Ошибка в коде. Глава 18. Телесёрфинг

Телевизор – это пульт дистанционного управления телезрителем.
Виктор Пелевин

Михалыч двумя пальцами осторожно вращал хромированный регулятор временного эспандера и поглядывал на Зеркало, которое стало походить на плоский экран огромного телевизора. На нём сквозь помехи появлялось какое-то, пока бесформенное и подрагивающее, но всё-таки изображение. Все, затаив дыхание, замерли.

– Полуэкт, ну-ка попробуй полистать каналы, – пристально вглядываясь в Зеркало, тихо сказал Михалыч.

Студент кивнул и стал переключать каналы телевизионными кнопками на корпусе полуразобранной «Юности». Когда изображение стало более чётким, а сквозь телевизионные шумы стали пробиваться звуки траурного марша Шопена, Студент стал регулировать канал колёсиком точной настройки.

– Похоже, это завтрашние похороны Брежнева, – догадался Программист.

Ненавижу похороны. К чему умершему человеку это мрачное величие? А живым-то это зачем? Не понимаю... – подумал Журналист. У него неожиданно зазвенело в ушах, а потом их заложило ватой. В глазах потемнело, в висках сначала сдавило, а потом запульсировало. Ему вдруг показалось, что он, как во сне, стал невесомым и взлетел к потолку.  Несколько секунд, с нарастающим ужасом, он наблюдал себя со стороны, как бы из-под потолка. 

Журналист отчётливо увидел, как  он сидит с закрытыми глазами, вытянув ноги, перед огромным плоским настенным телевизором. Потом, так же неожиданно, всё нормализовалось и Журналист снова вернулся в себя. Он облегчённо вздохнул и стал прислушиваться к своим ощущениям. Шум в ушах стих. Потрогав дрожащей, почти ледяной рукой свой горячий лоб, Журналист огляделся по сторонам. Вроде отпустило, и вроде никто ничего не заметил.

Между тем, на экране зеркала появилась знакомая картинка Красной площади с Мавзолеем. Торжественно-печальный голос диктора начал поимённо перечислять членов Политбюро, которые толпились на трибуне. Камера показала крупным планом Андропова, который без запинки читал заготовленный текст, подчёркивая паузами, как запятыми, все многочисленные заслуги ушедшего вождя.

– Да, уж. Действительно жалко человека. Привыкли как-то к нему… Судя по всему, следующим генсеком будет Андропов, – сказал задумчиво Психолог.

Журналист почти полностью пришёл в себя. Он даже пытался каким-то образом проанализировать то, что показывали по телевизору. 

Значит, шеф оказался прав. Нужно ему срочно звякнуть. Кстати, интересно, в Питере ли он? Шеф вчера весь день ожидал вызова в Москву, и если он действительно туда улетел, то… То, что? Тогда сон про шефа и самолёт станет более или менее понятным? Понятным кому? Мне пока ничего не понятно... Но в любом случае нужно что-то предпринимать, – размышлял Журналист.

– Я должен сообщить своему шефу, – сказал он, пытаясь подняться.

Программист жестом остановил приятеля.

– Не торопись, Никитос. Как ты ему сообщишь? Откуда у тебя могут быть такие сведения? 

– Может быть сказать ему, что мне приснилось? – неуверенно сказал Журналист, усаживаясь обратно на стул.

– И твой шеф наверняка поймёт, что его зам снова плохо закусывал, – хмыкнул Психолог. 

Пожалуй, Псих прав. Спешить не нужно. Нужно взять себя в руки и успокоится...

Когда кумачового цвета гроб с телом покойного на длинных белых полотнищах стали опускать в могильную яму, вырытую у Кремлёвской стены, раздался оружейный залп. Журналист даже вздрогнул от неожиданности. Ему показалось, что тяжёлый гроб упал, глухо ударившись о дно ямы. Он покосился на друзей. Похоже, они ничего такого не заметили. 

