Между сценариями распада России в 1919 и 1991 годах нет особой разницы

Документы внешней политики западных держав неопровержимо свидетельствуют: Россия рассматривалась ими как «чистый лист бумаги» для всевозможных геополитических комбинаций. Если бы планы Антанты в 1919 году реализовались, Россия уже тогда свелась бы к тому, чем она стала в 1991 году или даже ещё меньше. 

«Парад суверенитетов» 1917 года

Как установили отечественные историки (В. И. Старцев, Н. Н. Яковлев) ещё в советское время, деятельность либеральной оппозиции монархическому режиму координировалась надпартийным органом, сконструированным по образцу масонской ложи. Он был создан еще до Первой мировой войны, в 1912 г., как филиал ложи «Великий Восток Франции». Ложа была названа не «Великий Восток России», как предлагалось вначале, а «Великий Восток народов России». Это существенное добавление – «народов» – отразило важный пункт программы ложи: реорганизацию Российского государства, после свержения монархии, в виде федерации национальных республик. Одним из членов ложи был, кстати, создатель украинского национального мифа М. Грушевский (по его настоянию ложа и получила такое название).

«Великий Восток народов России» координировал действия лидеров входивших в него либеральных – октябристов, прогрессистов, кадетов – и социалистических – народных социалистов, эсеров, меньшевиков – партий. В руководящий орган ложи входили четверо будущих министров Временного правительства – Керенский, Терещенко, Коновалов, Некрасов. Характерно, что трое первых при всех министерских кризисах неизменно входили во все четыре состава Временного правительства, а Некрасов – в три первых из четырёх.

После того, как в марте 1917 года политики из «Великого Востока», устранив государя, по благословению Антанты взяли в свои самоуверенные руки бразды правления Россией, начался «парад суверенитетов». Уже 4 марта явочным порядком в Киеве возникла Центральная рада во главе с тем же Грушевским. Она провозгласила задачей добиваться особого Учредительного собрания для Украины. Как грибы после дождя, стали расти всевозможные национальные организации народов России, заявлявшие, как правило, о стремлении к национально-территориальной автономии и федеративному устройству России. Закономерным итогом Февральской революции стало бы учреждение Российской федеративной республики. Кстати, закон об этом успело принять Всероссийское Учредительное собрание в единственное своё заседание 5 января 1918 года. Советская модель национально-государственного устройства России формально не отличалась коренным образом от той, которую готовили либеральные политики.

«Парад суверенитетов» 1917 года происходил под громким лозунгом «самоопределения наций». Этот лозунг российские социалисты выдвигали как универсальный принцип прекращения Мировой войны. Он поддерживался политиками западных держав. Для последних лозунг самоопределения был орудием для расчленения не только Германской, Австро-Венгерской и Османской империй, но и для ослабления России. В то же время британские, французские, американские политики вовсе не собирались применять этот лозунг на деле в отношении Ирландии, Корсики, Филиппин.

«Самоопределение» по-советски

Когда говорят, что именно большевики своей «Декларацией прав народов России» от 2 ноября 1917 года провозгласили полную свободу отделения народов от России, часто забывают о практическом применении большевиками этого лозунга. А на практике дело обстояло так, что законным, с точки зрения большевиков, было провозглашение национальных советских республик. С первых же дней пребывания большевиков у власти их политика была нацелена на собирание Российской державы воедино, только уже под красным знаменем. Совет народных комиссаров не признал украинскую Центральную раду, объявившую о независимости Украины от России, но тут же оказал помощь правительству Украинской советской республики, образовавшемуся в Харькове. В декабре 1917 года Ленин признал независимость Финляндии. Но одновременно при поддержке из Петрограда финские большевики готовились к свержению правительства национал-либералов, что и произошло 15 января 1918 года. На большей части Финляндии была установлена власть т. н. рабочего правительства – Совета народных уполномоченных. И только в мае 1918 года благодаря германской интервенции революция в Финляндии была подавлена.

К моменту заключения Брестского мира в марте 1918 года процесс советизации бывшей Российской империи, а следовательно – воссоединения её – продвинулся уже достаточно далеко. Он был прерван Брестским миром, по которому Германия и её союзники получили возможность оккупировать Прибалтику, Белоруссию, Украину, Финляндию, Закавказье.

В ноябре 1918 года разразилась революция в потерпевшей военное поражение Германии, и Советская Россия разорвала Брестский мир. Оказывая дипломатическое давление вперемежку с военным, большевики вынудили немцев начать очищение оккупированной территории. По условиям Компьенского перемирия, немецкие войска должны были оставаться в оккупированных областях России до того момента, как их смогут сменить армии Антанты. Но власти Германии, опасаясь дальнейшего разложения своей армии под влиянием пропаганды большевиков, спешили скорее увести её в фатерлянд.

