Рыцари времен – казаки

(военные записки)

Они рыцари времен.
Их Бог – Господин времен.
Имя их древнее.
Имя им казаки.

Кто такие казаки и что такое казачество? Ответ на этот вопрос, подобен вопросу – откуда пошла Русь? Однако, без правильного понимания термина «казак», «казачество», исследовать столь интереснейший социальный институт российского общества представляется достаточно сложным. 

Как писал инок Андроник(профессор А.Ф.Лосев, из донских казаков), "само греческое выражение (EIS ONOMA или EN ONOMAK) доказывает, что имя является определенным местопребыванием божественных энергий и что погружение в него и пребывание в нем всякого тварного бытия приводит к просветлению и спасению последнего". Поэтому понятие имени – казак, его логоса - смысла и энергии, который он несёт в себе, дает возможность объективного понимания роли казачества в героической истории России и великого будущего России, замысла Бога о судьбе России и казачества.

В своей статье «Где прародина казачества?» Т.Литвиненко высказывает свою версию происхождения слова «казак». Она считает, что слово «казак» неразрывно связано со словом «конь», и формированием сословия конников (всадников), как социального класса. Проводя исследование, Литвиненко приводит как пример общеенисейское название лошади – qus, происходящее от индоевропейского слова ekos: «Термин «КОС (КОЗ)», первоначально обозначавший коня, стал родоначальником (корневой основой) целого гнезда однокоренных слов». Слово equus, «конь» нам встречается в латинском языке. От него производным является equites, (эквиты), которое переводится как «Всадники» — одно из привилегированных сословий в Древнем Риме. Также как и в Древнем Риме, Всадники были одним из привилегированных сословий в Древней Греции. Всадники Древнего Рима относились ко второму сословию. Так в Древнем Риме патриции (от лат. «патр-отец») являлись первым сословием, всадники – вторым, плебеи – третьим сословием. Здесь видится аналогия с устройством общества Древней Индии и Древней Руси (Московского царства). Так в Древней Индии первым привелегированным сословие являлись брахманы (отцы-учителя, жрецы-священники), вторым – кшатрии (кос-отыры, князья, воины), третьим – вайшью (земледельцы и торговцы). В Древней Руси первым сословием являлись князья и волхвы (в дальнейшем князья и епископы), вторым сословие были бояре (бог-отыри, дружина князя, владычные дети – дружина епископа), третье сословие – чернь или черный (земной) люд, в дальнейшем разделившееся внутри себя на земледельцев, купцов и мастеровых (промышленников).

Выводы Т.Литвиненко о происхождении слова «казак» подтверждаются исследованиями армейского священника о. Сергия (Богомолова)[1], сделанного им в середине XIX-го века:

«Казаки еще назывались нарицательным именем Гуннов (от Кунь – Конь – Kunig,) из которого у иностранцев образовалось собственное Hun, Chun, Chunni ....», далее у того же о.Сергия (Богомолова): «…Газ, Хаз, Аз, Каз, нужно производить не от Гази, ибо Гази само производное, но или от Арабского Гайсп=Гасп (Конь), или что гораздо вернее от Куртинского Хасп тоже конь, что Хаз или Газ означало в древности как и ныне Коня, а оттуда Конника, Конязя, Князя, я основываюсь вот на чем». Там же о.Сергий (Богомолов) делает выводы, что: «Каспийское море получило свое название от Хаспов, т.е. от Конязей – живших по берегу моря от Гилана до Волги Alb-aniи и Гуннии (земле Конников) и известных у одних под собственным свои именем: Оросов, Аорсов, Арселов, Урусов, Rhosсов…»

У того же С.Богомолова также существует интересное исследование, связанное со словом qus (ekos), гус:

«Ныне Каз у Персов значит гусь, под эти же именем были известны Русские Персам, а потому при появлении Русских за Кавказом в начале текущего столетия (19-го века – автор) Персы говорили: Если не помогли эти Гусям (т.е. Русским Каз-ам) Грузины, то мы бы их передушили».

Более «классическое» наблюдение мы можем увидеть у Н.Карамзина:

«Слово Конязь родилось едва-ли не от Коня… всякий хозяин коня назывался князем, nobiliscapitaneusetprinceps» (Н. Карамзин. История Государства Российского. Т 1. Стр.75).

Происхождение слов господство, государь, государство, как у Литвиненко, так и у о. Сергия неразрывно связаны со словом конь, конник, князь (конязь). Отцом Сергием (Богомоловым) делаются следующие выводы: «Наши слова Господь или Господин происходят от Армяно-Азиатского Хас-пед или Гас-пед, и правильно должны писаться, как выговариваются, т.е. Гасподь, Гаспадин. Из Гас и сударь (судья) состоит наше слово Государь». 

На армянском языке Хас-пед – начальник над Хас-ататутюнами (Хас-патаками), дословно Конно-Начальник по крови от Владетельных особ. Само понятие Хас-ататутюны являло собой титул армянских Конников при Армянском царя Аршаке (прибл. 118 лет до Р.Х.), обозначавший свободородных и благородных, не происходивших от крови Владетельных особ.

Как считает Т. Литвиненко:

«В более ранний период истории воина-укротителя называли: КОС-АТЫР (по-индийски: кош-атыр, кша-тыр – кшатрий). Таким образом, кшатрии составили в индоиранском обществе касту воинов. А у ираноариев такой кастой были казаки».

Именно так, как считают Н.Карамзин, Т.Литвиненко и о. Сергий (Богомолов) предлагается делать вывод о происхождении слова «казак».

Истоки происхождения слова «казак», его природа и смысл, который в нем заключен, является ключом к пониманию возникновения и развития специфической социальной общности, как казачество. Этот социум, прошедший через длительную эволюцию, как и все современные цивилизации и известный нам сегодня, как казачество, на протяжении длительного времени, охраняя свои традиции и образ жизни, позволяет нам видеть через эту призму истории свое древнее начало.

Это выражено в традициях (обыкновениях) казачества, частично сохранившиеся в военных обычаях и в общественном управлении – «военной демократии», корни которых уходят к протославянам и далее к ариям, к кастовому и варново-сословному или царско-воинскому (кшатрийскому) устройству общества.Но прежде всего это выражено в бережливо охраняемой казаками идеологии и их отношении к миру, - явлением характерным для культуры и общественной жизни древних ариев, к потомкам которых стоит отнести казаков.

Особое внимание исследователи истории казачества всегда уделяли общественному укладу жизни казаков, их характеру[2] и принципам устройства их общежительства. В этом подходе к исследованию истории казачества видится тот верный принцип, по которому предстоит следовать в т.ч. и нам. Исследуя эту часть в работе, представляется возможным проследить эволюцию военного и общественного уклада жизни, а также увидеть мировоззрение интересующих нас народов – родоначальников казачества: скифов, сарматов (савроматов, роксалан), гуннов, черкас (бродников), русичей. 

История расселения скифских и сарматских племен – ветвей арийской цивилизации во многом изложены у исследователей по данному вопросу. Нас же, в контексте данного исследования, должны, прежде всего, интересовать общественный уклад и военные традиции этих народов, т.к. именно эти понятия о социальном и политическом устройстве общества служат истоками к формированию образа жизни у нынешних казаков. 

Принципы общежительства и мировоззрение у скифов, свойственные казакам, хорошо определил известный скифский мудрец Анахарсис , приводя в пример скифский образ жизни: «Мы все владеем всей землей[3], то, что она дает добровольно, мы берем, а что скрывает, оставляем; защищая стада от диких зверей, мы берем взамен молоко и сыр; оружие имеем мы не против других, а для собственной защиты». Хорошим правлением Анахарсис называл такое правление, при котором «лучшее воздается добродетели, худшее — пороку, а все остальное — поровну». Слава скифского мудреца была столь велика, что древние греки приписали ему изобретение горящего трута, двузубого якоря и гончарного круга. Его остроумные ответы вошли в поговорку.

«Тело есть орудие души, а душа — орудие Бога», — утверждал известный скифский мудрец Анахарсис. Поэтому законам и ценностям, придуманным людьми, он предпочитал здравый смысл, простоту и равновесие созданной Богом природы. Анахарсис говорил что законы «слабее и тоньше паутины», а богатство преходяще и враждебно свободе.

