11 июня 1811 года родился В.Г.Белинский — русский писатель, выдающийся литературный критик и публицист. Он прожил короткую жизнь, тем не менее оставил глубокий след в русской литературе и, особенно, в русской публицистике.

Белинский был первым русским революционным демократом, который ещё при крепостном праве был

«предшественником полного вытеснения дворян разночинцами в нашем освободительном движении…» (Ленин В. И., Полн. собр. соч., 5 изд., т. 25, с. 94).

В «Письме к Гоголю» Белинский требовал полного освобождения крестьян, отмены телесных наказаний и соблюдения элементарной законности в стране. Белинский был противником славянофильской идеализации русской патриархальности, но выступал и против некритического отношения некоторых либералов-западников к европейским буржуазным порядкам. Он знал, что капитализм — новое рабство для народа, но считал, что России не миновать буржуазного пути развития. Человечество, однако, не остановится и на буржуазном этапе, на смену ему придёт социализм. При этом Белинский в популярных тогда системах утопического социализма (Сен-Симон, Фурье) ценил только критическое начало.

Белинский был «центральной натурой» идейной и политической борьбы 30— 40-х годов ХIХ века в России. Он сочетал философское мышление и литературно-критический талант и пафос революционного публициста. Своё творчество Белинский подчинял задачам борьбы против крепостничества, за развитие общественного понимания и русской реалистической литературы. Традиции его критики были продолжены Н.Г. Чернышевским, Н.А. Добролюбовым и другими писателями того времени.

КРАТКАЯ БИОГРАФИЯ

Родился в Свеаборге (ныне Суоменлинна, Финляндия). В 1829 —1832 годах учился на словесном отделении Московского университета. Участвовал в студенческом литературном «Обществе 11 нумера», читал здесь свою антикрепостническую романтическую драму «Дмитрий Калинин», чем навлёк на себя гонения. В 1832 году был исключён из университета.  В 1831 в журнале «Листок» Белинский опубликовал стихи «Русская быль» и рецензию на «Бориса Годунова» А.С. Пушкина.

В 1834—1836 годах Белинский — ведущий литературный критик журналов «Телескоп» и «Молва». В 1833 году в «Телескопе» появились переводы Белинского из французских журналов. С осени 1833 года Белинский стал посещать кружок Н.В. Станкевича, изучал философские системы Канта, Фихте, Шеллинга; позднее познакомился с М.А. Бакуниным и вместе с ним изучал Гегеля. В 1834 году в газете «Молва» (литературное приложение к «Телескопу») напечатана первая большая статья Белинского «Литературные мечтания», обратившая на себя внимание целостностью философской и эстетической концепции, смелым ниспровержением старых авторитетов и традиционных литературных представлений. В 1839 — 1846 годах сотрудничал в «Отечественных записках», затем — в «Современнике».

ЭВОЛЮЦИЯ ВЗГЛЯДОВ В.Г.БЕЛИНСКОГО

Как было сказано выше, в молодости Белинский пережил глубокое увлечение немецкой философией, эстетикой романтизма, идеями Шеллинга, Фихте, Гегеля. Существенное влияние на него оказали Станкевич и Бакунин, бывшие в ту пору убеждёнными гегельянцами. О том, насколько эмоциональным было восприятие Белинским гегелевского учения, свидетельствует его признание в письме Бакунину:

«Ты показал мне, что мышление есть нечто целое, что в нём всё выходит из одного общего лона, которое есть Бог, сам себя открывающий в творении».

Однако верным гегельянцем критик был сравнительно недолго.

Уже в начале 1840-х годов он резко критикует рационалистический детерминизм гегелевской концепции прогресса, утверждая, что

«судьба субъекта, индивидуума, личности важнее судеб всего мира».

В абсолютном идеализме Гегеля для него теперь

«так много кастратского, т.е. созерцательного или философского, противоположного и враждебного живой действительности».

На смену восторженному восприятию «разумности» исторического развития приходит не менее страстная апология личности, её прав и её свободы:

«Во мне развилась какая-то дикая, бешеная, фанатическая любовь к свободе и независимости человеческой личности, которые возможны только при обществе, основанном на правде и доблести».