Так в начале 1919 года Красная Армия стояла уже в Прибалтике, Западной Белоруссии и Западной Украине. Всюду в соответствии с принципом самоопределения провозглашались национальные советские республики. На деле все они были полностью подконтрольны центру советского государственного объединения в Москве через структуры партии большевиков и Красную Армию.

Активизация белогвардейских армий весной 1919 года, вызванная усилившейся помощью им со стороны Антанты, повторно сорвала процесс державной интеграции России. В очередной раз большевики смогли приступить к этому делу в 1920 году. Тогда на повестку дня вышла советизация Польши как ещё одной важной части бывшей Российской империи. На сей раз процесс оказался незавершённым из-за выступления белогвардейской армии Врангеля в Крыму. После повсеместного «парада суверенитетов» и разгула национализма обуздать этот процесс в рамках единой державы можно было только сделав ему некоторые уступки. Что и делали большевики. Но плодя всякого рода дочерние «советские республики» они не забывали скреплять их силой единой государственной власти.

Антанта: цель – дезинтеграция России

В декабре 1917 года между правительствами Великобритании и Франции было заключено секретное соглашение о разделе России на сферы влияния. К британской сфере относились Кавказ и Средняя Азия, к французской – юг Великороссии, Украина, Бессарабия. Сибирь и Дальний Восток по умолчанию были предоставлены аналогичному разделу по соглашению между США и Японией. Когда в ноябре 1918 года первые военные корабли союзников появились в южнорусских портах, они были встречены Белым движением как вестники надежды, но вскоре радужные ожидания сменились жестоким разочарованием.

«На том основании, что русские суда находились в распоряжении германцев, старший адмирал союзного флота лорд Кольсорн, по распоряжению из Константинополя, отказался передать их русскому командованию. Лучшие из этих судов заняли иностранные команды и подняли на них флаги – английский, французский, итальянский и даже греческий. Все годные к плаванию корабли приказано было отвести в Измит для интернирования. На просьбу... отпустить хотя бы два-три миноносца в Новороссийск... сменивший Кольсорна французский адмирал Леже ответил резким отказом... Французские и английские команды по приказанию Леже топили и взрывали боевые припасы, хранившиеся в севастопольских складах, рубили топорами аккумуляторы и баки подводных лодок, разрушали приборы управления и увозили замки орудий... В то же время началась перепись и реквизиция союзниками русских торговых судов под тем же фиктивным предлогом, что на них развевался временно германский или австрийский флаг». Так писал о начале интервенции союзников на Чёрном море сам генерал Деникин.

Белогвардейские мемуары полны горечи в отношении политики стран Антанты: не помогли, дескать, против большевиков... В свою очередь, коммунисты всегда обвиняли державы Антанты в разжигании гражданской войны в России, в помощи Белому движению и даже в намерении свергнуть советскую власть. Где же правда?

Правда в том, что без помощи интервентов Белое движение не смогло бы превратиться в столь мощную силу и потерпело бы поражение намного раньше. И в том, что в скорой и окончательной победе белых Антанта не была заинтересована. Её политика заключалась в затягивании гражданской войны. Когда большевики явно одолевали, союзники начинали усиленно помогать белым. Особенно яркий пример – помощь Врангелю в 1920 году, затянувшая гражданскую войну ещё минимум на полгода. Но когда белые одерживали победы, как летом и осенью 1919 г., помощь прекращалась.

Ещё летом 1918 года большевиков, как признавали все военные историки, не исключая советских, большевиков можно было свергнуть сравнительно легко при согласованных усилиях интервентов и сил внутренней контрреволюции. Но ближайший к Москве эшелон Чехословацкого корпуса, взяв в июне 1918 г. Пензу, двинулся на восток. Англичане, имея возможность высадиться в Архангельске, не делали этого до августа 1918 г. А офицеры из подпольной организации Савинкова, истекая кровью в июле 1918 г. в Ярославле, тщетно ожидали помощи от интервентов.

Западу нужна была Россия, изнемогающая в непрерывной гражданской войне. А не объединённая – неважно, под каким флагом. Ещё один важный штрих политики Антанты заключался в поддержке национал-сепаратистов. Зимой 1918/19 г. на Украине Франция оказывала давление на генерала Деникина, заявляя, что будет оказывать ему помощь только, если он... помирится с Петлюрой и согласится передать свои войска (наряду с петлюровскими) под общее командование французского генерала!

