Старик у синего моря

У самого синего моря
Жили Старик со Старухой,
Домишко у них покосился, 
Корыто у Старой трухляво.
Это было давно, но не очень;
Позабыл я какое столетье: 
В то далёкое, кажется, время
Ломоносов писал «Оперенье»,
И законов по физике мудрых 
Издавал молодым в наученье
Для движенья науки с прогрессом. 

Как-то раз посылает Старуха
Старика, да на синее море,
Порыбачить на ужин плотвички. 
А ему-то идти неохота:
В небе тучки и дождь моросящий.
Но берёт он свой невод дырявый
Да ещё GPS-навигатор,
Что по Гуглу в ХХ столетье
Грибникам ходить в лес помогает, –
С этим модным планшетом-гаджетом
Дед нашёл бы дорогу обратно
Из далёкой и пенной пучины,
Из полоски морской горизонта. 
И вот, с этим нехитрым хозяйством
Он в лодчонке своей отплывает;
А лодчонка – худая, и кружкой
Он черпает морскую водицу 
И за борт её рыбам сливает,
Чтоб ко дну не пуститься к дельфинам,
А то лодка клюёт уже носом...

Вот расставил буйки Дед и снасти,
А волна небольшая такая,
Только дождик маленько крапает,
Со дна лодки отче́рпал он лужу.
Вдруг глядит: Золотая Мордашка
Показалась из невода-сети,
И Старик, свою плешь почеса́я,
Говорит: «Ну, пришло мне везенье!!!
Я сварю и уху, и похлёбку,
И каши́цу сетро́вую вку́сну!
Да притом угощю и Старуху,
А внучкам ничего не оставлю!
А то шлы́ндают по дискотекам, 
Не хотят удобрять наши грядки!
И морковку не полют и перец
За сараем в кустах не сажают!»

И хватает Златую за жабры,
А она извивается, кво́хчет,
Не сдаётся, в кастрюлю не хочет 
И по плеши хвостом настучала.
Но ослабла и, запыха́вшись,
Она к Старику обратилась: 
«Дед, пусти меня в синее море,
Я исполню любое желанье!»
Старик, свой холу́п вспоминая,
Калькулятором тут же мозгует 
И хотелки свои начисляет: 
«Надо метров квадратных добавить,
Увеличить жилую жилплощадь,
Лимузин и квартиру в столице,
Заграничные шмотки и телек,
Старину антикварную вся́ку
Для анту́ража и выпендрёжа;
А ещё вертолёт и площадку
Для стоянки и приземленья,
Чтоб без пробок летать на работу,
Да и так, ублажения ради,
Чтобы сверху плява́ться в соседей;
А ещё в услужении чтобы
Были лётчик, шофёр и лакеи,
Повар чтобы хранцуз из Бордо был
И готовил хранцузские ланчи,
А в подвалах – столетние вина...» –
Озадачил желаньями Рыбку,
А у той даже челюсть отвисла, –
Подивилася жадности Деда.

Соглашается Барыня-Рыбка:
Увеличила площадь участка
От шести до пятидесяти соток,
И к холу́пе пристроила баньку
Ква́дроме́тров уж точно за сотню!
Да и всё остальное по списку 
Передала по Акту Приёмки. 
Не забыл Дед ещё про Старуху, –
Попросил он у Рыбки корыто,
В нём бы бабка стирала б одёжку,
Отдыхая от сытости жадной
И банкиров-гостей развлекая.
Сгосуда́рилась Барыня-Рыбка!
И корыто Старухе достала, 
И обои, и вёдра, и краски, 
Потолки натяжные, и трубы,
Провода, унитаз с подогревом;
Дом обставила мебелью красной;
Интернет подвела, газопро́вод;
Подключила три фазы и мощность...
Нелегко, в общем, ей доставалось:
По сусекам мела да по складам,
Воровать кое-где приходилось!
Где-то взятки давала, где просто
Подкупала и лестью, и словом
Зав. складо́в и зав. ма́гов пузатых... 