«Фанатический» персонализм был непосредственным образом связан с его увлечением социалистическими идеалами. Социальная критика Белинским буржуазной цивилизации имела преимущественно этическую направленность:

«Не годится государству быть в руках капиталистов, а теперь прибавлю: горе государству, которое в руках капиталистов. Это люди без патриотизма, без всякой возвышенности в чувствах. Для них война или мир значат только возвышение или упадок фондов — далее этого они ничего не видят».

Дальнейшая эволюция взглядов Белинского сопровождалась усилением критического отношения к философскому идеализму.

«Законы ума, — писал критик, — должны наблюдаться в действиях ума. Это дело логики, науки, непосредственно следующей за физиологией, как физиология следует за анатомией. Метафизику к чёрту: это слово означает сверхнатуральное, следовательно, нелепость, а логика, по самому своему этимологическому значению, значит и мысль, и слово. Она должна идти своей дорогою, но только не забывать ни на минуту, что предмет её исследований — цветок, корень которого в земле, т.е. духовное, которое есть не что иное, как деятельность физического».

Религиозные убеждения молодости уступают место настроениям явно атеистическим В 1845 году Белинский пишет Герцену, что

«в словах Бог и религия вижу тьму, мрак, цепи и кнут».

Двумя годами позже в своём знаменитом письме к Гоголю он подвергает суровой критике религию и церковь. Эти настроения позднего Белинского вполне симптоматичны: в российском западничестве начинает доминировать идеология политического радикализма.

БЕЛИНСКИЙ И ГОГОЛЬ — В ЧЁМ СУТЬ ИХ ДИАЛОГА?

В начале 1847 года вышел сборник Гоголя «Выбранные места из переписки с друзьями», центральное место в котором отводилось размышлениям на тему религии, а также расколу русского общества XIX века по линии западничества/славянофильства. 

Литературный критик Виссарион Белинский осудил писателя, ставшего

«проповедником кнута, апостолом невежества, поборником мракобесия и обскурантизма».

Власти разрешили публикацию письма Белинского только в 1905 году. До этого времени его распространяли в рукописном виде.

Поэтому, говоря о Белинском, наверное, не обойти самое «громкое» событие его жизни и сочинение, имеющее самую громкую известность, — его «зальцбруннское» письмо к Гоголю 1847 года по поводу «Выбранных мест из переписки с друзьями» и весь тот общественный резонанс, который вызвали оба эти произведения. Традиционно многие десятилетия конфликтность этой ситуации подчёркивалась и преувеличивалась. Впрочем, для самих Гоголя и Белинского и их современников громкость этого конфликта была вполне закономерна и объяснима. И для Белинского, и вообще для всей читающей публики Гоголь был исключительно художником. Никто, кроме самых близких ему людей, не знал о его религиозных устремлениях, его духовном пути. Это нам сейчас вполне доступны многие материалы, рассказывающие о внутреннем мире Гоголя, — письма, «Авторская исповедь», «Размышления о Божественной Литургии». И мы легко можем по этим материалам увидеть Гоголя-христианина. Для современников Гоголя (за редким исключением) всё это было неизвестно, поэтому появление «Выбранных мест» было для них как «гром среди ясного неба». Поэтому и письмо Белинского стало столь громоподобным. Другое обстоятельство, послужившее этому, заключается в том, что и Гоголь и Белинский слишком увлекались каждый своей идеей.

«Как я слишком усредоточился в себе, так вы слишком разбросались», — примирительно замечал Гоголь в письме Белинскому.

И это усиленное сосредоточение каждого на своей идее вполне понятно и закономерно.

Но с тех пор прошли многие десятилетия. И дело не только в том, что нам теперь известно множество материалов, рассказывающих о жизни как Гоголя, так и Белинского. Пройден с тех пор большой исторический путь, который вполне убедительно показал, что взгляды Белинского и Гоголя (проведение социально-политических реформ и духовно-нравственное преобразование человека и общества) — это две неотъемлемые части целого, то есть — гармоничного развития общества. Без каждой из этих частей полноценное, эффективное развитие невозможно. Не конфликт, а синтез этих направлений должен быть: совершенно необходимо и одно, и другое.

