Если бы не было войны

СССР мог перегнать западный мир уже в середине XX века.

«Мы должны строить наше хозяйство так, чтобы наша страна не превратилась в придаток мировой капиталистической системы, чтобы она не была включена в общую систему капиталистического развития как её подсобное предприятие, чтобы наше хозяйство развивалось не как подсобное предприятие мировой капиталистической системы, а как самостоятельная экономическая единица, опирающаяся, главным образом, на внутренний рынок, опирающаяся на смычку нашей индустрии с крестьянским хозяйством нашей страны».   И.В. Сталин

Если бы не было войны или как сорвался реальный план построения коммунизма

Планы экономического развития Советского Союза на 40­-е годы потрясали своим размахом. К сожалению, эти планы были перечеркнуты вторжением западных армий гитлеровской коалиции. Великая Отечественная война нанесла советской экономике такую рану, которую она смогла залечить лишь спустя несколько десятилетий. Но что, если бы её не было? Как жили бы наши дедушки и бабушки, не познавшие ужасов и разрухи войны? Как могли бы жить их внуки?

Извращение правды

       Тема советского прошлого стала невероятно популярной у создателей псевдоисторических телесериалов. И особую привязанность сценаристы и продюсеры питают к колоритным временам «культа личности». Чуть ли не ежемесячно нас радуют новой историей: суровый гражданин начальник из МУРа ловит распоясавшихся урок, супермены-контрразведчики пресекают оче­редную пакость фашистских диверсантов, а «невинно репрессированные» сбегают из-под ареста, чтобы попасть на фронт и защищать репрессировавшую их страну.
       Снимают на совесть, особенно старательно пытаясь изобразить жизнь того времени. Актеры сидят на табурете в облупленной кухне, корчат страшные гримасы и лихо опрокидывают «стопарики», по переулку ездит одна и та же «полуторка» (единственная на всю киностудию), а само место для съёмок специально находят в забытых Богом депрессивных кварталах старой постройки, не видевших ремонта со времён их возведения. Казалось бы, полное сходство с оригиналом. Но постойте-ка! Неувязочка получается!
       Если все советские граждане либо по-чёрному бухали, либо воровали, как это показывают нам в кино, то кто же тогда в 30-х годах проводил колоссальную индустриализацию, а после войны поднимал страну из руин? Кто строил по триста крупных промышленных предприятий в год, кто возводил кварталы новых жилых домов, увеличив численность городского населения и размеры самих городов в разы? Да и где же на экране эти новые дома, новые больницы и школы, где гигантские заводы с дымящимися трубами?
       Их нет. Там есть только загаженная «коммуналка» в аварийном состоянии и её жильцы, которые вообще нигде не работают. Только пьют, воруют и пишут друг на друга доносы. Именно таким нам показывают сталинский СССР – мрачным, нищим, пребывающим в постоянной разрухе и атмосфере полной безнадёжности. А ведь всё было совершенно по­другому!
разруха в головах
       Советский Союз 20-х годов очень напоминал нынешнюю Украину. С той лишь разницей, что тогда не было олигархов, которые захапали под себя все прибыльные предприятия для выжимания из народа сверхприбыли. Самих предприятий вообще было немного – прямо как сейчас! Но если сейчас украинцы две трети своих заводов профукали, пустив их на слом, то тогда их ещё не построили. А то, что осталось от царского режима, берегли. Никому и в голову бы не пришло закрыть, к примеру, Путиловский (будущий Кировский) завод и перестроить его цеха в клуб досуга комсомольцев. За подобные идеи могли и к стенке поставить, как вредителя.
       В остальном же всё было, как и сейчас. Фракции власти и оппозиции ожёсточенно грызлись друг с другом. Чуть ли не ежегодно менялись лозунги, праздники, герои. Самих праздничных дней в году, в конце концов, стало аж 18! Но на работе советской экономики это практически не отражалось, поскольку работы в стране просто не было.
       В 150-миллионной стране было всего 11 миллионов рабочих и служащих. При этом официальная безработица составляла около 10% (1,2 миллиона зарегистрированных), а неофициально называлась цифра на порядок большая. Половина городского населения точила ножи-ножницы, чистила обувь и продавала с лотков папиросы и леденцы. Остальные 120 миллионов человек, не имея возможности выехать на заработки за границу, выживали в деревне. В лучшем случае на своем натуральном хозяйстве, в худшем – батрачили на состоятельных соседей.
       В стране действительно царила атмосфера уныния и безысходности – оставалось только воровать и пьянствовать. Однако это был досталинский СССР, и так продолжалось недолго. Уже в 1927 году троцкистская оппозиция была разгромлена, а спустя пару лет и изгнана и бесконечные политические дискуссии во власти прекратились. Но советское правительство не стало расслабляться в атмосфере безмятежной «стабильности». Оно приняло грандиозный план развития советской экономики. Вместо того, чтобы тратить бюджетные средства на строительство резиденций с золотыми унитазами, оно вложило их, все до копейки, в индустриализацию страны.