А корыто – новьё, да и только!
Но Старуха Дедком недовольна, 
Стала требовать новых хоте́лок... 
В общем, Деда она напрягает
И на море опять посылает:
«Излови ты мне Бе́стию-Рыбку
И ещё мне маленько потребуй! », –
Подаёт ему список длиннющий
Из пятнадцати тысяч подпунктов.
Тут и Дедушка плешь свою чешет:
Что-то мало я стре́бовал с Рыбки,
И прибавил он к бабкину списку,
Раз в осьмна́дцать его увеличив. 

Бодро шествует Старый обратно,
Прямо к самому синему морю,
Кинуть в воду чтоб невод дырявый
И пытаться им выловить Рыбку...
(Почему же дырявый? Да просто,
Позабыл заказать себе новый.)
А на море-то шторм разыгрался,
Высота у волны восемь баллов; 
Непогода и воет, и свищет,
И дождём поливает беднягу,
Словно хочет сказать ему что-то:
Типа: «Плыл бы ты лесом!», и крабы 
Ему вслед бы клешнями махали... 
Но Старик не простого десятка!
Ничегошеньки он не боится,
И коленки его не трясутся, –
Хочет банком он править крупнейшим
На огромной прекрасной планете... 
(Это сильно его подвигает
На сверше́нье чудес Геркулеса.) 
Вот багром от земли оттолкнувшись,
Отплывает он за горизонты, 
Второй раз перст судьбы испыту́я,
На своей плоскодонке с мотором
Тоннажом, как подводная лодка, 
И с уютной и тёплой каютой,
С холодильником, баром и виски.

Долго, нет ли, он в море болтался;
Опустел его бар, и от виски
Только мутная память осталась;
И растаяли призрак надежды
Вместе с льдом во стакане коктейля. 
Вдруг удача ему улыбнулась
По традиции классики жанра: 
Озари́лися золотом сети,
Ярким светом волну пробивая, 
И корона в пучине мелькнула.
(Ах ты, жалко, попа́лася снова! –
Ты, читатель, со мною согласен?) 
Говорит наш Хмельной: «А, попались!», – 
Видя двух пред собою в коронах
Золотых и моргающих Рыбок,
С удивления рты приоткрывших. 
(Вот как сивая брага смутила
ему разум и вынесла мозги.)

«Ну, чего тебе надобно, Деда?!» – 
Рыбки хором его вопрошают
И от радости, словно собачки, 
Под водою хвостами виляют. 
«Подавайте мне, глупые Рыбки.... », – 
И читает им список длиннющий 
От себя и от Бабки-старухи,
Не забыв и про банк самый крупный,
Управителем коего станет. 
«Хорошо», – соглашается Рыбка,
Потакая желаньями Деда, – 
«Всё исполню, ты будешь доволен!
А сейчас домой спать отправляйся...»

Вот на утро проснулся он мрачный, –
Голова-то маленько хворала, –
Наблюдает везде измене́нья,
Его жизнь кувырком поверну́вши.
Всё исполнила Барыня-Рыбка,
Все товары для услажде́нья 
Передала ему во владе́нье
Приводить их подробно не будем, –
Ведь не очень сие интересно,
Чем наш Дедушка в век потребле́нья
Обзавёлся для сытости жадной.
А вот банк же глобальный планетный 
Мы, читатель, рассмотрим подробно...

Много ль мало ли лет промелькнуло,
Как взобрался наш Дед на вершину
Пирамиды с всевидящим оком.
Он теперь правит Миром, однако,
Вместе с теми, – с другими, – их много,
Своим символом глаз на вершине
Пирамиды Хео́пса избравших.
Все из них уже много столетий
Миром нашим всерьёз управляют,
Но не сами, конечно, – родня их,
Кто на свете в те годы родился.
Например, там морские пираты
Потопили немало фрегатов 
И купцов обдирали нещадно,
Богатели в 15-м веке, 
Накопили свои капиталы,
И на суше их в дело пустили,
А сейчас, в 21-м столе́тье
Корпораций себе покупают, 
Мировых и месте́чковых брендов.