При этом до сих пор многие читатели не видят в диалоге Гоголя и Белинского ничего, кроме конфликта. До сих пор, как и в то  время, некоторые исследователи как бы с позиции стороннего наблюдателя, некоего судьи раздают оценки — кто сегодня «победил», кто «проиграл». Как будто речь идёт не об историческом диалоге двух людей, а о какой-то игре, например, между футбольными командами. Конфликтность этого события преувеличивается, а сущность их произведений при этом отодвигается на второй план.

Кстати, при этом обнаружится, что в их «конфликтных» сочинениях гораздо больше сходства, чем различия. И то и другое представляет собой, по существу, проповедь гуманизма, но только Гоголь здесь выступает с христианских позиций, предлагая усовершенствовать российскую действительность путём духовно-нравственного роста каждого человека, а Белинский — с просветительских, считая самым важным просвещение народа и проведение социально-политических реформ.

Сегодняшнему читателю, особенно учитывая весь исторический опыт, произошедший со времен Гоголя и Белинского, должно было бы быть вполне понятно, что идеи, которые отстаивал каждый из них, вовсе не противоположны и не взаимоисключающи, а взаимодополняющи: это пути, ведущие к одной цели. Можно сколько угодно рассуждать о разнице во мнениях Гоголя и Белинского о путях развития России, но действенным может быть только сочетание их — сочетание внутреннего совершенствования и внешних преобразований.

То, что Гоголь и Белинский оказались довольно неравнодушными людьми своего времени, которые с тревогой и болью задумывались о настоящем и будущем России, — это тоже сближает, а не отдаляет их точки зрения. Показательно, что оба они в конце жизни оказались в опале за свои проповедническо-публицистические сочинения. Белинского только смерть спасла от преследований.

О том, что грозило ему самому, можно догадаться по судьбе петрашевцев, в том числе Достоевского, отправленных на каторгу за чтение его письма к Гоголю. Сам же Гоголь, на которого и так уже ополчилась практически вся читающая публика, впал в немилость и у властей, по-видимому, за то, что осмелился всему обществу указать на то, что живёт оно далеко не по-христиански, и преподать всем свои советы как жить, в том числе и царю. Даже после смерти Гоголя, даже в некрологе его имя запрещалось упоминать в печати. Как известно, И.С. Тургенев, нарушивший этот запрет и опубликовавший некролог Гоголю, был за это арестован и наказан ссылкой в своё имение Спасское-Лутовиново.

Сущность обоих произведений («Выбранных мест» и письма Белинского к Гоголю) — страстная проповедь гуманизма, предназначенная не столько для того, чтобы её оценивали, сколько для того, чтобы к ней прислушались все, кто думает и сегодня, и в любую другую эпоху о том же самом, о чём в своё время думали Гоголь и Белинский, — о путях развития России. В то же время это был своего рода гражданский подвиг их обоих — во всеуслышание сказать о самых важных изъянах, язвах общества, чувствуя, какую опасность таит в себе их бесконечное замалчивание и ничегонеделание для их преодоления.

Гоголь для Белинского — основатель новой эпохи в литературе, по его мнению с него

«начался русский роман и русская повесть, как с Пушкина началась истинно русская поэзия»; что он «навёл общество на истинное созерцание романа, каким он должен быть…».

Критик был не только первым глубоким ценителем Гоголя, открывшим глаза современникам на величайшее значение его творений. Белинский явился борцом за Гоголя в яростной схватке со славянофилами, пытавшимися сделать писателя своим художником, когда у него были трагические минуты идейного кризиса.

На место, оставленное Пушкиным, становится Гоголь — так считал В.Г. Белинский.

БЕЛИНСКИЙ И ПУШКИН

« В первых своих лирических произведениях Пушкин явился предвестником человечности, пророком высоких идей общественных: …

«..лирические стихотворения столько же полны светлых надежд, предчувствия торжества, сколько силы и энергии» (В.Г. Белинский).

