Белоруссия — получить политическую независимость. Поскольку после развала СССР Рада не признала суверенную Республику Беларусь, следует предполагать, что конфликт с Россией вплоть до настоящего времени остаётся в числе её ключевых приоритетов.

Между белорусскими полицаями времён Великой Отечественной войны и современными националистами — русофобами — прямая историческая преемственность. Так, с 1982 по 1997 годы председателем «Рады БНР» в изгнании был Иосиф Сажич (Язэп Сажыч) — видный деятель белорусского националистического движения, в годы войны плотно сотрудничавший с немцами.

Из Соединённых Штатов Америки тянутся ниточки руководства и современными белорусскими националистами. Наиболее известен из них семидесятилетний Зенон Позняк. Он почти двадцать лет живёт за пределами Беларуси — сначала в Польше, а в настоящее время — в США. Там ему предоставлено «политическое убежище» по причине преследований в Беларуси (на самом деле в 1996 году Позняк бежал из страны после массовых беспорядков, организованных националистами). Позняк известен тем, что активно призывал поддерживать антироссийские силы в Чечне, Грузии, Молдове. Показательно, что Зенон Позняк — 1944 года рождения. На момент развала Советского Союза ему было 47 лет. Всю свою молодость он прожил в Советском Союзе, где сделал неплохую карьеру, сумел не только получить образование, но и защитить кандидатскую диссертацию по искусствоведению. Однако как только с Запада повеяло «свежим ветром перемен», Позняк предпочёл активизироваться в политической сфере и стал одним из лидеров БНФ — Белорусского Народного Фронта, основной антисоветской, а затем и антироссийской организации в стране.

Жёсткая политика Александра Лукашенко сделала своё дело, и за более чем двадцать лет его правления в Беларуси выросло поколение граждан, воспитанных в более-менее адекватном духе. Хотя в последнее время и здесь имеет место распространение националистических настроений, особенно усилившееся на фоне событий в соседней Украине. Русификация белорусского населения и возможность отторжения от Беларуси каких-то земель в пользу России в настоящее время являются наиболее распространёнными «страшилками» Запада, предлагаемыми белорусскому населению.

НЕОНАЦИОНАЛИЗМ В БЕЛАРУСИ ПОСЛЕ РАЗВАЛА СССР

Более тридцати лет назад в Беларуси появился неонационализм. Сверкнул на рубеже 80—90-х настолько ярко, что многие ослепли. Потом, в 1994—96-м, не менее неожиданно потух и сгинул в подполье. Теперь, по слухам, он там, в подполье, тихо процветает — бьёт татушки, открывает кафешки, бойко торгует маечками. И после Украины многие боятся (или надеются), что он способен на реванш. Да, конечно, он всегда говорил, что ему не 30 лет, что он древний. В каком-то смысле это так. Но его подъём и поражение и все эти маечки с татушками и надежды на реванш проистекают не из наследия Ластовского, Богушевича и Лацкевича, но из того, что происходило с нашим обществом в последние три десятилетия минувшего века.

КАК ВСЁ НАЧИНАЛОСЬ

А хто там ідзе?.. — Беларусы…
Я.Купала (в переводе — Кто там идёт?)

Как мы помним, всё началось с того, что в 1985 году Горбачёв объявил «перестройку» и «новое мышление». В 1988 году местная национально-ориентированная интеллигенция собралась в организацию «Мартиролог Беларуси» (мартиролог — список мучеников в религиозной традиции —  наше прим.) и «разоблачила» захоронение жертв сталинских репрессий в Куропатах. Вскоре Мартиролог вырос в Белорусский Народный Фронт «Возрождение» — и пошло-поехало. Списки основателей этих организаций теперь доступны в сети, и мы легко можем получить достаточно ясное представление о том, что за люди были зачинателями нового движения.

Рассмотрим список членов Рады «Мартиролога» на предмет профессиональной принадлежности участников. Среди 76 человек нет крестьян, зато есть: врачи — 1 и учителя — 1, рабочие — целых 3. Ещё мы видим: режиссеров — 4, историков — 7 (доктора и кандидаты), художников — 8, писателей и журналистов — 24.

На определённом этапе они, в духе времени, перестали «работать на дядю», открыли своё дело и начали объяснять гражданам что-то другое, отличное от советских идей.  Стоит разобраться, как и почему это произошло.