От лопаты до экскаватора

       Сталинский план был прост: вместо того, чтобы продолжать сидеть сложа руки и стонать о разрухе, все должны были подняться и начать работать, как в фильме «Председатель». Не на кого-то, а на самих себя. Тяжело пахать поле сохой? Построим тракторный завод! Тесно жить трём семьям в подвале старого дома? Давайте построим кирпичный завод, а потом и новые жилые дома!
       Итог советской промышленной революции был впечатляющим. Уже в 1932 году безработица не только исчезла, но и пришлось дополнительно привлечь почти два миллиона рабочих. К 1940 году численность рабочих и служащих возросла до 31,2 миллиона, городское население страны выросло в три раза! Но рабочих рук всё равно не хватало – тогда к работе привлекли заключённых, до того подметавших тундру вениками. Это в современных сериалах сталинские зэки валяются по нарам да лениво валят кедры тупыми пилами. В реальности они за год-два возводили в Сибири новые города и заводы. Работали не из-под палки, а за условно-досрочное освобождение (УДО), усиленную пайку, денежные премии. Некоторые оставались на стройках и после срока, вольнонаёмными.
       Но работы всё равно было невпроворот, так что вскоре пришлось увеличить рабочий день с 7 до 8 часов, а рабочую неделю сделать семидневной (6 рабочих дней + воскресенье). Сегодня это, конечно же, трактуют как невыносимое иго сталинской тирании, мордовавшей несчастный народ.
За две пятилетки в стране построили более 5000 крупных объектов, среди них около трёхсот таких гигантов, как Днепрогэс, Магнитка, Уралмаш, Азовсталь, Запорожсталь и Криворожсталь, ХТЗ и СТЗ, Турксиб, Московский метрополитен. Показатели роста промышленного производства (не в фиктивном ВВП, а в реальных тоннах и единицах) удваивались каждые четыре года.
       За десять лет была создана полная база собственного производства: от выплавки металла до выпуска станков и машин. В 1939 году СССР стал четвертой страной мира, способной самостоятельно производить любую продукцию любой сложности. И если первые заводы начинали строить лопатами да тачками, то через несколько лет на стройплощадках уже рычали советские бульдозеры и экскаваторы.
       Запад смотрел на фантастические достижения с ненавистью и восхищением. Уже в 1932 году британский банкир Джарви Гибсон писал: «Советская Россия движется вперед, в то время как много наших заводов бездействует и примерно 3 миллиона нашего народа ищут в отчаянии работу… Во всех промышленных городах СССР, которые я посетил, возникают новые районы, построенные по определенному плану, с широкими улицами, украшенные деревьями и скверами, с домами современного типа, школами, больницами, рабочими клубами, и неизбежными детскими яслями».
       К 1940 году СССР изменился до неузнаваемости. Дымили трубами циклопические заводы, в городах выросли кварталы новых «сталинок», парки и скверы, уютные домики рабочих поселков, на полях трудились сотни тысяч тракторов и комбайнов. Появились пионерские лагеря, дома отдыха и санатории, практически с нуля создали общедоступную сеть развитой и бесплатной медицины, на порядок выросло число школ, техникумов, вузов. Это была уже практически другая страна, пьянствовать и бездельничать в которой могли только генетические отбросы эволюции. Поскольку у всех нормальных людей появилась вполне достижимая цель в жизни: сделать свою жизнь лучше, как в материальном, так и в культурном отношениях.
       Однако в июне 1941 года на пути к этой цели встала война…

Денег накопил – машину купил!