Белинский, благодаря своему таланту, мог увидеть и точно указать то особенное, что отличает одного писателя от другого. Особенно велики заслуги Белинского в осмыслении и разъяснении творчества Пушкина. С именем Пушкина Белинский соотносил все самые важные события и имена в русской литературе. Творчеству поэта посвящено одиннадцать статей. В них раскрывается новаторство и историческое значение творчества Пушкина для русской литературы. Но всё же Белинский в них не дошёл до понимания явления второго смыслового ряда в произведениях Александра Сергеевича, хотя, вроде бы, и подобрался к этой теме.

 Белинский считал, что

«писать о Пушкине  — значит писать о целой русской литературе: ибо как прежние писатели русские объясняют Пушкина. Так Пушкин объясняет последовавших за ним писателей».

В шестой и седьмой статьях Белинский исследует  пушкинские поэмы, в восьмой и девятой — «Евгения Онегина», в десятой — трагедию «Борис Годунов», одиннадцатая посвящена «маленьким трагедиям», сказкам и повестям. Критик видит историческую заслугу Пушкина в том, что поэт

«расширил источники нашей поэзии, обратил её к национальным элементам жизни, показал бесчисленные новые формы…».

Роман «Евгений Онегин» Белинский считал центральным произведением Пушкина, в котором отразились личность, взгляд на мир, идеалы поэта. Для критика «Евгений Онегин» — поэма историческая, в каждом из героев её выражена какая-то грань общественного бытия. Белинский первым назвал роман «энциклопедией русской жизни», что можно считать некоторым преддверием понимания второго смыслового ряда поэта.

Стоит отметить, что в разные годы Белинский по-разному относился к творчеству А.С. Пушкина.

Гибель поэта потрясла Белинского, как и многих его современников.

«Бедный Пушкин!.. » — пишет он 4 февраля 1837 года А.А. Краевскому.  — Как не хотелось верить, что он ранен смертельно?». И грустно замечает: «Один истинный поэт был на Руси, и тот не совершил вполне своего призвания».

Уже весною 1836 года Белинский пытается разобраться в том, какой же всё-таки подвиг суждено было совершить Пушкину в процессе исторического развития нашей литературы. И приходит к выводу: его подвигом было создание в нашем Отечестве истинно поэтического языка. Это не было собственно открытием критика. О том, что Пушкин «довершил своими прекрасными произведениями образование русского стихотворного языка», писал ещё в 1830 году  Н.И.Греч

Просто данная истина становится фактом и филологического понимания Белинского.

«В самом деле, — задаётся критик вопросом, — когда у нас стали даже и бездарные люди писать гладкими и звучными стихами?» И сам же отвечает: «После Пушкина».

Решительный поворот в представлениях Белинского об исключительно национальном значении Пушкина намечается после его знакомства с новыми произведениями поэта, помещёнными в третьем и четвёртом томах «Современника» за 1837 год, которые попали в руки критика в январе 1838 года.

«Постарайтесь достать себе «Современника» за прошлый год, — пишет он А.А. Беер 13 января 1838 года, — кто не читал его, тот не знает Пушкина. О, какой великий поэт, какая огромная, глубокая душа! Я недавно узнал, чего лишилась в нём Россия».

А в письме М.А. Бакунину от 14 января восклицает:

«Что за дивные вещи Пушкина в последних книжках «Современника»».

Среди этих «дивных вещей» были: «Медный всадник», «Сцены из рыцарских времен», «Русалка», «Арап Петра Великого», «Тазит», «История села Горюхина»,«Египетские ночи» и др.

Оценивая творчество Пушкина с учётом произведений, опубликованных после его смерти, критик приходит к выводу, что он был не только великим национальным поэтом, а «как поэт» принадлежит, без всякого сомнения, к мировым гениям.

Так, Белинским был уже прямо поставлен вопрос о мировом значении Пушкина, и в системе определяющих его оценок, наряду с гегелевским, появляются гомеровский и шекспировский критерии. Статьи Белинского о Пушкине представляют до сих пор лучший памятник величайшему русскому поэту.