В 1988—89 годах года народные фронты на просторах СССР вылазили как грибы. Кроме Прибалтики с Молдавией и Азербайджана с Грузией существовали Ленинградский, Московский, Ярославский и туча других народных фронтов. Хотя бы чахлый фронтик появился едва ли не в каждом крупном городе России. Все они позиционировали себя как низовые движения в поддержку перестройки и все активно обличали «сталинизм» и «бюрократию». Синхронность возникновения, лёгкость легализации и однотипные лозунги наводили на мысль, что кампания запущена Горбачёвым с целью поджать строптивых чиновников давлением снизу.

В Московском и Ленинградском фронтах под влиянием «молодых экономистов» (Гайдар, Чубайс и т.д.) упирали на экономические реформы и дебюрократизацию, а поэты и художники плотней налегали на захоронения жертв тоталитаризма. Там были «сливки» интеллигенции вообще, а здесь — националистически-ориентированные сливки. Раскрученные бренды взяли верх и в Белоруссии.

Они крепили личные связи и формировали замкнутое в себе сообщество со специфическим пониманием «инженеров человеческих душ», готовое поучать и требовать. В той или иной степени эти качества были свойственны и другим творческим союзам — и не только в Москве. В политической неразберихе конца 80-х такие сообщества получили шанс возвыситься и не собирались его упускать.

• И тогда такие сообщества в Белоруссии заявили: вы знаете, что у нас всё было другим? Вы думаете, что белорусская культура — это какие-то платочки, а вы посмотрите на портреты Радзивиллов — вот наша культура…

Момент можно считать знаковым. Где-то здесь произошло зарождение одной из главных и, пожалуй, самой парадоксальной черты белорусского неонационализма. Этнонеформалы возрождали и пропагандировали крестьянские обряды, пели народные песни, но при этом ассоциировали себя со шляхтой. Плясали в крестьянской вышиванке, но мечтали о княжеской мантии, при этом с какой увлечённостью  они говорили про белорусское возрождение начала прошлого века и 1920-х годов, про древнюю аристократию ВКЛ, про её этикет и мировоззрение, которые так противоречили всеобщим стереотипам панибратства и уравниловки, среди которых воспитывалось население Белоруссии.

При этом Народный Фронт — из «народных» художников и писателей, Рада Народной Республики — которую ни один народ никогда не выбирал. Прикрытый народнической риторикой махровый «элитаризм» сразу и навсегда становится фирменным стилем. Стоит отметить, как в первом же политическом заявлении — манифесте Мартиролога — даётся оценка «сталинских репрессий».

«Сталинские репрессии конца 20-х — начала 50-х годов уничтожали всё лучшее, активное, разумное и творческое на нашей земле».

Вообще звучит диковато. Получается, что если у вас нет расстрелянного дедушки, то вы… мягко говоря, не из лучших. Какими бы ни были репрессии: политическими — за взгляды, этническими — за национальность или даже за принадлежность к какой-то прослойке, оценки в категориях «лучше-хуже» неуместны. Но для «элитаристского»  понимания это обычное дело — есть просто люди и есть лучшие.

Характерно, что экономическая программа в те времена носила для национал-демократов зачаточный характер и сводилась к несложным лозунгам, вроде «пригласим лучших специалистов» или «сможем жить за счёт транзита». При этом одним из ключевых аспектов как внешней пропаганды, так и построения собственной идентичности стала параисторическая (пара-—греч. πᾰρά «возле», «мимо», «вне», «около». Пара — приставка, означающая нахождение рядом, либо за пределами, отклонение, нарушение чего-либо) теория о том, что Великое Княжество Литовское зародилось не на территории современной Литвы, а в окрестностях Новогрудка. Автор теории — преподаватель белорусской литературы из Молодечно Микола Ермолович, свою версию реальности создал без проблем. В научных изданиях её не оценили, но в самиздате книга «По следам одного мифа: Было ли литовское завоевание Беларуси?» ходила с начала 70-х и к началу 90-х в узких кругах приобрела культовый статус. Из нового местоположения колыбельки средневекового княжества следовали два актуальных вывода — в ВКЛ доминировала белорусская шляхта и в ВКЛ доминировала белорусская мова. Появлялась интеллектуальная уловка, с помощью которой обитатель филфака, чьи родители (если не он сам) были извлечены советской властью из толщ сельской бедноты лет двадцать назад, мог, наконец, найти что-то общее между собой и вожделенной аристократией ВКЛ. Он говорил на белорусской мове — шляхта когда-то предположительно тоже говорила на белорусской мове. А остальные от неё отреклись. Отсюда проистекают ещё две родовые черты белорусского неонационализма.