       Одним из главных упрёков в адрес советского социализма был, так называемый, дефицит личных автомобилей. Хотя на самом деле ситуация была несколько иная: иметь машину хотели все, даже если она была не нужна, но далеко не все имели возможность её приобрести, даже если бы они свободно продавались в магазине. Кстати, перед войной первые автомобили были выставлены на продажу в первых советских автосалонах. Очередей за ними не было.
       Тем не менее, сталинское правительство понимало, что одним общественным транспортом в такой огромной стране не обойтись. И уже в 30-е годы закладывало фундамент будущей автомобилизации СССР. Например, реконструкция старых городских улиц и строительство новых шло с учётом будущего интенсивного движения автотранспорта, хотя его массовый выпуск только планировался. Вот почему сталинские проспекты были такие широкие и такие пустынные. Но первым советским «народным автомобилем» стал вовсе не хрущёвский «Запорожец». И даже не послевоенный «Москвич-401».
Им стал «КИМ-10», серийное производство которого началось на Московском автозаводе в апреле 1941 года. План предусматривал собрать 50 тысяч автомобилей до конца года и затем выпускать примерно по сто тысяч в год в трёх вариантах (2-х и 4-дверные седаны и фаэтон). Вроде бы и немного, однако, это план лишь по одному из автозаводов.
       А ещё был ГАЗ, который планировал начать в 1941–42 гг. выпуск сразу четырёх моделей легковых автомобилей: две малолитражки и две машины среднего класса общим тиражом от полумиллиона единиц в год. Ну, ЗИС мы рассматривать не будем, поскольку его полноразмерные «full-sized cars» шли по госзаказу.
       Это, заметим, был план только третьей пятилетки (1938–1942), который сорвала война. Пятилетки, акцент которой делался на строительство огромного количества заводов, производящих готовую продукцию, в том числе и для массового потребителя. Уже потом, во второй половине 40-х годов, намечалось запустить ещё несколько автозаводов, увеличив выпуск техники в разы. Трудно сказать, мог бы СССР перегнать в этом автомобильную Америку, но выпускать полтора миллиона легковушек в год – запросто!
       Но с июня 1941 года о гражданских легковушках пришлось забыть, все автозаводы перешли на военный режим. А разбомбленный ГАЗ был вынужден даже отказаться от выпуска новых моделей грузовиков, разработанных ещё перед войной (например, ГАЗ-51), и сосредоточиться на выпуске «полуторки» ГАЗ-АА, советском джипе ГАЗ-67, броневиках, лёгких танках. А потом в разорённой войной стране долгое время было не до личных легковушек, и к этой теме вернулись лишь в 50-х годах вместе с вопросом о массовом жилищном строительстве.
жить стало лучше
       План 3-й пятилетки предусматривал увеличить темпы жилищного строительства до 35 миллионов квадратных метров в год. Учитывая, что сталинские нормы жилплощади были куда комфортнее последующих, это составило бы примерно 500–600 тысяч квартир. Конечно же, жилищную проблему стремительно растущих городов это бы не решило, хотя рост был налицо: так, в предыдущие две пятилетки за год в среднем строили около 15 миллионов «квадратов».
       Столь низкие темпы объяснялись двумя причинами. Во-первых, появившаяся строительная промышленность (кирпичные, цементные, бетонные и другие заводы) занималась, прежде всего, индустриализацией страны. Следующим по важности приоритетом была социальная сфера: больницы, школы, детские сады, санатории, дома отдыха, клубы. И только на третьем месте стояло жильё.