КАКОВА РОЛЬ БЕЛИНСКОГО В ИСТОРИИ РУССКОЙ ЛИТЕРАТУРЫ?

Для того, чтобы понять роль Белинского в литературе и общественной жизни, надо представить, на каком этапе находилось развитие русской культуры в целом в то время, когда начиналась деятельность Белинского, то есть во второй четверти ХIХ века. Россия к тому времени прошла огромный путь исторического развития, русский человек, русское общество — также. За время исторического развития был накоплен огромный духовный опыт, в котором нашли отражение многие составляющие российской жизни: своеобразие природных условий и исторического пути, быт, религия, внешние влияния и т. д. В народе сформировались гигантские залежи духовного содержания, которое, накапливаясь в течение многих веков, оставалось, по существу, невысказанным, скрытым, подобно полезным ископаемым в земле. Представление русского человека (и общества) о своём месте и своей роли в мире, о самом себе, свой оригинальный, неповторимый взгляд на жизнь и в её существе, и в разнообразных проявлениях, реакции на вызовы судьбы (исторической — в масштабах всего народа и личной — в масштабах человека), своеобразие устройства общества и взаимоотношений человека и общества — информация обо всём этом в исчерпывающем, избыточном объёме скопилась в исторической памяти, в бессознательном русского общества. Но информация эта была большей частью бесформенной, а значит, толком не освоенной и недоступной самому же её владельцу.

Вот почему общество, объективно созревшее для самосознания, испытывало повышенную духовную жажду, стремясь освоить, осознать накопленное им же самим духовное содержание. В этом объективная причина возникновения Золотого века русской литературы. Дело не только в том, что именно в то время появились оригинальные и яркие личности (в частности, Пушкин, Гоголь, Лермонтов, Толстой, Достоевский), но и в том, что они были тогда крайне востребованными. Ведь велика литература не может создаваться в атмосфере всеобщего равнодушия к ней.

В то же время неравнодушие публики возникает именно от желания осознать имеющееся у неё же самой содержание. То есть у писателя в этот момент имеется не только усиленный интерес публики к его творчеству, но и объективно великое поприще, потому что велико неосвоенное, невысказанное духовное содержание, накопленное народом.

Как подчеркивал Белинский,

«поэт никогда и ничего не выдумывает, но облекает в живые формы общечеловеческое. И потому в созданиях поэта люди, восхищающиеся ими, всегда находят что-то давно знакомое им, что-то своё собственное, что они сами чувствовали, или только смутно и неопределённо предощущали, или о чём мыслили, но чему не могли дать ясного образа, чему не могли найти слово, и что, следовательно, поэт умел только выразить»

Литература стала в России главным путём самосознания и взяла на себя главную роль в том, чтобы показать русскому человеку его же самого и рассказать ему о нём же самом что-то такое важное, сущностное и в то же время обобщённое, чего он сам сформулировать для себя не в силах. Для этого необходим тот, кто сумеет «переплавить», «переродить» каким-то таинственным путём огромную, но бесформенную массу бессознательной информации, в первую очередь, в художественные образы, которые тоже по существу представляют собой информацию, но только в особенном виде.

Во-первых, в художественном образе её огромное количество.

Во-вторых, она особого качества — символическая, потому что художественные образы имеют таинственное свойство оставаться живыми, яркими, свежими, преодолевая века и даже тысячелетия. К тому же они воспринимаются читателями удивительно легко (в отличие, например, от научной информации) и запоминаются надолго. Так художественность (образность и символичность) теснейшим образом связана с народностью искусства и бессознательным народа.

Духовная жажда, жажда самопознания русского общества начала ХIХ века была во многом жаждой великой литературы, которая в дальнейшем и возникла. Её появление обществом явно предчувствовалось.