Во-первых — едва ли не религиозный культ национального языка, который обязательно нужно всеми силами возрождать как основной, и полубожественный статус его сертифицированных носителей-«хранителей», которые и должны руководить этим проникающим во все трещины жизни возрождением.

Во-вторых — страсть создавать в головах адептов замкнутые, функционирующие по своим законам конструкции, наподобие киношных вселенных «Марвел» или Диснея. Когда за каждой сказкой неизбежно выходят сиквел, приквел, пара пин-апов, игрушки и принт на маечку. Требуем улицу Быкова, а потом канонизировать Скорину — и всем шумно праздновать премию Алексиевич. И, да — купи значок и майку с флагом — или ты не белорус. Победить так нельзя, но создать замкнутую на своём внутреннем мире секту размером в 5—10% электората и десятилетиями быть заметным фактором местной политики, очень даже можно.

Британский историк Эрик Хобсбаум говорил об «изобретённых традициях» — когда политическому «новоделу» приписывается фиктивная история, чтобы добавить ему святости и непререкаемости. Для белорусского возрождения неонационализма конца 80—90-х самой курьёзной изобретенной традицией стала традиция антисоветского сопротивления.

Неонационализм конца 80-х является не причиной, а продуктом развала СССР.  Национализм, исхитрившийся заранее поставить народ в позицию виноватого и подлежащего исправлению силами немногих избранных — это просто находка. Так что граждан, желающих натянуть на себя «княжескую вышиванку», будет всегда достаточно. Другое дело, что в обществе, скроенном по образцу средневекового княжества, мест в рядах аристократии немного, и передаются они, как правило, по наследству. Об этом не стоит забывать.

А КАКОВА ЖЕ ЛОГИКА ДЕЙСТВИЙ ПРЕЗИДЕНТА БЕЛАРУСИ?

Как говорится, одно дело логика намерений, а другое — логика обстоятельств.

В своё время Лукашенко так и не решился на полную интеграцию Беларуси в Союзное Государство

И именно в тот момент, когда Лукашенко решил сохранить сколь угодно дружественное РФ, но суверенное национальное белорусское государство, начались автономно развивающиеся необратимые процессы, а именно: если в суверенной Беларуси русское население, русский язык и общая с Россией история, решительно непонятно, на каком основании этот суверенитет покоится. Значит, людям нужно доказать, что они не русские, заменить русский язык другим языком и придумать отдельную историю. Аналогии с Украиной очевидные, но ничего другого в такой ситуации и быть не может.

Естественно, Лукашенко никакой не националист и по-белорусски говорит ещё хуже, чем экс-премьер Украины Николай Азаров по-украински. Просоветская часть белорусского общества по-прежнему за сотрудничество с РФ. Но идеологически оформить концепцию «Беларусь — не Россия», на которую обречено независимое белорусское национальное государство, могут только белорусские националисты. Так их и вытащили из небытия.

Существует мнение, что произошло это в 2014 году, после того как Лукашенко якобы испугался крымских событий. Сложно спорить, 2014-й стал переломным моментом активизации «древних литвинов», но совсем не стартом.

Чтобы не быть голословными, приведём несколько фактов, демонстрирующих, как в этом вопросе сформировалась положительная обратная связь: последовательно боровшийся с «бандеризацией» Беларуси Лукашенко в какой-то момент фактически её возглавил.

2010 год. Во время президентских выборов прозападная публика попыталась организовать Майдан в Минске, но была разогнана силами правоохранительных органов.

2011 год. После провала «оранжевой революции» в Беларуси произошел финансовый кризис, который Лукашенко назвал на 90% спровоцированным извне. По крайней мере, СМИ действительно подняли истерику, которая привела к вымыванию валюты из экономики страны. Результатом финансовой атаки стала девальвация почти в 200%, инфляция, рост цен и падение зарплат. Ситуацию мог бы спасти стабилизационный кредит от союзной России, но «лучший в мире министр финансов» Алексей Кудрин выдвинул условие получения кредита — приватизация госсобственности на 7,5 млрд долларов.