В своей книги «История Осетии» авторы М. Блиев и Р. Бзаров показывают скифскую идеологию общественного устройства:

«Скифы сохранили представление древних ариев о трех социальных функциях — религиозной, военной и хозяйственной. Троичное деление общества повторяло устройство вселенной, состоящей из трех миров — верхнего, среднего и нижнего… Представление о трех социальных функциях — характерная черта культуры и общественной жизни всех индоиранских народов. Например, общество древнеиндийских ариев делилось на брахманов (жрецов), кшатриев (воинов) и вайшьев (скотоводов и земледельцев).

Точно так же и как скифские сословия, происходящие от трех сыновей Таргитая, отражают общеарийское представление об идеальном обществе. За тысячу лет, которые прошли со времени распада арийской общности, изменились хозяйство и общественная жизнь скифских племен. Но арийская идеология по-прежнему служила для объяснения и обоснования социального и политического устройства скифского общества» [4].

У казаков, особенно до 1917 года, будут сохраняться представления о древнеарийских социальных функциях, присущих характеру «владетелей сердцевинной земли» и выраженного в том, что они имели наклонности и способности к оседлому образу жизни, тяготели к общественному порядку демократического направления. Форму отношений у казаков в то время можно было определить как «военная демократия», основным признаком которой являлась: особая роль народного собрания как высшего органа власти, всеобщее вооружение населения.

Такой же принцип организации и форма отношений присутствовали ранее у скифских  и сарматских (савроматских)[5]  племен  и описываются в трудах разных историков и исследователей.

Сарматское войско формировалось как народное ополчение. Его организация повторяла устройство сарматского общества. Прежде всего, каждый воин становился членом небольшого отряда, созданного той родственной группой, к которой принадлежала его семья. Отряд родственников был частью «полка» территориальной общины и вместе с ним входил в армию племени. Войско союза племен подчинялось верховному царю. У казаков этот принцип формирования сохранялся в том, что казачьи военные части (полки) всегда формировались по территориальному признаку, из станичников – земляков и родственников.Казачье Войско подчинялось атаману, имеющему в походе высшую военную и судебную власть над казаками.

В эпоху завоевания Европейской Скифии сарматы представляли собой народ-войско. Все свободные члены общества были воинами. В военных мероприятиях участвовали не только боеспособные мужчины, но и женщины. Об этой особенности сарматов один из древних авторов пишет так: «Их женщины ездят верхом, стреляют из луков и мечут дротики с коня и сражаются с врагами, пока они в девушках. Они остаются в девицах, пока не убьют трех врагов. Раз, добыв себе мужа, они перестают ездить верхом, пока не явится необходимость во всеобщем походе. Во всех погребениях взрослых мужчин и в каждом пятом женском погребении археологи находят оружие и конскую сбрую. И сегодня среди части казачества сохраняется обычай при последнем прощании в земной жизни с казаком класть в гроб с покойным холодное оружие (шашку, кинжал).

Воинственность была присуща многим народам в период военной демократии — на этапе строительства государства и классового разделения общества. Но из европейских народов только сарматы дают уникальный исторический пример почти поголовного участия в войнах.

О военных походах, вооружении и военном искусстве скифо-сарматских народов, существует достаточное количество исследований. Но как один из примеров стоит привести то, что, именно в казачестве сохранится традиция скифо-сарматского военного искусства наездника – «джигитовка», искусства конной атаки противника – «лавой», и излюбленное оружие – пика и шашка.

О генетической и социальной правопреемственности казаков от гуннов и скифо-сарматов существует интереснейшее свидетельство, сделанное царским генералом А. Нечволодовым[6] в его труде «Сказание о Русской земле», посвященному 300-летию Дома Романовых:

«Так описывали готы своих лютых врагов — гуннов. Если из этого описания мы откинем все, что прибавлено готской озлобленностью, то увидим в гуннах прямых потомков наших удалых предков (речь идет о скифах – авт.), ходивших еще при пророке Иеремии[7] под Иерусалим и изгнавших гордого персидского царя Дария I из наших черноморских степей. А что у предков наших бывало порой в обычае брить бороду и даже голову, оставляя на ней только одну чупрыну[8], так этим были известны и славные запорожские казаки; да и теперь еще среди донского казачества многие бреют себе бороду».

В этом же труде А. Нечволодов приводит сведения о появлении гуннов:

«Но гнет чужестранцев скоро стал нетерпимым для наших свободолюбивых предков, и все тогдашние обитатели Русской земли стали подниматься на общего врага. Первыми поднялись храбрые обитатели низовьев Дона и Днепра; они двинулись под именем гунновпротив Германриха, присоединяя к себе по мере движения вперед и все подвластные готам славянские племена», далее там же о периоде войны между готским царем Винитаром и вождем гуннов Валамиром: «Так опять, соединившись вместе под рукой храброго и искусного вождя — Валамира, снова входят в силу и славу славянские племена, населяющие нашу Родину,— на этот раз под новым общим именем гуннов.

По всем немецким или, как тогда называли готским, областям разнесся слух о появлении неведомого диковинного народа, который то, как вихрь спускался с высоких гор, то будто вырастал из земли и все, что ни попадалось на пути, опрокидывал и разрушал.

Особенно стали грозны гунны, когда над ними, около 444 года, воцарился Аттила».

О правлении Аттилы А. Нечволодов пишет следующее:

«Греческие писатели, жившие в том же веке, описывают гуннов совершенно иначе, чем готские летописцы. Из описаний этих греческих писателей легко увидеть, что гунны были прямые потомки скифов[9] — славян, а Аттила — мудрейшим государем и искуснейшим воинским вождем. Он строго наблюдал за правосудием и не терпел притеснений народа чиновниками, а потому неудивительно, что греки и римляне, в особенности промышленники и искусные мастера, тысячами переходили к Аттиле».

С образованием в середине VII века Хазарского каганата, - в период его дальнейшего существования на землях где проживали ранее предки казаков, свидетельства о какой-либо государственности казаков отсутствуют. Однако, существует упоминание о ряде княжеств, племенных союзов и даже царства, народы которых являются потомками скифо-савроматов (саков, позднее гуннов) и являются родственными народами для казаков. К этим народам, прежде всего, стоит отнести осетин (алан, роксолан), адыгейцев (языгов, яссов, ассов) и близких им абхазов (абазов), черкесов (ветвь черкасов), и предположительно аваров (дагов, дахов – даков). Более прочные традиции и даже некоторые употребления савроматского языка используются до сих пор современными аланами.

В традициях ряда кавказских и северокавказских народов наравне с казаками сохранились схожие принципы управления и обычаи. И здесь не стоит обращаться к взаимным претензиям кто и у кого эти традиции перенял, но стоит смотреть на данный вопрос в ином контексте, - эти традиции имеют общий корень, как и все народы, являющиеся потомками скифо-савроматских племен. Отсюда и понимание того, что впоследствии донские и кубанские казаки спокойно интегрировались на Кавказе и осуществили колонизацию, благодаря родственным свойствам[10].

 Упоминание о казаках возникает уже ближе к середине XII века. Думаю для многих исследователей казачества, удивительным может являться то, что вроде бы уже исчезнувшие с карты истории племена - предки казаков возникают не только под новым именем, но и на своих исконных территориях, т.е. там же, а в некоторой исторической перспективе и в иных местах. Возможно, на это влияло несколько факторов: высокая общественная и военная самоорганизация, справедливая общественная форма управления и движущая идея, сакральное мировое пространство исконной территории казачества – Таврики вместе с Придоньем и Приднепровьем, которую можно рассматривать как южные ворота Хартленда (Сердца Земли)[11]. Более того, на тот период времени, эта территория являлась пересечением крупных торговых путей и хорошей стратегической базой, а казаки, как и другие народы, всегда стремились контролировать торговые пути и иметь от этого крупный доход.

Известно, что казаки были не только прекрасными конниками, но и отличными мореходами. Именно любовь к мореплаванью делала казаков известными под новыми именами греческим, латинским и отечественным летописцам.

Венецианские и папские грамоты XIII века в разные годы упоминают берендеев, бродников – воинственный христианский народ, обитавший вблизи Черного (чёрмного, багрового) и Азовского (асовского, - моря ассов) морей. Бродники  – древнее славянское население Приазовья, бассейна Дона, Днепра и р. Рось, предки казаков, проживавшие в южнорусских степях. Предположительно, большая часть бродников происходила от руссов Тмутараканского княжества. Самоназвание бродников от сербо-хорватского брод – корабль, является синонимом к самоназванию определенного социума (точнее профессионального вида деятельности того времени), в т.ч. и у северных славян (в основном новгородцев) – ушкуйников, получивших свое самоназвание от поморского названия корабля (ладьи) – ушкуй (поморское ускус – медведь). На Севере Европы было распространено украшение носовой части корабля и сколько не ради красоты, сколько в качестве оберега защищающего мореходов от морских чудовищ. Викинги (даны и свеи, современные датчане и шведы), варяги (франки или русы), хозяева Балтийского и Северного морей, чаще использовали в качестве оберега-талисмана изображение головы дракона, откуда происходит название корабля – дракар. Поморы и северные славяне чаще использовали в качестве оберега голову медведя (табуированное славянское – мед ведающий), звучащее на славянском урсус, а на поморском ускус), т.к. медведь олицетворял – хозяина (царя) Северной страны и леса.