М-да. Вот так и меня когда-нибудь… Ну и кому нужно такое представление? Напишу в завещании, чтобы меня хоронили без музыки и без почестей! – размышлял Журналист. – Нет. Я брошу курить, буду пить исключительно свежевыжатый морковный сок, бегать по утрам и… И что? Буду жить вечно? Нет, не вечно, но прежде, чем отдать Богу душу, я должен непременно восстановить своё пошатнувшееся здоровье. Вот прямо завтра и начну. 

Приняв такое решение, Журналист даже немного взбодрился и решил повнимательнее понаблюдать за тем, что происходит на Красной площади, но изображение неожиданно исчезло, и экран снова зарябил помехами.

– Ну вот, я так и знал, – вздохнул Михалыч. Он безрезультатно вращал ручки настройки, пытаясь вернуть изображение. – На коротких временных отрезках система работает неустойчиво, хотя теоретически, картинка должна держаться намного дольше. Ну, ничего, заглянем в будущее чуть поглубже. 

– Может и каналов в будущем прибавится, – с надеждой сказал Студент. 

Путешествие по волнам телеэфира ближайшего будущего, которое Студент окрестил «телесёрфингом», проходило не слишком гладко. Хотя изображение было довольно-таки качественным, но подвижная картинка на плоском экране иногда ни с того ни с сего замирала. Как на неудачно сделанном фотоснимке, люди застывали в нелепых позах – одни с открытыми ртами и выпученными глазами, а другие, наоборот, с закрытыми глазами, словно им надоело двигаться, и они решили поспать прямо на ходу. 

Иногда изображение вместе со звуком просто исчезало, медленно растворяясь в туманной ряби телевизионных шумов. А иногда был слышен только звук, а изображение отсутствовало. «СЕКАМ шалит», – пошутил Студент, и ему потом пришлось долго объяснять выкатившему от удивления глаза Журналисту, что СЕКАМ – это такой французский телевизионный стандарт. Журналист сразу же сделал вывод, что нам никогда не дорасти до французских телевизионных стандартов. Он слегка приуныл, выяснив, что им сегодня не удастся посмотреть даже польские телепередачи.

Отечественных каналов оказалось не так уж и много, как ожидалось вначале, да и сами телевизионные программы не впечатляли своим разнообразием. Вперемешку шли старые, давно всем известные фильмы, стандартные, скроенные по единому идеологически выверенному шаблону, концерты. Вслед за ними – спортивные трансляции, привычные разговоры в студии на производственные и сельскохозяйственные темы, клуб кинопутешествий и семейная телевикторина, иногда мультики – словом, ничего особенного. Одно время даже показалось, что «временной эспандер» не справляется со своей задачей и время совсем не изменяется. Студент и Журналист были немного разочарованы таким «телесёрфингом». 

Поиски телепередач, которые помогли бы прояснить в каком году они были сняты, приводили к тому, что ни одной передачи друзья так толком посмотреть и не смогли. Если и попадалась какая-нибудь интересная программа или новый фильм, то Программист своим простуженным голосом начинал нудно ворчать, что они тут собрались не для того, чтобы смотреть кино. Из всех присутствующих, только он и Михалыч имели опыт работы с Зазеркальем и не забывали, что «эффект Золушки» ограничивал время существования информации из будущего, в том числе и телевизионного сигнала, который мог в любое время пропасть. Кроме того, они понимали, что «чипстоун» может в самый неподходящий момент перегреться и хотели максимально эффективно использовать потенциал М-волнового процессора, пока тот не отключился. Поэтому Программист не только ворчал, но ещё и на всякий случай время от времени ощупывал рукой булыжник. 

Когда наконец на синем фоне с надписью «Информационная программа <<Время>>» появились знакомые лица дикторов Центрального телевидения, друзья немного оживились. Судя по стрелкам часов, висевших за спиной у ведущих, передача шла уже несколько минут.

– Интересно, какой это год? Почему никогда не пишут какое сегодня число? – спросил Студент.

– Потому что для всех, кто смотрит, вернее, будет смотреть эту программу, это будет и так хорошо известно, – ответил Программист.