Понимая, что после этого он фактически потеряет контроль над экономикой, Лукашенко от предложения категорически отказался. И уже после этого отказа, на церемонии вручения премии «За духовное возрождение» он выдал нечто для него противоестественное:

«Белорусская цивилизация создавалась не огнём и мечом, а мудростью и словом»

2012 год. 9 апреля Лукашенко заявил послу Мальтийского ордена следующее:

«Мы считаем, что католическая церковь явно недорабатывает в налаживании отношений между белорусами и Западной Европой. Мы всегда рассчитывали на активную поддержку и помощь католической церкви. Я думаю, что не далёк тот день, когда и Папа Римский сможет встретиться в Белоруссии со своими приверженцами. Мы будем рады видеть его».

А тем временем институт истории НАН Беларуси решил, что термин «Отечественная война 1812 года» в белорусской историографии использовать не правомочно.

2014 год. В прессе появились экспертные мнения о том, что после украинского кризиса Лукашенко увидел в России такую же угрозу, как и в Западе, поэтому он стал своими руками создавать противовес влиянию РФ. Причем звучали эти мнения в том числе и в западной прессе. Например, итальянская La Stampa сообщала:

«Националисты вышли из политического гетто, конечно же, не без согласия Лукашенко».

Апрель. Из «Послания белорусскому народу и Национальному собранию Республики Беларусь»:

«Мы не русские, мы белорусские!»

«Вон какой-то деятель начал заявлять, что у нас, видите ли, ущемляют русский язык — «ура, ура, Крым, там Россия» и прочее. Поэтому я поставил задачу Комитету госбезопасности: к таким людям подходить как к диверсантам!»

«Если мы разучимся говорить на белорусской мове, мы перестанем быть нацией».

После «Послания» националисты из «Нашей нивы» опубликовали цитату Лукашенко на первой странице своего издания. Эти же «белорусские бандеровцы» написали:

«После того как Россия вероломно оккупировала Крым, а затем кровью окропила восток Украины, вопрос о «деабсолютизации» Лукашенко как «зла» перестаёт быть вопросом о «гибкости» или «жесткости», а становится вопросом о том, не стоит ли […] рассматривать его как потенциального соратника в защите независимости Беларуси».

Несмотря на диаметрально противоположные внутренние убеждения Лукашенко и националистов, в сложившейся ситуации его именно так и рассматривают националисты.

Май. Официальная молодёжная организация «Белорусский республиканский союз молодёжи» запретила использование георгиевских лент во время празднования 9 мая.

Июнь. В Витебске открыли памятник литовскому князю Ольгерду, который много и довольно успешно воевал с Москвой. Там же было заявлено, что планируется установка памятника литовскому князю Миндовгу.

Июль. День независимости БР. Лукашенко впервые в истории произносит речь на белорусском языке. Советник президента Кирилл Рудый отметил, что граждане страны оценивают перспективу утраты белорусского языка как одну из главных угроз для белорусской государственности.

Вице-премьер Анатолий Тозик:

«Это будет ужасно, если мы потеряем наш язык! Чем мы тогда будем отличаться от наших соседей?!

И действительно, чем? На каком основании тогда Беларусь должна быть суверенным государством? Ситуацию очень хорошо понял националист-оппозиционер Александр Милинкевич, прокомментировав выступление Лукашенко:

«Российская Федерация обозначила, где «русский мир», и теперь власти приходится отмечать, что в Беларуси есть белорусский мир».

Сентябрь. Оппозиция без помех отметила 500-летие битвы при Орше, когда польско-литовское войско разгромило московскую армию. На поле битвы разместили барельефы с портретами польско-литовских военачальников. Чуть позже Нацбанк РБ выпустил памятные монеты с изображением участника сражения князя Константина Острожского.

Октябрь. Несколько тезисов Лукашенко на пресс-конференции российским СМИ:

• Брянск, Псков и Смоленск — белорусские земли.
• Янукович финансировал «Правый сектор» ( запрещена в России), «создал силу, которая его и уничтожила».
• Крым. «Для России присоединение, для Украины — захват. Это недопустимо, когда некое государство нарушает территориальную целостность».
• «Я пытался создать идеологию, но ничего на душу мне не легло»