Византийский историк и государственный деятель Никита Хониат (Акоминат) в своей книге «Хроника» (1190), описывая события войны 1180 г. между Византией и болгарами, так характеризует бродников: «Те Бродники, презирающие смерть, ветвь русских». Племена берендеев и бродников также были известны летописцам Киевской Руси и Новгородской Земли (впервые упоминаются в 1146 г. в русских летописях), упоминавшим их под общим названием черкасы (черкассы, чермные ассы) или черные клобуки (по виду головных уборов – прототип современной казачьей папахи). Позже черкасы станет официальным название запорожских (а позже кубанских, гребенских и низовых донских[12]) казаков. Вот что писал о происхождении казаков российский историк Н.М.Карамзин. Он писал, что имя казаков «в России древнее Батыева нашествия и принадлежало торкам и берендеям, которые обитали на берегах Днепра, ниже Киева». 

Феноменальным для автора стало открытие традиций и формы военной демократии казаков (бродников) Юга России, и казаков Севера России (ушкуйников). Тому есть следующие подтверждения. Южные казаки именовались бродниками от сербо-хорватского «брод» - корабль, а северные казаки – ушкуйниками от поморского слова корабль – «ушкуй» (ускус - медведь). У южных казаков во главе ватаги (ват-аг, станицы) стоял атаман, у северных казаков – ватман.

Принятие решения «идти за зипунами» принималось Кругом у южных казаков и Вечем у северных казаков, а нарушителя, т.е. того кто пытался без решения Круга (Веча) совершить такой поход, ждало суровое наказание. 

Еще интереснее стало открытие, а именно взаимосвязь Южных ворот и Северных ворот Хартленда с Сибирью. Доподлинно известно, что волжские, запорожские и донские казаки (в т.ч. низовые донские) осуществили поход в Сибирь под руководством Ермака Тимофеевича (Аленина – по некоторым данным, по другим – мальтийского рыцаря итальянца Ермилио принявшего православное крещение и принципы казаков-рыцарей). Поход совершался на «чайках» - ладьях, которые были вооружены промышленниками Строгоновыми мелкокалиберными пушками. Этот поход был осуществлен в качестве превентивной меры против хана Кучума, а в конечном итоге стал первым шагом к колонизации Сибири.

По сути, ватага атамана Ермака являлась прототипом современных частных военных охранных компаний, т.к. действовала по договору со Строгоновыми, реализуя как интересы заказчика, так и обеспечивая национальные интересы Московского государства и славянства. Позже казаки смогли проникнуть и колонизировать земли Забайкальские и Дальневосточные.

Далее военные, экономические и духовные интересы Руси, как и прежде всего, требовали дополнительных сил для Московского государства. И такой силой выступило казачество, которое стало активно продвигать национальные интересы Руси, открывая и присоединяя новые территории и укрепляя рубежи Отечества. В этом преуспели известные атаманы-первопроходцы Хабаров Ерофей Павлович[13] и Дежнев Семен Иванович[14]. И главное, оба атамана (sic!) уроженцы Севера России: Хабаров Е.П. родился около 1603 года в деревне Святица, ныне Котласского района Архангельской области, а Дежнев С.И. в 1605 году в городе Великий Устюг Вологодской области. Казаки с Северных земель Руси?! Ведь даже современные казаки считают, что на Дону и Маныче зародилось великорусское казачество.

 Вот что пишет по этому поводу Н.М. Карамзин:

«К этому же времени начинает усиливаться движение новгородских "повольников" или "ушкуйников" в северные и восточные страны. Еще с XI в. они стали появляться на рр. Волге, Каме, Вятке и Северной Двине, в странах, дотоле мало известных и населенных полудикими финскими племенами; основывали по берегам этих рек новые городки и заводили торговые сношения с местными жителями.

Под предводительством своих выборных старшин, или "ватманов", эти отважные купцы-воины в ХIII и XIV вв. появляются в земле зырян, живущих по рр. Вычегде и Выми, в Югории (по р. Печоре) и в Пермии; в 1361г. спускаются вниз по Волге в самое гнездо татар, в их столицу Сарайчик, а в 1364-65гг. под предводительством молодого ватмана Александра Обакумовича пробираются за Уральский хребет и разгуливают по р. Оби до самого моря.

Вскоре на 150 лодках они подошли к Нижнему и умертвили там множество татар, армян, хивинцев, бухарцев и взяли все их богатства, жен и детей; потом вошли в р. Каму и разорили многие болгаро-татарские селения[15]. В то же время из р. Вятки они вновь появились на Волге и разорили Казань и другие города и села, принадлежавшие татарам, а также захватили товары всех купцов, встретившихся им на Волге[16].

Хотя подобные набеги не нравились московскому великому князю, принужденному поддерживать дружбу с ханами, но новгородцы его мало слушались и действовали на свой риск и страх. Еще в 1181г. эти отважные рыцари основали на р. Вятке свой укрепленный стан, городок Хлынов, переименованный в конце ХVIII в. в г. Вятку; оттуда-то они и предпринимали свои путешествия вниз по Волге.

 Вятская община управлялась, как и древний Новгород, вечем, во главе которого стояли избранные народом "атаманы"[17]. Община эта была сильнейшею на всем северо-востоке России; жители ее пахали землю и сеяли хлеб, торговали с другими новгородскими и великокняжескими областями, с казанскими татарами, камскими и волжскими болгарами (ныне казанские татары) и пермяками, действуя где мирным путем, а где огнем и мечом».

Вот что по этому поводу о северных казаках пишет Андрей Бартенев[18]:

«Казаки-русы в описываемое время заносили Христианство в инородческие пределы путём колонизации и преуспели во всех её видах – вольной, военной, торговой и монастырской. Они контролировали все сколько-нибудь значимые участки русского торгового пути «из Варяг в греки» и его различные ответвления.

Говоря о новгородских казаках, нельзя не упомянуть о хлыновцах. В 1174 году отважные новгородские казаки повольники, или ушкуйники, или самовластцы, пришли на реку Вятку и построили град Хлынов и начали общежительствовать самовластно. Из Хлынова (ныне город Вятка) предпринимали они свои торговые путешествия и военные набеги во все стороны света. В 1361 году они проникли в столицу Золотой Орды Сарайчик и разграбили её, а в 1365 году, за Уральский хребет на берега реки Оби. Предводители этих ватаг именовались ватманами.

Основанные повольниками общины по примеру Новгорода управлялись Кругом — вечем, где каждый повольник имел равный голос со всеми. Имел город Хлынов и свой вечевой колокол. После разгрома Хлынова в 1489 году Иваном III большая часть его граждан, жаждавших независимости, ушла на Северную Двину, на Каму и вниз по Волге, где обосновались казаки-хлыновцы в районе Жигулёвских гор.

Общность новгородских казаков, включая хлыновских ушкуйников имеет очень много сходств с донскими.

Так, например, Духовенство Хлынова, избираемое вечем, как и донское Духовенство, избираемое кругом, было совершенно независимым и от Москвы и от Новгорода. Московский митрополит Геронтий, современник Ивана III писал в 1471 году, что он не знает даже, кто там духовенство и где оно рукополагается. Эта особенность духовной жизни народа — выдвижение из своей среды достойных кандидатов в священники, свойственна лишь новгородцам и хлыновцам, донцам, уральцам и терцам.

Новгородцы вынудили князя согласиться выбирать архиереев и священников из местных жителей на вече. В 1360 году сам архиепископ новгородский Евфимий II не подчиняется Московскому митрополиту и разрывает на 20 лет связь с митрополией. В 1384 году новгородцы постановили на вече не подчиняться Московскому митрополиту и дела по духовной части решать гражданским вечевым судом. Такова же традиция у донских казаков».