Таким образом, появление и будущего выдающегося критика в литературе произошло очень вовремя: для него существовало огромное поприще. Великая литература не может создаваться в «безвоздушном» пространстве — без понимания и усиленного внимания к ней публики, без той «духовной жажды», которая заставляет человека искать ответы на «вечные» вопросы. Но если «духовная жажда» — явление большей частью стихийное, безотчётное и возникает тогда, когда наступает время подняться на новую ступень духовного развития и самосознания, то с пониманием сложнее. Отчасти оно тоже «стихийно», «естественно», если встречается с истинным искусством. Но здесь не всё так просто. Если уж Лев Толстой, читая Белинского, признался в своём дневнике в 1857 году:

«Статья о Пушкине — чудо. Я только теперь понял Пушкина»,

то что говорить о многих других читателях!

Да, они поняли бы в какой-то степени Пушкина, Гоголя, Лермонтова и других писателей того времени и без критики, но в какой степени? Что они увидели бы в этих произведениях? Например, книги молодого Гоголя («Вечера на хуторе близ Диканьки», «Миргород») имели громкий успех, но что же прежде всего увидела в них публика? Комизм, причудливые сюжеты, малороссийскую экзотику. Некоторые критики называли его творения «сальными», «грязными» из-за их простонародного колорита. В общем и целом к Гоголю тогда относились несерьёзно из-за того, что не видели за первым поверхностным впечатлением высокой поэзии. Таким образом, понимание публикой гоголевских произведений было (ведь они пользовались успехом) и его не было. Только Белинский увидел в его «побасенках» новую, «реальную» поэзию, «поэзию жизни действительной», а в самом Гоголе — истинного поэта, «главу литературы, главу поэтов». И в дальнейшем он отстаивал новую, реалистическую эстетику, прежде всего, в своей многолетней «борьбе за Гоголя».

Таким образом, деятельность Белинского была совершенно необходима и весьма своевременна: он создал в России основу для восприятия созидающей тогда и грядущей великой русской литературы, расцвет которой во многом был связан с новой, «реальной» поэзией. Начало и основа высших достижений русской литературы — это пушкинское, гоголевское творчество. Начало и основа её понимания, освоения обществом — это творчество Белинского. Поскольку великая литература без понимания её обществом, не будучи необходимой ему, не может существовать, то Белинский фактически был сотворцом того высочайшего явления в отечественной культуре, которое называют теперь Золотым веком русской литературы.

ПОСЛЕСЛОВИЕ

Н.А. Некрасов и И.И. Панаев у больного В.Г. Белинского. Художник А. Наумов. 1881 год

7 июня 1848 года в возрасте 36 лет, в Санкт-Петербурге, в зените славы, не угасшей доныне, скончался первый критик России Виссарион Григорьевич Белинский. Всего четырёх дней не дожил он до пушкинских 37 лет. Но из них и четырнадцати ему хватило, чтобы увековечить своё имя.

Знамя Белинского осеняет всю русскую классику ХIХ века. Знамя, на котором золотом вышито его кредо: «Социальность, социальность — или смерть!». Высказанный в пору всеевропейского революционного предгрозья, этот девиз вскоре подхватили и развили демократы-шестидесятники Добролюбов, Писарев, Чернышевский.

Значение Белинского и его влияние в русской литературе было очень велико. Он не только указал тот путь, по которому должна идти литература, чтобы стать общественной силой, но явился учителем и руководителем молодого поколения писателей, — плеяды 1840-х годов. Как литературный критик Белинский выдвинул и обосновал теорию реализма, на много лет вперед определив пути развития русской литературы. Его статьи-монографии о творчестве А.С. Пушкина, Н.В. Гоголя, А.С. Грибоедова, М.Ю. Лермонтова, Ф.М. Достоевского и других поэтов и писателей содержали ряд новых эстетических принципов и положений, ставших ключевыми при оценке литературного произведения, — народность, соответствие действительности, верность характеру героя, современность. Художественная точка зрения всегда сочеталась у него с исторической и социальной. Плеханов считал Белинского «самым глубокомысленным из наших критиков», обладавшим «чутьём гениального социолога».

АН СССР высоко признавала заслуги Белинского и учредила литературную премию его имени. Первоначально премия вручалась за работы, связанные с наследием критика, позже стала вручаться за книги, в которых рассматривался труд других революционных писателей; после развала СССР премия не вручается.

Увы, новые времена, новые герои…

Источник