Управленцев тех 300 фамилий,
Коротенько я их перечислю: 
Это Мо́рганы, Бэ́ринги, Ха́ксли
(«Дивный мир», «Скотный двор» и другие),
Ге́рберт У́эллс (английский разведчик,
Марсианами люд запугавший), 
Беатри́сса Саво́йская с принцем,
Жо́ра Буш, Чемберле́ны и Кли́нтон, 
Женя Форбс эМ. с известным журналом,
Где богатых он списки приводит,
Шерида́н, Гамильто́н, Гогенцо́ллерн,
Англосакская Лиза вторая, 
Генри Ки́ссинджер и Оппенге́ймер,
О́лаф Па́льме и Зби́гнев Бзежи́нский 
(про развал СССР написавший),
Шрёдер, Ро́тшильд, Лаза́рь, Уи́нстон Че́рчилль,
Ви́лли Брандт, Петерсо́н и Рокфе́ллер,
Розента́ль, Микоя́н и Тед Тёрнер,
Франсуа́ Миттера́н и Голдсми́ты...
Утомлять вас фами́льями списка, 
Мой читатель, я больше не буду,
Вы и сами найдёте их в книге
У разведчика Ко́лмана Джона.

У тусовки такая структура: 
Представляй Эверест-пирамиду 
В основа́нье народ (просто быдло,
Как они меж собой про нас скажут),
Чуть повыше есть кучка смотрящих:
Ветви власти с правительством местным,
Те, кто странами правит и рулит,
И налоги с рабов собирает. 
А на самом верху пирамиды 
«Комитет из трёхсот» окопался,
И они этой кучке смотрящих 
Потихоньку дают указа́нья,
Как им следует странами править
Для господства господ «Комитета». 
А над этими в самой вершине
Есть ещё неизведанный кто-то,
И, возможно, что он из пучины,
Как писал Апока́липсис, выйдет,
И тогда царство Ада настанет.
Он зовётся Преди́ктор-корре́ктор
«Угада́тель», «в событья смотря́щий»;
Он Глубинной Страны управитель,
Что на суше на всех континентах. 
И страна та границы не зная,
Расползла́сь по огромной планете. 
Но обычные люди не видят, 
И не слышат её, и не знают,
Полагая, что их президенты –
Это высшая точка во власти. 
И вот этот Предиктор-корректор, 
За планетою всей наблюдая, 
Программирует облик структуры
Да истории ход повсеместный, 
Выдавая своим подчинённым
Описания нужных событий, 
Чтобы те бы их в жизнь воплотили,
Управляя общественным мне́ньем
Через СМИ, по ТВ и газеты, 
Управляя войною и миром,
Управляя всей жизнью планеты,
Славя тех, а других умерщвляя, 
Коих лишних (они так считают)
Народилось уж 5 миллиардов.

Здесь, возможно, читатель, ты спросишь:
«Как проходит сие управле́нье?»
По теории КО́Бы отвечу,
Что есть три рычага, только с разной
Стойкостью и постоянством событий.

Самый низший рычаг – он с т р у к т у р н ы й:
Отдаёт командир приказа́нье, –
Подчинённый копает траншею,
Только делать он это не хочет
И отлынивать как-нибудь станет.
Вот другой вам пример: жена мужа
Посылает на рынок за хлебом,
Отдавая ему указа́нье
Принести домой зелень с петрушкой.
Или в школе учитель детишкам
Говорит: «Открывайте тетради
И решайте зада́нье с примером.»
Это всё управле́нье с т р у к т у р н о,
То есть это рычаг самый низший,
Так как держится силой и волей,
И нестоек во времени бренном.