Действительно в казачьих традициях долгое время являлось правилом выбирать духовных наставников из своей среды. Так, в Войске Запорожском, а именно на Запорожской Сечи духовенство подчинялось Кошевому атаману. Тем самым казаки, укрепляя свою военную и экономическую безопасность, пытались обеспечить и духовную безопасность, по сути, продолжая придерживаться древнеарийского мировоззрения о трехчастном устройстве общественной жизни: всеобщее вооружение населения, земледелие и торговля, духовность, не позволяя никому вторгаться в военно-бытовой и духовный уклад своей жизни.

Самоорганизовываясь и развиваясь, казачество явило собой, ту общность людей и формы общественного уклада, которые можно назвать идеальными принципами жизнеустройства общества. По факту казаки оформляли и строили свое общество самостоятельно, без помощи центральной власти, и более того, вынуждены были терпеть от неё те или иные притеснения.

По сути, казачество выступало, как настоящая форма народовластия, направленная на обеспечение социальной и военной безопасности не только своего общества, но и на защиту национальных интересов Отечества. «Огосударствлевание» этого народного института самоуправления, начавшееся с правления Иоанна III, в конечном итоге выхолостило это народное правотворчество и привело к падению самой царской власти и его самодержавной опоры - казачества.

Владимир Трут пишет по этому поводу следующее:

«На этапе существования казачества как своеобразной социально-этнической общности, сложившейся из вольных казаков, в казачьих общинах, а позже и в казачьих войсковых образованиях (войсках) на основе обычного права были выработаны и строго соблюдались основополагающие общие принципы, формы и методы внутреннего управления.

С течением времени они претерпели определенную трансформацию, но сущность устоявшихся традиционных общинно-демократических принципов оставалась прежней. Существенные подвижки в данной сфере стали происходить как во внутреннем содержании, так и во внешних формах под влиянием процессов социально-классовой трансформации казачества и превращении его в специфическое военно-служилое сословие.

Этот процесс происходил в XVIII – первой половине XIX века. Казачество утрачивает не только былую независимость от государства, но и важнейшие права в области власти и внутреннего управления, лишается высших органов самоуправления, иными словами, войсковых кругов и избираемых на них войсковых атаманов, а также вынуждено мириться с процессами изменений многих общинно-демократических прав и традиций».

Весь процесс трансформации казачества и превращение его в военно-служилое сословие можно распределить на несколько этапов, начиная с XVI века.

Первый этап – создание в середине XVI века Посольского приказа Московского царства, через который осуществлялись дипломатические сношения с казаками, т.к. казачьи земли и сами казаки не являлись подданными Московского царя, а казачьи земли не входили в состав Московского государства; участие казаков в Ливонской войне XVI века, во взятии Астрахани, Казани и приобщение казаками Сибирского царства под скипетр Московского царя.

Второй этап – период Смутного времени 1611 год – 1613 год, создание единого командования и Совета всей Земли во главе с боярином князем Дмитрием Трубецким, атаманом Иваном Заруцким и воеводой Прокопием Ляпуновым.

Сохранился текст Приговора совета «всея земли» от 30 июня 1611 г., в первом абзаце которого написано:

«Лета 7119-го июня в 30-й день, Московскаго государства разных земель царевичи (татарские) и бояре и окольничие и чашники и стольники, и дворяне и стряпчие и жильцы и приказные люди и князи и мурзы и дворяне из городов и дети боярские всех городов и атаманы и казаки и всякие служилые люди и дворовые, которые стоят за Дом Пресвятыя Богородицы и за православную христианскую веру против разорителей веры христианские, польских и литовских людей, под Москвою, приговорили и выбрали всею землею бояр и воевод князя Дмитрия Тимофеевича Трубецкаго да Ивана Мартыновича Заруцкаго, да думнаго дворянина и воеводу Прокофья Петровича Ляпунова, на том, что им, будучи в правительстве, земским и всяким ратным делом промышляти и расправу всякую меж всяких людей чинити в правду, а ратным и земским всяким людям их бояр во всяких земских и в ратных делах слушати всем».

На Земском соборе, открывшемся в Москве в январе 1613, был поставлен вопрос об избрании царя. Кандидатура Михаила Федоровича по инициативе и под давлением “вольного казачества”, получила предварительное одобрение, подтвержденное затем в городах. 21 февраля 1613 года казаки князя Дмитрия Трубецкого ворвались на заседание Земского собора и обеспечили избрание Михаила I царем.

Восстание Хмельницкого 1648 – 1654 г.г. и последующая гражданская война в Речи Посполитой, между православным населением и польскими магнатами, под предводительством гетмана Войска Запорожского Зиновия Богдана Михайловича Хмельницкого, в результате которого земли Войска Запорожского вошли в состав Московского Государства.

Третий этап – знаменитое «Булавинское восстание» 1707-1709 г.г., под предводительством войскового донского атамана Кондратия Афанасьевича Булавина, начавшееся с запрета российского правительства казакам самостоятельно добывать соль и ультиматума — выдать с Дона беглых крепостных крестьян. Оба эти требования категорически противоречили «казацкой старине» — соль была основным доходом самостоятельного войска Донского, а беглые — основным пополнением казачьему войску. Уход опальных казаков-некрасовцев[19] в Турцию. На Дону Круги запрещены в 1721 году Петром I и заменены станичными сборами, где казакам зачитывались указы и постановления властей. В 1735 году после смерти атамана Андрея Лопатина по царскому указу был назначен войсковым наказным атаманом Иван Фролов. В царских грамотах на имя Ивана Фролова он впервые именуется «наказным», то есть действующим по царскому наказу. Атаманы стали назначаться царской властью.

Четвертый этап – ликвидация Запорожской Сечи в 1775 году. Окончательно судьба запорожцев была решена 3 августа 1775 года подписанием российской императрицей Екатериной II манифеста «Об уничтожении Запорожской Сечи и о причислении оной к Новороссийской губернии». Восстание атамана Емельяна Ивановича Пугачева - «Крестьянская война 1773—1775 годов», вследствие которой было расформировано Яицкое (уральское) казачье войско, ставшее на сторону Е.И. Пугачева, как, впрочем, и Войско Запорожское, оказывающее симпатию и помощь казакам Е.И. Пугачева. Создано Черноморское казачье войско — военное казацкое формирование в XVIII-XIX веках. Создано российским правительством в 1787 году из частей Войска верных запорожцев, основу которого составляли прежние запорожские казаки.

Пятый этап – Военные реформы Павла I и Отечественная война 1812 года. В 1798 году два казачьих эскадрона были отделены и образовали лейб-гвардии Казачий полк, который принимал активное участие в войнах наполеоновской эпохи. В 1800 году из казаков сформирован Чугуевский конный казачий полк, Донской казачий Сысоева полк и другие казачьи полки и сотни, что положило началу формирования иррегулярных частей Российской Армии. Участие казаков в Отечественной войне 1812 года. Начало внутреннего сословного деления среди донского казачества.

Шестой этап – создание Главного Управления Казачьих Войск, просуществовавшего с 1857 года по 1910 год. Административная реформа военного ведомства 1909-1912 г.г., положившая начало «ползучего расказачивания».

Стоит представить себе картину: наличие у России почти миллионной армии казаков и весь масштаб трагедии, которая произошла в период с 1914 года по 1921 год. Если вдуматься в цифры статистики о вкладе казачества России в начало войны 1914 года, то можно прочувствовать, какую высокую ответственность казачество имело перед собой, жертвуя всем ради исполнения священного долга перед Родиной. Что же говорят цифры?

К началу Первой мировой войны 1914 года российское казачество состояло из 11-ти самостоятельных казачьих войск численностью населения 4 млн. 498 тыс. человек: Войско Донское - Донское казачье войско, Кубанское казачье войско, Терское казачье войско, Уральское казачье войско, Астраханское казачье войско, Сибирское казачье войско, Уссурийское казачье войско, Семиреченское казачье войско, Забайкальское казачье войско, Оренбургское казачье войско, Амурское казачье войско.

В различных источниках данные о численности казачьего населения разняться. Более достоверными можно считать следующие данные на 1913 год. Так, донских казаков насчитывалось 1 млн. 525 тыс., кубанских - 1 млн. 367 тыс., оренбургских – 533 тыс. (в том числе приписанных к казачеству 37,3 тыс. башкир, татар, калмыков), терских – 278 тыс. (включая и числившихся казаками небольшое количество осетин), забайкальских – 264 тыс. (в том числе 21 тыс. бурят и эвенков), сибирских – 172 тыс. (вместе с приписанными к ним 10,3 тыс. мордвы и татар), уральских (яицких) – 166,4 тыс. (включая 10,4 тыс. татар и калмыков), амурских – 49 тыс., семиреченских – 45 тыс., астраханских – 42,6 тыс., уссурийских – 35 тыс., енисейских – 14 тыс., иркутских – 7 тыс. В Якутском казачьем пешем полку и Камчатской казачьей конной команде насчитывалось около 3 тыс., причем гражданское казачье население в них отсутствовало.