       Во­-вторых, строили тогда не просто кладя друг на друга блоки и перекрытия, согласно типовому чертежу. Архитектурный стиль «сталинский ампир» известен жителям всех мегаполисов страны – эти дома до сих пор являются престижными. Дома в 3–6 этажей (часто с магазинами на первом) были скромнее, но всё же выделялись индивидуальностью, а главное, комфортом: потолки в 3–4 метра, комнаты в 15–20 и даже 30 «квадратов», просторные прихожие и гардеробные, массивные каменные балконы, фигурные карнизы и лепнина. Даже дома (2–3 этажа) или одноэтажные многоквартирные коттеджи для простых рабочих отличались очень добротной постройкой и просторностью по сравнению с последующими «хрущёвками».
Как видим, при Сталине не стеснялись делить граждан на категории, избегая уравниловки. Специалисты получали очень высокие зарплаты (а также казённый автомобиль и оплачиваемую государством прислугу) и вселялись в шикарные высотки вместе с генералами, артистами, передовиками, полярниками и прочими знаменитостями. ИТРовцы, учителя, врачи, чиновники жили в домах второй категории, а рабочая семья вполне довольствовалась скромной квартирой возле родного завода.
       Разумеется, существовали и коммуналки, и бараки. Но их обитатели знали, что эти неудобства временные, и с нетерпением ждали своего или соседского расселения. Ведь освобожденные комнаты коммуналок отдавали семье ответственного съёмщика, а бараки перестраивали в жилые дома на несколько квартир. Так было до войны, и свогласно этой тенденции люди планировали своё будущее. К сожалению, перечёркнутое войной. Понятно, что в разбомбленном Союзе коммуналки не только перестали расселять, но и напротив – стали обратно уплотнять.
       Во второй половине 40-х годов темпы жилищного строительства должны были взлететь в разы. Основная индустриализация и создание социальной инфраструктуры уже были бы выполнены, и освободившиеся мощности намечалось бросить на решение жилищного вопроса. Причём, решили бы его быстро, поскольку это именно при Сталине зародилась идея массовой «индустриальной застройки». Суть её была проста: за несколько лет возвести десятки тысяч жилых зданий из стандартных блоков, панелей и плит – как конструкторы.
       Однако эти «сталинки» по-прежнему отличались просторностью и изяществом. Воплотись эта затея в жизнь – мы бы имели не лабиринты из серых коробок тесных безликих «хрущёвок», а продуманные кварталы (со скверами и клубами в центре) вполне пристойного жилья. Но сначала грянула война, потом был период восстановления разрушенного, а когда дошло дело до строительства нового, власть в руках держал уже затейник Хрущёв, который счёл чертежи «сталинок» слишком роскошными для пролетариата и выпустил печально известное постановление № 1871 «Об устранении излишеств в проектировании и строительстве». Оно предписывало строить дома в строгом спартанском стиле, без всякой наружной отделки, с минимальной жилой площадью, узкими лестницами, с картонными дверями, нависающим над самой головой низким потолком и совмещённым санузлом.
       Самое смешное, что прототип своих «хрущёвок» генсек-кукурузник увидел… во Франции. Во время визита в Париж ему показали кварталы типовых домов для бедняков и мигрантов из Африки. Увидев это убожество, Никита Сергеевич восторженно загорелся идеей загнать в такое же гетто советский народ. До чего никогда не додумался бы Сталин…