Б е с с т р у к т у р н ы й рычаг – помощне́е,
И устойчивость тех управлений 
Высока в силу тех обстоятельств,
Что он сам принимает реше́нье
Под давлением внешних событий.
То есть мы создаём ситуэ́йшн,
При которой подопытный Вася,
Руководствуясь собственной мыслью,
Выполняет господ установку.
Например, создаётся шумиха
В интернете, журналах, газетах,
И подопытный бедный наш Вася
Подаёт самолично в отставку,
Вроде сам принимая реше́нье.
Или вот вам другой ещё случай:
Есть в стране Управитель-Диктатор, –
Патриот, и народу он служит.
Он «Хозяевам денег» не нужен, –
Не даёт набивать им карманы,
И поэтому те, с пирамиды,
Его как-то убрать бы хотели. 
Что теперь им прикажете делать?
Подавить его силою танков?
Но народ будет вновь недоволен
И, возможно, уйдёт в партизаны,
И тогда «командирам трёхсотки»
Угрожать будет явно опасность.
Значит, нужен рычаг б е с с т р у к т у р н ы й,
Вроде «сам» как бы принял решенье,
И диктатор бы подал в отставку. 

Ну а третий же вид управле́нья
Он доступен лишь Господу Богу,
Он же Высший Космический Разум.
Это м а т р и ч н ы й уровень, значит.
Создаёт где-то Бог ситуёвин:
Молоко наливает в бидоны,
Оступи́лася тётка на рельсах,
Молоко из бидона проли́лось,
И герой Берлио́з поскользнулся,
А трамвай-то уже разогнался...
А что было там дальше – ты знаешь, 
Коль забыл, то Булгакова книжку
Открывай и читай от начала... 

Возвращаемся к нашему Деду:
Он когда эту фишку прочу́хал,
То решил этих жуликов кинуть 
И в одну свою наглую репу
Управлять распрекрасной планетой; 
Мировое правительство све́рзнуть,
Хоть оно лишь пока на бумаге,
И главою одной своей личной
Восседать на верху пирамиды.
Но хозяева денег не дремлют,
Чуют все его хитрые козни,
Так как жёстко он мир сотрясает:
Рынкам крахи, финансам обвалы,
Войны, голод, страдания, боли
На планете он людям приносит,
А ведь это удел тех трёхсот был,
И они этим всем занимались
Для свого́ покорения Мира 
И власти́тельства нашей планетой...

В общем всё это Деда наш Старый
Излагает Сударыне-Рыбке,
На неё свои зенки вперя́ет,
Резкость с фокусом строить пытаясь,
И с трудом у него получилось,
Да нога его вдруг поскользнулась,
И свалился он в синее море...
Выплыл, нет ли – не знаю, но слышал
Оконча́нье сей сказки такое,
Мне Сорока одна рассказала ...

Наша Рыбка Златая не дура,
И в дыру ускользнула проворно,
Показав ему хвост на прощанье ...
Так что думайте сами, робя́ты
Про мораль этой басенки-сказки.
Ну а я от себя лишь добавлю:
Дуб наш Старый, он в жизни не шарит!
И зачем захотел он планету?
Что ему в потребительстве жадном?
Что он внукам и детям оставит? 
След какой своей жизни могучей?

Вот теперь он сидит на пригорке, 
И стакан горемычный швыряет...
Только лодка осталась дыря́ва
Да корыто трухляво, и Бабка
В огороде с внучками на грядках
Топина́мбур с картошкой сажают . 
Поделом ему, Старому Хрену!
И его потребительству жа́дну! 
И да здравствует свет да ученье!
Интуиция, Бог и Природа! 
И планеты для всей Просвещенье! 

А написан сей стих дерзновенный 
На границе двух тысячелетий
И писали Наумов и Готман,
Как семьёй я своею был назван.
Придлежит стих народу и Миру
И печатать везде его можно
Безо всяких там прав, регистраций
И для автора сумм-отчислений.

Сергей Наумов-Готман

2007 – 2020 г.

Источник