Как минимум 163 конных полка российское казачество направило на войну, не считая пеших батальонов, дивизионов, артиллерийских батарей, конвоев и запасных сотен. Возникает вопрос: какая страна в мире могла похвастаться такой высокой выучкой мобилизационного ресурса и одновременного его дешевизны, в отношении затрат на военную амуницию?! Ответ прост: ни одна страна мира, кроме России, сделавшая казаков сердцевиной своей безопасности.

Обобщая вышеизложенное, можно привести высказывание нашего современника. Вот что пишет Владимир Трут:

«Возникнув на южных просторах так называемого Дикого поля, первые общины вольных казаков являлись по-настоящему демократическими общественными образованиями. Основополагающими принципами их внутренней организации являлись личная свобода всех членов, социальное равенство, взаимное уважение, возможность каждого казака открыто высказывать свое мнение на казачьем круге, являвшемся высшим властно-управленческим органом казачьей общины, избирать высшее должностное лицо – атамана, и самим быть избранным.

Принципы свободы, равенства и братства в ранних казачьих общественных образованиях были всеобщими, традиционными, само собой разумеющимися. Однако с течением времени в них стали появляться и усиливаться признаки социального неравенства. Но «золотые века казачьего братства» не прошли бесследно. Все последующие поколения казаков превыше всего ценили свободу и справедливость».

Исследования отечественных историков, этимологов и краеведов показывают нам истоки происхождения слова «казак» и связанное с этим словом историю формирования социально-этнической общности и трансформацию в воинское сословие, к которому можно отнести казаков – «кшатриев Руси», как дошедших до нас потомков древней воинской касты индоариев. Участие казаков в государственном строительстве нашего Отечества, и, более того, в сохранении и защите идеи военной демократии, носителем которой всегда выступало казачество.

На протяжении веков казачество имеет условия для обеспечения справедливого общежительства, которые необходимы ему для сохранения своей древней самобытной культуры народа-воина, не размывая их в пространстве и времени. Казачество – это не группа беглых крестьян или шайка разбойников, как часто нам преподносили и преподносят горе-историки, но этнокультурная группа, создавшая из своей профессиональной деятельности культуру, традиции и принципы социального и военного управления. Кратко это может быть определено так: казачество – это народ-воин, являющийся частью России, который всегда готов с оружием в руках защитить наше Отечество.

Специфичность казачества как особой социальной общности очень точно выразил известный эсер Б.В. Савинков:

«Усмиритель казак стал воплощением русского национального духа, любви к Отечеству, готовности пожертвовать для него жизнью. И не только национального духа. Вольный казак воплотил в себе и дух «третьей» России – дух демократии, свободы, равенства и братства».

 В этом высказывании отмечается смысл и идея, к которым всегда стремилось казачество, начиная с древних времен. Такие понятия как демократия, свобода и равенство, братство (товарищество) были взяты большевиками на вооружение для осуществления популистских целей. Это те ценности и идеалы, за которые казаки шли на смерть. Возможно, что именно такое понимание основ организации жизнедеятельности казачества смогло бы убедить многие народы и народности в справедливом устройстве современного общества, что является первичным в решении проблемы обеспечения национальной безопасности России в XXI веке.

*******

Казачество – уникальное российское явление.  Попытки создать подобные воинские формирования в Персии, Турции, Речи Посполитой, Великом княжестве Литовском, как правило, заканчивались неудачей.

Е.Морозов в своей статье «К вопросу о военной службе казачества» пишет следующее:

«Казачество – уникальное явление в социальной мозаике планеты, осколок древнего комплекса военных мужских союзов, дошедший до наших дней вследствие особых условий развития и существования русского этноса. Специфика казачества настолько велика, что требует особого подхода в каждом аспекте его взаимоотношений с государством в целом и с государственными структурами в частности (в т.ч. и с Вооружёнными силами)».

Однако, казачество – это не только воинские формирования, но и культура и традиции, в основе которых – неизменный в течение веков кодекс чести, а также быт и принципы хозяйствования. Казачество - прежде всего одна из общественно-государственных форм общежительства народа величайшего в мире государства – России.

Из статьи Председателя Терского Войскового Правительства Е.А. Букановского, изданной в Париже в 1932 году:

«Исторические причины возникновения казачества на Дону, Тереке, Яике, Кубани и в других краях и идеи, которыми жило казачество, неоспоримо подчеркивают, что оно явилось самобытным продуктом русского народа и русской жизни. Оно служило живым олицетворением стихийного протеста населения против закрепощения личности и поэтому основными идеалами ставило стремление к справедливости, свободе, равенству и братству и, как следствие этого, к широкому народоправству.

Казачество никогда не отделяло себя от русского народа и даже в эпоху вольной независимой жизни своей, за пределами Московского Царства, оно считало себя связанным с ним неразрывными узами. Казачьи степи породили оригинальнейший исторический парадокс: туда бежали люди от ненавистных крепостных порядков, но, уходя в казаки, они, как особенную ценность, хранили в душе своей идейную и почти романтическую преданность русскому делу, русскому народу, православной вере и даже русскому царю».

Естественно, что история казачества является составной частью истории нашего государства. В свое время великий русский классик Лев Толстой определил такое явление, как казачество следующими словами: «Россия породила казачество. Казаки создали Россию». А другой великий русский классик Николай Гоголь указал на истоки этого явления (казачества): «Казачество – это искра, высеченная из груди русского народа ударами бед». 

В словах классиков любой внимательный исследователь может увидеть роль казачества в государственном строительстве России. Это выражено в традициях и преданной службе Отечеству. А также в самой воле казачества, освященной идеями православного христианства, но прежде всего в стремлении казачества утвердить справедливое устройство жизни для всех народов.

«Казаки верно служили Отечеству сначала по договорам, затем – по присяге и, наконец, в составе вооруженных сил, как их неотъемлемая часть. Неизмерим вклад многих поколений этого военного сословия в защиту интересов Российского государства и общества. Именно казаки в числе первых осваивали новые земли, стояли прочным заслоном врагу на дальних окраинах и накопили огромный опыт в охране и защите государственной границы[20]».

«Казачество веками стояло живою изгородью на рубежах Российского Государства. Непрерывным поступательным движением оно широко раздвигало его границы и, как игла тянет нить, влекло за собою длинные вереницы русского люда. В укладе жизни своей казачество восстановило исконные черты русского самоуправления: в виде Войскового Круга воскресло даже древнерусское вече»[21].

Вот что писал в свое время А. Марков[22]:

«Ни один народ не выделил из себя общин, подобных казачеству, ни в эпоху сложения своей государственности, ни в эпоху последующей жизни. Казачество – явление русской жизни и развитие казачьих Войск находилось в тесной связи с жизнью русского государства».

Наш современник, потомок курдского народа[23] Кавад Раш дал свое видение по отношению к казачеству и к его роли в обеспечение безопасности России:

«Будущее Русского Юга без дееспособного и организованного казачества немыслимо не только на Кавказе, между Черным и Каспийским морем, но и от Каспия до Амура и Уссури. Без казачьих войск Русского Востока – без Уральского, Семиреченского, Оренбургского, Сибирского, Забайкальского, Амурского и Уссурийского войска – российские границы не выдержат напора мигрантов, наркобанд и террористов. Стало быть, судьба России, как и прежде, зависит от судьбы казачества. Вот почему политик любого уровня не должен находиться во власти, если он не понимает роли казачества в безопасности России».

Многие историки, классики литературы и публицисты, как отечественные, так и зарубежные, при исследовании российской истории всегда выделяли и пытались дать определение феномену казачества. По мнению В.Б. Антоновича, «казаки есть ни что иное, как остатки сохранившихся древнеславянских общин, которые являются с характером воинственным, вызванным местными обстоятельствами, с новым именем, возникшим из той же военной обстановки».

В.О. Ключевский называл казаков «историческим продуктом степи», людьми вольными, не признававшим никаких общественных связей вне своего «товарищества», историческим приемником древних богатырей, стоявших в степи на заставах богатырских».  

Естественно, что в вопросах исследования казачества существуют разные версии о его происхождении и разное понимание участия казачества в государственном строительстве тех или иных народов. Особое и отчасти критическое отношение к данному вопросу лишний раз указывает на то, что такой социальный институт, как казачество, имеет к себе повышенный интерес. Это, прежде всего, видно в оценке или, наоборот, недооцененности роли казачества в мировой истории и его вклада в становление демократического управления и социального устройства в обществе. Здесь можно привести некоторые примеры из высказываний наших классиков-литераторов.