О кооперативах

       Как известно, Хрущёв превратил в абсурд не только жилые дома («хрущёвки) и автомобили («Запорожец), но и лёгкую промышленность Советского Союза, а также чуть не угробил пищевую отрасль. По сути, заложив этим под советский социализм мину замедленного действия, сработавшую в 80-х годах.
       Дело в том, что во времена сурового Сталина весьма большое развитие получила такая форма собственности, как кооператив (артель). По сути, это была разновидность бизнеса, только предприятие было собственностью работающего в нём коллектива, а не частного лица. Требования были просты: продавать качественный товар, честно отчитываться перед фининспекцией и не заниматься «теневыми схемами». Так как неплохо заработать честным трудом было возможно, а наказание за жульничество было суровым и неотвратимым, то артельщики предпочитали всё-таки вкалывать.
       Размеры артелей были разные: от слесарной мастерской до небольшой фабрики. В 1940 году в 114 тысячах кооперативах-артелях работало 1,8 миллиона человек, которые производили 40% всей мебели, 70% посуды, 85% обуви и одежды, 95% постельных принадлежностей (бельё, подушки, одеяла), 100% всех игрушек и сувениров!
       Помимо этого артели вносили значительный вклад в снабжение страны пищевыми продуктами: 40% производства кондитерских изделий, 50% производства сыров и колбас, более 60% рыбного улова, 80% фруктовых соков и джемов, 100% продаваемых в магазинах лесных ягод, грибов, орехов. Магазины, торгующие кооперативными продуктами, были в каждом городе и посёлке – народ захаживал туда купить к столу что-нибудь вкусненькое (цены в таких магазинах превышали государственные).
       Именно артели помогли после войны трудоустроиться многим инвалидам, не дав им опуститься в отчаянии и запое. Иные калеки своим трудом поднимались так, что становились видными зажиточными людьми, не обузой, а кормильцами своих семей.
       И вот в 1960 году Никита Хрущёв счёл эти артели пережитком буржуазного строя и велел их ликвидировать. Артели перепрофилировали в госпредприятия, посадив их работников на мизерную зарплату, из-за чего те просто перестали работать. А инвалидов и вовсе вышвырнули на улицу (кроме слепых), и они, с гармошками и кружками, заполонили вокзалы и рынки хрущёвского Союза. Понятно, что в «снабжении рабочих и служащих» наступил долгий затяжной коллапс, который долго пытались исправить разными «продовольственными программами». В 1988 году Горбачёв додумался вновь разрешить кооперативное производство и кооперативные магазины, ставшие фундаментом современной потребительской экономики. Вот только наши «артели» быстро стали ЧП (частными предприятиями) и занимаются не столько производством, сколько перепродажей импорта.
       А ведь задумка Сталина была более масштабной. Планировалось всячески содействовать развитию производственной кооперации: помогать ей с помещениями и производственным оборудованием, закупками сырья и продажами готовой продукции. По сути, на плечи кооперации вообще должны были переложить заботу о полном удовлетворении спроса на целые группы товаров массового потребления. Вместо того, например, чтобы строить швейную фабрику, планировалось построить ещё одну ткацкую, а её продукцию продавать кооператорам, которые бы уже ваяли из государственного ситца и сукна модные наряды для граждан. Государству меньше заботы, артельщикам – прибыль, гражданам – радость. Все довольны!
       Особо важным виделось расширение кооперации на селе, а также среди животноводов и рыбаков. В Москве собирались разделить сельское хозяйство на две части: крупные колхозы гарантированно обеспечивали бы государство стратегическими продуктами (зерно, масло, мясо), а многочис-
ленные артели по своему желанию производили бы для горожан всё, что угодно: от варенья и маринадов до копчёных балыков и изысканных вин.
По сути, выполнение этого плана ликвидировало бы нехватку потребительских товаров уже в 50-х годах. В Советском Союзе наступило бы долгожданное изобилие, и людям бы осталось лишь побольше зарабатывать, чтобы купить себе вкусную еду, красивую и качественную одежду, новую мебель, бытовую технику, автомобиль. В будущем не было бы никакого дефицита, кризиса социализма, недоверия к власти, развала Союза. Мы жили бы не в разваливающихся «хрущёвках», среди хаоса дикого капитализма, а в красивых городах самой сильной и богатой страны на планете. Увы, проклятая война…
       Впрочем, у СССР был шанс всё начать заново. Отстать в своих планах лет на 15, но, восстановив страну после войны, продолжить движение к намеченному будущему. Есть этот шанс и сейчас!

Источник