Неправда, что не легло. Легло национальное буржуазное государство, оформить которое без националистов нельзя. Вот они и оформляют. В частности, с 2014 года по всей стране при поддержке властей стали проходить «дни вышиванки». Беда только в том, что националисты, на которых сделана ставка, как на Украине, прикормлены Западом и никаких стремлений Лукашенко о национальной модернизации не разделяют. Их идеология — «хата с интернетом», «вышиванка» и «москаляку на гиляку». Поэтому, все прекрасно понимая, Александр Григорьевич абсолютно честно заявил:

«Я ненавижу националистов, потому что это радикальные люди, которые обязательно, как в Украине, приведут к катастрофе в обществе. Я их как-то пытаюсь держать на привязи, чтобы они не сорвались и не наломали дров»

В этом всё объяснение метаний Лукашенко. Держать нацистов на привязи, чтобы пугать Россию этими вроде бы цепными псами и выторговать наконец желаемые экономические преференции. Но псы служат Западу, и только Запад будет решать, когда их спустить с цепи.

2015 год. На базе «Молодого фронта» (белорусский клон украинской «Свободы») с целью «борьбы с пророссийской пятой колонной и агрессией России» создана парамилитарная группировка «Ваяр». По некоторым оценкам, белорусские националисты и футбольные ультрас уже могут выставить как минимум 15 «сотен» для возможного Майдана. И всё это при молчаливой поддержке власти, которая, повторяя путь Януковича и его безумных политтехнологов, спонсирует своих могильщиков. «Отцом» нынешнего роста национализма в Беларуси политолог Николай Малишевский называет помощника Лукашенко по идеологии (той, которой как бы нет) Всеволода Янчевского

2016 год. Ноябрь. «Молодой фронт» на площади перед Дворцом Республики пытался сорвать выступление российского телеведущего Владимира Соловьёва, скандируя

«Россия  — это война», «Чемодан, вокзал, Россия», «Живе Беларусь!»

Представителей правоохранительных органов на площади почему-то не оказалось.

Декабрь. Министр иностранных дел Беларуси в Тбилиси возложил венок к «тбилисскому мемориалу героям, погибшим в борьбе за территориальную целостность Грузии». Тем самым героям, которые по приказу американской марионетки Саакашвили бомбили Цхинвал, убивая мирных жителей Южной Осетии и российских миротворцев.

2017 год. Год начался заявлением Александра Григорьевича на грани фола:

«Нам независимость очень дёшево досталась: все народы воевали, сегодня воюет наша братская Украина»

7 февраля, незадолго до встречи вице-премьеров двух стран ( России и Беларуси) с целью решить проблемные вопросы, появилась договорённость Беларуси с США по сотрудничеству в сфере кибербезопасности. Тогда же стало известно, что Конгресс США выделил дополнительное финансирование на информационную войну с Россией. Совпадение? Не думаем.. Конечно, Лукашенко всегда хотел получить от России побольше, а дать поменьше.

Апрель. Президент Беларуси Александр Лукашенко выступил в поддержку школьного учебника, обосновывающего тысячелетнюю историю белорусского государства.

На книгу он обратил внимание, знакомясь с разработками, выдвинутыми по итогам 2016 года на соискание Государственной премии в области науки и техники.

«Надо прописать и внедрить в умы наших людей правду. Здесь если и есть какой-то национализм, то это национализм здравый (выделено нами). Будет хороший учебник в школах и в вузах — сможем повернуть умы, сформировать гордую за себя нацию», — заявил Лукашенко

Да, он удержал промышленность и сохранил развитый госсектор во многом за счёт России. Но теперь он испытывает страхи перед российскими олигархами. Нужно понимать, что Александр Григорьевич не коммунист и не этнический националист. Он классический модернизационный национально-буржуазный лидер маленькой страны, находящейся между двумя гигантами — ЕС и Россия. Вот и приходится ему между ними лавировать. Только делая ставку на явно реакционные и антигосударственные силы, можно в итоге и не вылавировать.

ГЛАВНЫЕ ИДЕИ БЕЛОРУССКИХ НАЦИОНАЛИСТОВ: РУСОФОБИЯ, ЛИТВИНСТВО И ЗАПАДНИЧЕСТВО

Итак, обобщим, каковы же некоторые идеи белорусских националистов. Эти идеи во многом схожи с польскими, украинскими и литовскими. Краеугольный камень — отношение к России как к главному врагу и «угнетателю белорусского народа испокон веков». К тому же националистам по привычке не хватает современной территории государства: они претендуют на ряд земель Украины, России и Прибалтики.