Так, в примечаниях к первой главе «Истории Пугачева» Александр Сергеевич Пушкин затронул проблему происхождения казачества. Его возмущали заявления иностранных авторов о неславянском происхождении казаков. «То, что писали об них (казаках – автор) иностранцы,– заявлял Пушкин,– не может быть сюда причислено; ибо большая часть таковых сочинений основана на догадках, ничем не доказанных, часто противоречащих истине и нелепых. Так, например, сочинитель примечаний на родословную историю татар Абулгази Баядур -Хана утверждает, что казаки уральские произошли от древних кипчаков… Все сии нелепости, которые не заслуживают опровержения для русских, приняты однако ж в прочих частях Европы за справедливые». 

Лев Толстой, служивший на Кавказе вместе с казаками, всегда в своих трудах воспевал казачество. Упоминая заслуги казаков в Отечественной войне 1812 года в своих трудах, он утверждал о том, что Европа считает российское население казаками, и что весь российский народ хочет быть казаками. Предпосылками для такого утверждения, Льву Толстому служило знание военного и социального устройства у казаков, в особенности наличия таких уникальных явлений для того времени как «военная демократия», «кош товарищества» (казна братства), «вдовья казна» - своеобразный казачий пенсионный фонд.

Огромный вклад в развитие идеи казачества и оформление отношений общежительства сделан запорожскими казаками, а именно при устройстве Запорожской Сечи – военно-духовного братства казаков. Вот что по этому поводу писал в 1841 году А.Скальковский, член Одесского общества истории и древностей:

“Запорожцы, т.е. славянские витязи, составляли род военного братства, учредившегося подобно римско-католическим монашеско-рыцарским орденам… В наше время многим, даже и сведущим, читателям покажется странно и непонятно, чтобы полуобразованные казачьи ватаги, почти безграмотные и к семье европейских народов не принадлежащие, явились на историческое поприще в виде рыцарского общества тогда, когда все другие Ордена уничтожились и остались только в грамотах, именах и гербах дворянства западного... 

Мне кажется, что именно по причине падения рыцарских римско-католических Орденов, явились витязи православного исповедания. Подобно первым, они были связаны таинственными узами: братства, или товариства…; веры, ибо никто не мог быть сечевиком, если не был православным, так что пришельцы всех других религий принимались в общество не иначе, как после принятия ими обрядов восточной Церкви, т.е. православия.

Они были обречены обету послушания, ибо не только вся община, но даже церковь запорожская, не завися ни от каких епархий, повиновалась только одному начальнику Ордена (магистру, grand-maitre), т.е. кошевому; обету безбрачия (castitatis), ибо, как всем известно, только неженатые участвовали в военных подвигах (постоянного - авт.) войска и составляли (вельможный - авт.) Кош. Наконец, та же цель, то же призвание: война с врагами христианства и зашита государств (западно-европейских или славянских, все равно), от наездов турецких и татарских, собирает равно и запорожцев под свои бунчуки и хоругви, а тевтонских рыцарей под сень знамён Богородицы Марии”.

О подготовке кандидата для принятия в казаки француз Пьер Шевалье сообщал в 1663 г.:

«Чтобы кандидату быть признану за истинного козака, должно было переплыть Днепровские пороги и следственно побывать на Черном море, подобно тому, как Мальтийские кавалеры для достижения высшего звания в своем Ордене обязаны участвовать в их «караванах», т.е. сражаться на их галерах против неверных».^[24]

Запорожские казаки имели большие традиции по строительству боевого флота и участию в морских сражениях. Запорожцы неоднократно участвовали в боевых морских походах Мальтийского ордена. В составе объединённого отряда мальтийских рыцарей в битве против испанского флота при Дюнкерке в 1645 году была флотилия малых кораблей и лодок под командованием Богдана Хмельницкого[25]. В этой флотилии численностью 5000 человек были как казаки из Запорожской Сечи, так Слободской Украины, Дона, Терека, Волги и Урала (Яика). 

Вольфганг Акунов в своей статье о военно-духовной организации казачества пишет следующее:

«Западноевропейские рыцари, вступая в военно-монашеский Орден, принимали постриг, приносили обеты целомудрия, послушания и нестяжания, отказывались от своего имущества и родового герба и принимали монашеское имя, иными словами, «умирали для мира». Запорожские козаки, при вступлении в сечевое «товариство», также «умирали для мира»^[26], приобщались к рыцарскому братству, отказываясь от своего прежнего имени (принимая вместо него нарочито уничижительное прозвище – Бородавка, Вовк, Ворона, Гнида, обязывались, как и подобает монахам, не иметь никакого имущества, беспрекословно слушались своих «отаманов»^[27], которые избирались из членов братства, подобно тому, как избирались «магистры» – главы духовно-монашеских Орденов католического Запада».

В устройстве управления Запорожской Сечи прослеживаются характерные для скифо-сарматов и казачества принципы «военной демократии», которые очень хорошо описывает тот же В. Акунов:

«Выбор кошевого отамана определялся преимущественно его превосходством в воинских науках и авторитетом, но, однако, не давал ему, как и Магистру военно-монашеского Ордена, права распоряжаться судьбой братства-войска единолично. Во всех важнейших вопросах отаман и подчиненные непосредственно ему высшие должностные лица (старшина)  обязаны были советоваться с «товариством»[28] (Войском). Решение принимало, прежде всего, Войско, и лишь затем – отаман и старшина, что явствует и из запорожских грамот».[29]

Это лишь небольшая часть свидетельств жизнеустройства запорожского товарищества. Но та слава, которую за собой утвердили запорожские казаки привлекала в Запорожскую Сечь многих искателей доблести и чести разных национальностей, в т.ч. и иностранных рыцарей. Эта казачья слава будет греметь на весь мир и от запорожских казаков перейдет к великорусским казакам Черноморья, Дона и Волги. В начале ХХ-го века германский император Вильгельм II, являясь ярким поклонником идей рыцарства, назовет казачество единственным сохранившемся рыцарством в мире. Французский император Наполеон I скажет, что будь у меня только 10 тысяч казаков, я завоюю весь мир.

Как не кажется удивительным, но в среде казачества было много представителей разных национальностей, включая и смешанные браки, особенно на Кавказе, Черноморье и в Сибири. Это лишний раз показывает то, что охраняя своею сакральную составляющую, настоящее и постоянно живое казачество никогда не замыкалось только в одной великоросской или малоросской нации, но было многонациональным на протяжении всех последующих веков. В большей же своей части казачество состояло из национальностей, имеющих один корень происхождения – скифо-сарматский. К таким национальностям стоит отнести: великороссов, малороссов и белороссов; алан (осетин); черкесов[30], адыгов (язигов) и близких им абхазов (абазов); черкесов (кабардинцев), авар[31]. 

Интересным для нашего исследования может служить исторический факт, а именно начало периода вхождения Аварского ханства в состав Российской Империи (1803г.). Однако, первоначально, царская администрация допустила целый ряд серьёзных ошибок и просчётов. Тяжёлые поборы и подати, экспроприация земель, вырубка лесных угодий, строительство крепостей, повсеместные притеснения вызвали недовольство народа, прежде всего его наиболее свободолюбивой и воинственной части — «узденьства» (то есть «свободных общинников»), никогда прежде не живших под подобного рода правлением. Все сторонники России ими были объявлены «безбожниками» и «предателями», а царская администрация «проводниками рабского строя - унизительного и оскорбительного для истинных мусульман».

В Дагестане под узденями разумеется обширное сословие свободных людей, живших или самостоятельными общинами, или находившихся в подчинении различных владетелей на правах подданства. В очерке "Дагестанские предания и суеверия", мы читаем: "Уздень" происходит от "уз"- сам и предлога "день"- из. Таким образом, "уздень" означает "тот, кто живёт сам по себе. Единственное отличие от кумыкской версии, это "уз" вместо "оз", т.к. на кумыкском "озден" то же "сам по себе", "независимый".

У алан (осетин) под словом "уздень" (в переводе с осетинского: "благородный", "знатный", "сильный") исстари разумели представителей высшего сословия, наделяемых за службу поместьями и крестьянами. Иногда узденей даже приравнивали к князьям и алдарам. Характерно что и Осетия - Алания имеет свое название от собственного имени алан (роксолан), потомков сарматов и от определения «Земля воинов» (Страна воинов), подчеркивая через слово «Ос» (оз) принадлежность к воинскому народу-сословию.