Гуманный президент Вильсон и зловещий комментарий полковника Хауза

Политика Белого движения являла собой реакцию отрицания некоторых либеральных принципов Февраля. В частности, лозунг «единой неделимой России» исключал признание новых национальных государств. Но на практике политика белогвардейских лидеров подвергалась в этом вопросе сильной корректировке под влиянием Антанты.

Ещё 8 января 1918 года президент США Вильсон провозгласил свою программу мира – знаменитые «14 пунктов». Пункт 6 целиком касался России: «Освобождение всех русских территорий и такое разрешение всех затрагивающих Россию вопросов, которое гарантирует ей самое полное и свободное содействие со стороны других наций в деле получения полной и беспрепятственной возможности принять независимое решение относительно ее собственного политического развития и ее национальной политики и обеспечение ей радушного приема в сообщество свободных наций при том образе правления, который она сама для себя изберет. И более, чем прием, также и всяческую поддержку во всем, в чем она нуждается и чего она сама себе желает. Отношение к России со стороны наций, ее сестер, в грядущие месяцы будет пробным камнем их добрых чувств, понимания ими ее нужд и умения отделить их от своих собственных интересов, а также показателем их мудрости и бескорыстия их симпатий».

Что на деле означали все эти столь же гуманные, сколь и туманные фразы? Ответ на этот вопрос, даёт комментарий «мозгового центра» президента Вильсона – знаменитого разведчика полковника Хауза: «Первым возникает вопрос, является ли русская территория синонимом понятия территории, принадлежавшей прежней Российской империи? Ясно, что это не так, ибо пункт XIII обусловливает независимую Польшу, а это исключает территориальное восстановление империи. То, что признано правильным для поляков, несомненно, придется признать правильным и для финнов, литовцев, латышей, а может быть, и для украинцев [...]

Это по меньшей мере означает признание мирной конференцией де-факто правительств, представляющих финнов, эстонцев, литовцев и украинцев. Этот первоначальный акт признания должен быть обусловлен созывом национальных собраний для создания правительства де-юре тотчас после того, как мирная конференция определит границы этих новых государств [...] Что же касается Великороссии и Сибири, то мирной конференции следовало бы обратиться с посланием, в котором предлагалось бы создать правительство, достаточно представительное, чтобы выступать от имени этих территорий. [...] Кавказ придется, вероятно, рассматривать как часть проблемы Турецкой империи. Нет никакой информации, которая позволила бы составить мнение о правильной политике по отношению к мусульманской России, т. е., коротко говоря, к Средней Азии. Весьма возможно, что придется предоставить какой-нибудь державе ограниченный мандат для управления на основе протектората. [...]

Необходимо предусмотреть условия для вывода всех германских войск из России, и тогда перед мирной конференцией будет лежать чистый лист бумаги, на котором можно будет начертать политику для всех народов бывшей Российской империи».

Комментарий был написан в октябре 1918 года, за несколько дней до уже обозначившегося краха Германской империи. Итак, вот оно: Россия – «чистый лист бумаги», на котором заокеанские политики намеревались чертить свои директивные планы для ее народов. Если в январе 1918 года Россия еще не вполне соответствовала этому «идеальному», с точки зрения США, состоянию, то осенью того же года она, видимо, уже «дозрела».

26 мая 1919 года Верховный совет Антанты, куда входили премьеры Франции, Англии и Италии, президент США и императорский делегат Японии, направили ноту Колчаку, в которой потребовали «дать разъяснение» ряда вопросов. В частности, они требовали от Колчака как «верховного правителя» России признания де-факто независимости Эстонии, Латвии, Литвы, Грузии, Армении, Азербайджана, государств Средней Азии, а также аннексии Бессарабии Румынией и согласия на арбитраж Лиги Наций при установлении границ России с выделившимися из её состава государствами. От положительного ответа на эти требования зависело дальнейшее оказание военной помощи Белой Сибири. Поэтому Колчак в своём ответе (3 июня 1919 г.) был вынужден формально согласиться на все условия, выговорив единственную уступку, что окончательное решение этих вопросов находится в компетенции будущего Учредительного собрания России.

Итак, нет сомнений, что если бы этот план реализовался, то ещё в 1919 году Россия свелась бы к тому, чем она стала в 1991 году или ещё меньше. Потому что вслед за независимостью названных областей Запад наверняка потребовал бы признания независимости Украины, а, может быть, также Белоруссии, Северного Кавказа, Сибири, Дальнего Востока.

Источник