Для борьбы с пророссийскими активистами внутри страны ими даже создан список под названием «Чёрная сотня» — «сто очагов кремлёвской агрессии в Белоруссии».

Вот типичные представления одного из идеологов Анатолия Тараса, отрывок его выступления на презентации очередной своей книги:

«Русские, белорусы и украинцы — три абсолютно разных этноса. Разные генетически, психологически, исторически. Русские — это народ, который сформировался на основе угро-финских и тюркских народов. А русский язык, на котором мы сейчас с вами говорим, — это, по сути, искусственный язык, созданный стараниями Прокоповича, Сумарокова и Ломоносова, блеск которому придали Пушкин и его предшественник Барков.

А белорусы — это балты, которые смешались со славянами, мигрировавшими сюда под ударами германских племён с берегов Лабы (Эльбы) — так называемые балтские славяне. Украинцы — потомки ираноязычных сарматских племён, подвергшихся влиянию южных славян. Мы никакие не братья. Даже не двоюродные»

Также местные националисты считают, что стране нужно вернуть её историческое название «Литва», ведь

«белорусский народ является полным правопреемником истории Великого княжества Литовского и потомком литвинов».

Большинство из них выступает за отмену союзных отношений с Россией, снятие государственного статуса русского языка, усиление независимости Беларуси, принятие в качестве государственных символов бело-красно-белого флага и герба «Погоня», а также вроде бы выступают за развитие белорусского национального самосознания, но почему-то «развивают» его через ненависть к кому-то другому, а такое «развитие» ведёт только к одному — нацизму. Они негативно относятся к официальной власти и считают, что нужно идти только по западному пути развития, что характерно для многих националистических движений стран бывшего СССР, которые только-только сформировались как государства и пока не имеют собственной традиции проведения нормальной национальной политики.

ПОСЛЕСЛОВИЕ

Президент Беларуси в мае 2018 года Александр Лукашенко сделал несколько громких заявлений, которые сразу же привлекли внимание прессы, особенно оппозиционной, которая всегда с удовольствием смакует любые негативные и просто двусмысленные высказывания белорусского лидера в адрес России.

«Кому-то неймётся, что удивительно, — в России, приватизировать эту Победу. Как будто не было на войне других — белорусов, украинцев, грузин, армян, таджиков, туркмен… Весь Советский Союз воевал. Погибли даже не сотни и не тысячи, а сотни тысяч. Мы каждого третьего искалечили и потеряли. Вся Беларусь — это памятник. Тысячи сожжённых деревень, ни в чём не повинных людей, стариков, детей», — заявил Лукашенко.

Что касается якобы обид на Россию, связанных с историей Великой Отечественной, здесь Лукашенко может обижаться исключительно на белорусские учебники истории.

«Национализация Великой Отечественной войны приводит к тому, что советское начинает восприниматься как синоним белорусского. Если читать в белорусских учебниках о советском периоде, создаётся впечатление, что Белоруссия была практически независимым государством в составе Советского Союза. Во всяком случае, про то, что делалось на других территориях СССР, из белорусских учебников узнать сложно, никаких напоминаний о том, что Белоруссия — неотъемлемая часть СССР, там нет. Поэтому и создаётся впечатление, что всё остальное было практически несущественно, а всё самое важное советское — это то, что происходило в Белоруссии», — писал накануне прошлогоднего Дня Победы ведущий научный сотрудник Центра постсоветских исследований Национального исследовательского института мировой экономики и международных отношений Российской академии наук Александр Гронский.

«Приватизация» подвига защитников Брестской крепости даёт возможность подчёркивать именно белорусский патриотизм, не сообщая о том, что он был скорее советский. Причём, если случается то, что про какого-либо из «белорусских» героев необходимо сообщить его истинную национальность, подчёркивается, что даже армяне, евреи, киргизы и прочие воевали за белорусскую землю. Таким образом, создаётся впечатление, что все, кто совершил что-нибудь хорошее на территории Белоруссии, были именно белорусскими патриотами», — рассказывает Гронский.

Не переписывая в целом историю Великой Отечественной войны, как это делают на Украине, в Беларуси её «корректируют» под себя, вот и выходит, что общая Победа советского народа над нацизмом в сознание молодого поколения белорусов внедряется уже в видоизменённом, «тюнингованном» виде. Это как с Украинскими фронтами, когда напичканные «новой историей» украинцы считают, что в их составе воевали исключительно представители «титульной нации».