Принципы управления и военной демократии у северокавказской группы народов – потомков сарматов, пройдя через эволюцию, сохранились в своей корневой основе и по сей день. Вот что по этому поводу в 1821 году писал генерал-майор Осип Львович Дебу: «Общий Кабардинский совет, или круг, имеет в себе нечто важное и примечания достойное; но желательно, чтобы цель сих собраний более устремлена была к общей их пользе.

Всякое предложение, какого бы то роду ни было, происходит от владельцев, по мнению одного, двух или многих старших летами из оных, вследствие чего повещают Узденям и старшинам собраться. Прибыв в назначенное место, разделяются по степеням, а именно: владельцы, уздени и народные старшины, каждый род особенно.

Владельцы, условясь между собою, предлагают о каком-либо деле Узденям; сии, разбирая пользу или вред предлагаемого (и всегда почти соглашаясь с волею владельцев, у коих состоят в непосредственной зависимости), представляют общее уже заключение обоих сословий на мнение народу, который называют подданными. Глас простого народа решает уже законодательное положение; ему предоставляется принять или отвергнуть предложение владельцев, хотя бы на оное согласны были Уздени. Положение народное имеет силу закона».

Точно такой же принцип общежительства и подход в управлении был, как мы видим, у новгородцев, северных казаков – ушкуйников, запорожских и великоросских казаков. И если сегодня ставить глобально вопрос об истоках демократической формы управления у народов мира, то российские народы будут стоять на первейшем месте.

Нравы и обычаи у казаков и у черкесов очень близки. У того же О. Дебу написано следующее:

«Доколе нравы Кабардинского народа не испортились, они подобны были во многом древним Лакедемонским. Рыцарство составляет еще предмет славы каждого, и роскошь не вкралась поныне в сердца сего народа. Золото и сребро ставят они почти ни во что; напротив того, всякие доспехи и оружие считают всего драгоценнее. — Пища их одинакова повсюду, и если у них нет, как у Спартанцев, публичных столов, то в сходство с ними каждое семейство, от прадеда до позднего поколения, живет нераздельно и употребляет пищу из одного котла: отчего народ сей не говорит, сколько семей или дворов, но сколько котлов.

При рождении, младенца не погружают в воду, но оставляют на воздухе одни сутки без всякого призрения; по прошествии года подают ему оружие и что-нибудь скудельное: если он примет первое, то отцы и все семейства празднуют. При воспитании приучают их быть смелыми, бодрыми, живыми и проворными. По прошествии же семи лет учат его владеть конем, стрелять из лука и ружья. Для сего, как выше сказано, отцы отдают детей своих на воспитание другим, дабы не допустить юность вкусить негу, могущую произойти от природной родительской к детям горячности».

Если исследовать основные народы, населяющие современное Российское государство, то в большинстве случаев мы будем видеть единый корень происхождения не только традиций и обычаев, форму управления и методы хозяйствования, но интеграционные процессы, укрепившие взаимосвязь разделившихся народов в единое сообщающееся целое. И казачество сыграло в этом наиглавнейшую роль, выступив «историческим цементом». В этом нас может убеждать то, что в рядах российского современного казачества мы видим огромное представительство многих славных народов нашего Отечества: великороссов, малороссов, белорусов, осетин, калмыков, башкир, якут, татар-кряшен, армян, абхазов, гайдуков-черногорцев, угров, черкесов, адыгов, кабардинцев и прочие народы.

И такого многонационального и многоконфесионального и в тоже время единого организма, скрепленного общими принципами и идеалами, кроме казачества никто не достигал. И это происходило не в последние 200 лет (из которых 70 лет казачество было подвержено жестоким репрессиям), а на протяжении гораздо более продолжительного времени.

Вот один из примеров, которым может служить следующий факт. В 1723 году полковник Захаров провел перепись яицких (уральских) казаков. Всего их оказалось (без жен и детей) 3595 человек, подавляющее большинство в войске было выходцами из Северной Руси, Москвы, Владимира и Рязани, а также 54 из донцов, 51 из поляков, 17 запорожцев, 7 мордвинов, 4 шведа, 2 немца, 2 турка, 1 итальянец, 1 черемис (мариец) и 1 чухонец (эстонец).

Это лишь малая часть свидетельств, которые удалось выявить автору при исследовании. Но, безусловно, хочется отметить то, что казачество обладало и обладает мощной идеей и неизменными демократическими принципами устройства отношений в своей среде. Это привлекало и будет привлекать к казачеству все больше и больше людей разных национальностей и вероисповеданий, ищущих для себя справедливого устройства общества, чести, достоинства и благосостояния.

Сам феномен казачества заключен в том, что это многонациональное и, частью, многоконфессиональное братство, сочетающее в своей основе кодекс православного рыцарства, демократическое управление и справедливое общежительство, божественно направленно на обеспечение духовной и военной безопасности и гармоничного развития человека и общества.

Объективно казачество – исторически сложившаяся общность людей, обладающая мощной способностью к самоорганизации, существовавшая в различные времена то в виде отдельного народа преимущественно христианского вероисповедания, обитавшего на рубеже леса и степи, ведущего кочевой и полукочевой образ жизни и существовавшего, в основном, за счет военной добычи; то в виде некоего подобия духовно-рыцарских орденов и свободных республик средневековья, являясь мощным фактором на политической арене, которое порой вопреки всякой, на первый взгляд, логике, смело меняло государственные границы и расшатывало государственные устои сопредельных государств, с военной мощью и силой которого были вынуждены считаться соседние правители; то в виде специфического воинского сословия (населения) на приграничных землях (как правило – с воинственными, агрессивно настроенными по отношению к России азиатскими народами), служившее одновременно фактором военной защиты и гражданской колонизации осваиваемых земель; то в виде особой части населения Российской Империи, имеющего особую воинскую выучку, способность к мгновенной мобилизации, ведущее экономически крепкое, стабильное, независимое, рентабельное хозяйство с использованием различных форм собственности.

Отличительными чертами казака были: высоко развитое чувство личного достоинства, личной свободы, глубокой ответственности за судьбу Отечества, своего войска, станицы, семьи; хозяйственность, воинские навыки, дисциплина, любовь к родной земле, почитание обычаев и заветов предков. Понимание «свободы» носило глубоко христианский смысл[32] – свобода не есть своеволие, а осознанное добровольное служение России – Престолу Пресвятой Богородицы, воинская защита ее от врага внешнего и внутреннего.

Вместе с тем, основной массе казачества всегда было присуще чувство некоего «местного сепаратизма», определенного превосходства (а порой – и пренебрежения), осознания собственной «отличности» от остального населения Российской Империи («панов» (дворян) и «мужиков» — крестьян, рабочих, купцов и прочих «иногородних»).

Революция и гражданская война 1917 – 1922 гг., разрушили исторически сложившуюся систему казачьих войск Российской Империи, а казачье население в основной своей массе подверглось репрессиям за отказ от признания «достижений» Советской власти. Более удручающим для казачества стало его внутреннее противостояние: «казачья гражданская война», требующая от ныне живущих казачьих родов подведения итогов длящейся Гражданской войны и перехода к устройству государства с военно-демократическими традициями ариев-казаков.

[1] Богомолов С.Н. О значении слова: варяг, казак, росс и рейтар, или как должно понимать эти слова в истории. Тифлис. Изд-во Типография Канцелярии Наместника Кавказского. 1848 г.

[2] Смысл жизни казака (кшатрия) - служение, основанное на естественных нравственных принципах и кодексе чести касты (варны, сословия). Это понимание своей сути живет в его крови от рождения и изначально формирует в нем его мировоззренческую платформу. Слово для казака – Закон, как и Слово самого казака, ибо исходящее Слово формируется на Законе и праве Крови. Сам образ жизни казака накладывает на него обязанность защиты и исполнения Закона, выражаемого в Слове. Это тождество Слова, Закона, Чести и Крови неизменный атрибут психотипа души казака, понимаемое  и определяемое им одним словом – Правда, «жизнь по Правде». Жизнь казака связана с утверждением Правды на земле, так как он и является её носителем. Страстное желание казака видеть мир, устроенный по тем принципам, по которым живет его каста - естественен. И его стремление расширить свои возможности при помощи допустимых для него средств (утверждением Закона, увеличением жизненного пространства и т.д.), являются для психотипа казака природной мотивацией.

