Большие данные могут возродить плановую экономику

Cуществует несколько теорий о том, почему Советский Союз рухнул: имперское перенапряжение, экономическая неэффективность, идеологическое банкротство. Но в своей книге «Homo Deus» израильский историк Юваль Ноа Харари предлагает более прозаичную версию: плановые экономики (и авторитарные режимы) не умеют обрабатывать данные.

«Капитализм выиграл „холодную войну“, потому что распределенная обработка данных работает лучше, чем централизованная», — писал он. Как мог центральный планировщик, сидящий в кабинете Госплана в Москве, понять все движущиеся части советской экономики в 11 часовых поясах?

Безумие этой системы лучше всего объяснил мне Отто Лацис, покойный российский экономический журналист. Он рассказал, как однажды он посетил советскую компанию по производству черепицы, которая имела большие планы расширения. Он обнаружил, что все инвестиции были влиты в завод не по строительству плитки, а по ее уничтожению.

Дело в том, что рабочие собирали бракованную плитку и продавали ее на черном рынке, создавая нездоровую конкуренцию. Как и на большинстве советских заводов, планировщики установили требуемые цели для нового завода, уделяя особое внимание количеству, а не качеству. В итоге, рабочие стали специально разбивать хорошую плитку. Трудно представить себе более яркий пример разрушения ценности, разрушившего советскую экономику.

Однако большие данные могут сделать центральные правительства более эффективными. Подключенные устройства могли бы передавать о желаниях и потребностях населения в реальном времени, имитируя механизм цен, как балансир спроса и предложения.

По словам Джека Ма, основателя Alibaba, большие данные вместе с искусственным интеллектом углубляют наше понимание окружающего мира в реальном времени. «Большие данные сделают рынок более умным, позволят планировать и прогнозировать рыночные силы, чтобы позволить нам, наконец, достичь плановой экономики», — сказал он на экономической конференции в прошлом году.

Некоторые китайские экономисты пошли дальше. В недавней статье Бинбин Ван и Сяоянь Ли утверждают, что гибридная экономика может быть построена на «рыночной основе, ориентированной на план». Более свободный поток данных мог бы противостоять многим болезням, которые были свойственны плановой экономике: чрезмерная концентрация власти, коррупция, связанная с арендой, иррациональное принятие решений.

Нет никаких сомнений в том, что большие данные могут повысить эффективность управленческих систем, как корпоративных, так и правительственных, в том числе привести к более справедливому распределению ресурсов. Но не все можно решить с помощью технологий. Накопление данных и их рациональное использование — это две разные вещи, о чем говорит множество неудачных правительственных ИТ-проектов по всему миру.

Наконец, пользователям сложно сигнализировать о потребностях в данных для продукта, который еще не существует. Поэтому насколько инновационной может быть такая экономика? Как говорил Стив Джобс: «Потребители не знают, чего они хотят, пока мы им это не покажем».

Премьер-министр России Дмитрий Медведев утвердил программу «Цифровая экономика». Цель программы — до 2024 года организовать системное развитие и внедрение цифровых технологий во всех областях жизни: в экономике, в предпринимательстве как социальной деятельности, госуправлении, социальной сфере и в городском хозяйстве, а также сделать Россию конкурентоспособной на глобальном ИТ-рынке.