Ну, а белорусская оппозиция радостно сообщает, что

«белорусское руководство пытается всего лишь адаптировать советскую историческую мифологию, включая тематику Второй мировой, под нужды отдельно взятого постсоветского авторитарного государства, но не более того».

«Уйти же с этого идеологического поля, с этой почвы советского по сути концепта Лукашенко не может, хотя есть куда: вот вам День Воли, БНР, Великое княжество Литовское, ещё раньше Полоцкое государство — короче, богатая картина самобытной истории белорусских земель», — пишет ресурс Naviny.by.

Те, кто задумывал втянуть Лукашенко в скандал вокруг празднования Дня Победы, — отнюдь не «недоумки». Напротив, именно на такую реакцию белорусского президента и рассчитывали те, кто разгонял по сетевым СМИ мысль о том, что Лукашенко вознамерился праздновать «свою» Победу. Накануне проведения заседания Высшего госсовета Союзного государства, в рамках которого запланирована встреча президентов России и Беларуси, подобные скандалы нужны как мина под Союз России и Беларуси.

А по поводу того, чья была Победа в 1945 году и кто вынес основную нагрузку в Великой Отечественной войне, хорошо сказал ныне покойный президент Узбекистана И. Каримов: «…особая роль принадлежит русскому народу…»  

И вот последняя новость.

Власти Беларуси отправили на Украину второй гуманитарный конвой стоимостью 80 000 долларов — средства выделены из государственного бюджета. Груз отправили на Донбасс, но не в народные республики, где экономическая ситуация — не из лучших, а на подвластные «киевским головорезам» территории — в Краматорск.

Посол Беларуси на Украине Игорь Сокол считается большим почитателем Незалежной и её новых «героев». Важно, что он сказал в преддверии отправки гуманитарного конвоя из четырёх грузовиков:

«Мы — не сторонние наблюдатели тех событий, которые происходят на востоке Украины»

Таким образом, нечего удивляться тому, на чьей стороне в украинском конфликте сражаются организованные белорусские граждане из «патриотических» (а точнее сказать, националистических) белорусских организаций. Справедливости ради отметим, что белорусы сражаются и на стороне народных республик, но это — единичные случаи. И если по возвращению в Беларусь «патриотам», сражавшимся вместе с украинскими карателями-националистами, воздаются почёт и слава, то настоящих героев Донбасса могут и посадить.

Сложилась уникальная ситуация: две части союзного государства России и Беларуси поддерживают разные стороны украинского конфликта — на уровне высшего руководства. Александр Лукашенко ведёт двойную игру? На словах Лукашенко дружен Москве, но как дело доходит до украинских реалий, он — всегда на стороне Киева, украинских националистов.

За последние годы белорусские националисты активизировались и усилили пропагандистскую деятельность. Во многом это связано с событиями в Новороссии, именно тогда появился лозунг: «Без свободной Украины не будет свободной Беларуси!» Воспользовавшись неоднозначными оценками правительства республики по возвращению Крыма «в родную гавань» и боевыми действиями в Донбассе, белорусские националисты развили активную антироссийскую агитацию в попытке склонить общественное мнение к тому, что Россия  — агрессор, поэтому нужно порвать с ней все отношения. Подобной деятельностью занимается целый ряд организаций: Партия «Белорусский Народный Фронт» (БНФ), «Консервативно-Христианская Партия — БНФ», «Молодой фронт» и другие.

В последнее время руководство Республики Беларусь смотрит на проявления национализма сквозь пальцы. Возможно, они стали следовать логике «держи друзей близко, а врагов ещё ближе». С другой стороны, правительство должно понимать, что в активной борьбе с подобными проявлениями можно перейти грань и создать ощущение, что власти страны против проявления национального патриотизма. В таких делах не просто соблюсти баланс, сегодня им выгодны такие настроения в обществе, пусть и навязанные определёнными группами.

Долгое время считалось, что в Беларуси нет радикального неонационализма, а случаи его проявления единичны. Очевидно, что ситуация меняется и националистические активисты выходят из маргинального положения, активизируя свою деятельность. В одночасье Минск из островка стабильности может превратиться во вторую Украину — для этого даже не нужен переворот, неизвестно, что будет, когда Лукашенко уйдет на пенсию. Способствуя проявлениям национализма и осторожно оказывая этому направлению поддержку, понимают ли власти Беларуси, к чему это может привести в будущем?

Источник