[3] До государственного переворота 1917 года и тотального расказачивания 1919 года (а еще ранее с началом административной реформы военного ведомства 1909-1912 г.г., нанесшей огромный вред казачеству) административно-хозяйственной основой казачьих войск – были крупные земельные фонды, что по сути делало казачьи войска автономными государствами в составе Российской Империи.

[4] Осетины (асы, ясы или аланы) – являются природными казаками и входят в состав Терского казачьего войска. Культура алан, как и язык наиболее близкие к скифо-сарматской культуре и языку. Ос (ас) по-алански переводится как воин, Осетия – Земля воинов.

[5] В VIII – IV в.в. до н.э. сарматы, или, как они тогда назывались, савроматы, жили между Доном и Уралом. Культура сарматов связана с андроновской культурой Сибири. Говорили они на языке близком скифскому.

[6] действительный член Императорского военно-исторического общества, царский генерал. После государственного переворота в октябре 1917 года наличие данной книги предполагало расстрел для её владельца.

[7] Поход состоялся приблизительно 630 до Р.Х. Пророк Иеремия, живший в то время в Иерусалиме, предсказывал скифское нашествие в таком своем пророчестве: «Собирайтесь и пойдем в укрепленные города... бегите не останавливаясь, ибо я приведу от севера бедствие и великую гибель... Вот я наведу на вас, дом Израилев, народ издалека, говорит Господь, народ сильный, народ древний, народ, которого языка ты не знаешь и не будешь понимать, что он говорит. Колчан его – как открытый гроб; все они – люди храбрые...

[8] Чупрына – символ знатности рода.Византийский историк Лев Диакон оставил описание внешности князя Святослава Игоревича при его встречи с императором Цимисхием:«умеренного роста, не слишком высокого и не очень низкого, с густыми, бровями и светло-синими глазами, курносый, безбородый, с густыми, чрезмерно длинными волосами над верхней губой. Голова у него была совершенно голая, но с одной стороны её свисал клок волос - признак знатности рода; крепкий затылок, широкая грудь и все другие части тела вполне соразмерные, но выглядел он хмурым и суровым. В одно ухо у него была вдета золотая серьга; она была украшена карбункулом, обрамленным двумя жемчужинами. Одеяние его было белым и отличалось от одежды его приближённых только заметной чистотой».

[9] “древних родоначальников нынешнего российского народа, в котором скифы не последнюю часть составляют” (М. Ломоносов).

[10] До сих пор многие представители народов Кавказа удивлены, почему казаки воюют за русских, т.к. не считают казаков русскими, а скорее своими единокровцами.

[11] Хартленд (от англ. Heartland — «срединная земля», «сердцевинная земля») — массивная северо-восточная часть Евразии, окаймляемая с юга и востока горными системами. «Осью истории» (впоследствии Хартлендом) Х.Маккиндер обозначил массивную северо-восточную часть Евразии, общей площадью более 15 млн км², первоначально почти повторявшую контуры водосборного бассейна Северного Ледовитого океана (кроме бассейнов Белого и юго-западной части Баренцева морей) и бессточного бассейна центральной Евразии (в том числе бассейнов Каспийского и Аральского морей), а также приблизительно совпадающую с территорией Российской империи и Советского Союза. Х.Маккиндер придавал большую геополитическую значимость Хартленду из-за его огромных запасов природных ресурсов, но преимущественно из-за его недоступности для основы могущества Великобритании и любой прочей морской державы — военно-морского и торгового флотов. Соответственно он называл Хартленд «великой природной крепостью» людей суши. В этой «осевой зоне» располагается «осевое государство».

[12] Новочеркасск – был основан 18 (30 мая) 1805 года как столица донского казачества, основателем города был атаман Всевеликого Войска Донского генерал от кавалерии граф Матвей Иванович Платов. До этого столица располагалась в Черкасске (ныне станица Старочеркасская). Разрешение на перенос столицы было дано Высочайшим Указом Александра I от 23 августа 1804 года.

[13] Русский исследователь, путешественник и предприниматель. Происходит из казаков, крестьян Устюжского уезда Вологодской губернии.

[14] Семён Ива́нович Дежнёв (ок. 1605, Великий Устюг— нач. 1673, Москва) — выдающийся русский мореход, землепроходец, путешественник, исследователь Северной и Восточной Сибири, казачий атаман, а также торговец пушниной, первый из известных европейских мореплавателей, в 1648 году, на 80 лет раньше, чем Витус Беринг, прошёл Берингов пролив, отделяющий Аляску от Чукотки.

[15] Карамзин. История Госуд. Российск. Т. V, гл. I.

[16] Там же, гл. II.

[17] Московский митрополит Геронтий в своем послании к жителям Хлынова в 1471г. обращается "к атаман и всему людству".

[18] http://kazak-forum.jino-net.ru/history_rus_3.htm

[19] Игнат Некрасов – сподвижник атамана К.Булавина

[20] Плеханов А.А., Плеханов А.М. Казачество на рубежах Отечества.-М.: Кучково поле, 2007. С.5.

[21] Букановский Е.А., журнал «Российское казачество» № 4, М., 2012 г.

[22] А. Марков – общественный деятель, издание «Казачьего Союза», Париж, 1928 г.

[23] Курды (курты) – ираноарийцы, в языке которых присутствуют слова схожие с говором российских казаков.

[24]  Р. Багдасаров «За порогом», в сб. «Волшебная гора», М., 1996, с. 286.

[25] Мальтийский крест на знаменах Войска Запорожского лишний раз напоминает нам о ряде исторических событий, а именно о военном союзе мальтийских рыцарей и сечевиков.

[26] Вступивший в запорожское братство «свежеиспеченный» козак причислялся к одному из «куреней», на которые делилась Сечь. Куренем (от монголо-татарского слова «курен», т.е. «двор») именовалось козачье «общежитие», имевшее свое помещение, в котором проживало около 150 козаков (нечто вроде общежития-«обержа» рыцарей Мальтийского Ордена). Новоприбывшему козаку куренной отаман отводил в курене место в 3 аршина длины и 2 ширины для установки нар, разъясняя: »Ось тоби i домовина (т.е. гроб), а як умреш, то зробим ще коротшу».

[27] Соответствовавших «атаманам» у «великорусских» казаков, «ватманам» у варягов, ушкуйников и поморов.

[28] Именуя себя «товариством» («товариществом»), запорожские козаки как бы подчеркивали свою принадлежность к воинскому, т.е. рыцарскому сословию (в эпоху Средневековья латинское слово miles, означавшее изначально просто «воин», в связи с возросшим значением рыцарской конницы на поле боя, стало означать исключительно рыцаря). В войске Речи Посполитой той поры «товариством» (towarzystwo) cчитались исключительно рыцари-кавалеры шляхетского рода, служившие в гусарских и панцирных хоругвях., в то время, как воины-простолюдины именовались «жолнеры», «жолдацтво» - собственно, «солдаты», т.е. наемники, служащие за жалование-Sold (нем.), „шеренговые“ и пр. 

[29] Такая традиция сохраняется сейчас у российских реестровых казаков, в соответствии с законодательством Российской Федерации

[30] Еще в 6-м столетии введена была Християнская вера, из владения Греческих Императоров, в земле Черкесов, что доказывается остатками церквей и надписей; знатные сего народа исповедывают ныне Магометанскую веру, а простой народ верует только в единого Бога, Творца неба и земли, и не подвержен грубым суевериям первых.

[31] Подавляющее большинство верующих аварцев — мусульмане-сунниты шафиитского толка. Однако, как известно из многочисленных источников, аварское государство Сарир (VI—XIII вв.) было преимущественно христианским (православным). В горах Аварии до сих пор сохранились развалины христианских храмов и часовен. Наиболее известной христианской достопримечательностью является храм у села Датуна (Шамильский район), возведённый в X в. Вблизи сёл Урада, Тидиб, Хунзах, Галла, Тинди, Кванада, Ругуджа и др. археологами обнаружены типично христианские могильники VIII—X вв. Начав в середине VII в. первые шаги на территории Дагестана, в районе Дербента, исламская религия медленно, но систематически расширяла ареал своего влияния, охватывая одно владение за другим, пока не проникла в XV в. в самые отдалённые районы Дагестана. Источник: http://ru.wikipedia.org/wiki/Аварцы

[32] К. Либельт «Славянская религия есть религия Христа; но в то же время это религия прогресса, отличная от окаменелого католицизма. Все принадлежащее к одному народу равны и братья в силу единства божественной мысли, представителем которой служит народ; но это не исключает общественной иерархии, основанной на различии заслуг по реализации этой идеи».

Источник