– Это вовсе не факт, – возразил Журналист. – Когда-то я полдня не мог сообразить, в каком это я году проснулся? По телеку тогда говорили о чём угодно, кроме того, какое сегодня число. Слава богу, телефон оказался под рукой.

Психолог нахмурился.

– Я тот день, вернее, вечер, прекрасно помню. Это было почти два года назад, первого января. Твое предновогоднего застолье с «коллегами по цеху», тогда совершенно незаметно для тебя плавно перетекло в новогоднее. А когда ты позвонил и стал расспрашивать, какой сегодня день и какой сегодня год, я впервые обеспокоился твоим рассудком.

– Это ирония судьбы, Псих... Какой же ты нудный и неромантичный!

– Это ирония алкогольной интоксикации, ты уж прости меня за «неромантичную» прямоту. Судьба тут ни причем.

Тем временем телеведущие по очереди рассказывали о новых успешных достижениях в строительстве светлого социалистического настоящего. Комментируя репортаж с открытия судостроительного завода в Клайпеде, диктор произнёс фразу, которая моментально привлекла внимание. «В торжественном открытии новой судоверфи принял участие генеральный секретарь ЦК КПСС Владимир Васильевич Щербицкий».

– Охренительный процесс! Неужели таки Щербицкий? – вырвалось у Журналиста.

Позавчера он брал интервью у директора одного крупного строительного комбината, старого знакомого своего отца. После интервью, хлопнув по рюмашке, они заговорили о политической ситуации в стране. И старый коммунист поделился с ним «закулисными» слухами, которые в те дни «словно мухи тут и там» разносились по умам советских граждан. Кое-кто считал, что Брежнев давно готовил себе преемника. Очередным генсеком мог бы стать Григорий Романов – первый секретарь Ленинградского обкома партии, но в силу разных подковёрных интриг, вероятней всего станет Андропов. Хотя кандидатура Щербицкого тоже рассматривалась как вполне возможная.

Шеф Журналиста тоже говорил, что генсеком будет Андропов. Журналист, конечно, больше доверял своему шефу, но… Сейчас он больше верил собственным глазам и ушам. 

– Так что же это получается: Андропов, Черненко и  Романов в пролёте? Генсеком будет Владимир Щербицкий? – вслух рассуждал Журналист.

– Погоди, Никитос, давай послушаем, что он говорит, – зашептал Программист.

«Уважаемые товарищи. Ещё одна страница в истории советского кораблестроения открыта. Своевременная сдача такого грандиозного и стратегически важного объекта, как ваш завод, дает нам полную уверенность в завтрашнем дне. Приятно осознавать, что пополняя отечественный флот современными судами, советская Прибалтика способствует активному развитию всей отрасли», – торжественно произнёс Щербицкий. Рабочие вокруг трибуны с руководством стали хлопать и в этот момент картинка на экране в очередной раз «зависла».

– Мда… – задумчиво сказал Программист, глядя на радостные и счастливые лица рабочих судоверфи. – Интересно, какой же это всё-таки год?

– Я так полагаю, что конец 80-х, – сказал внимательный Психолог. – Глядите, на заднем плане на лозунге отчётливо видны цифры «XII пятилетка». Точнее сказать трудно.

Журналист, морща лоб, попытался произвести в уме кое-какие математические вычисления, но после очередной неудачной попытки, тяжело вздохнул. Он ещё раз мысленно пообещал себе больше не пить, или в самом-самом крайнем случае, пить намного меньше.

Михалыч стал дальше крутить свой эспандер – и в телевизионном калейдоскопе снова замелькали кадры всевозможных передач, концертов и кинофильмов. На этот раз знакомая картинка с часами появилась намного быстрее. Судя по еловой ветке с красными матовыми шарами на праздничной картинке телевизионной заставки, это был предновогодний выпуск программы «Время». Диктор за кадром, с интонациями СоединёЛевитана и хорошо поставленным голосом, торжественно произнёс: «Передаём новогоднее поздравление президента Соединённых Штатов Америки Рональда Рейгана советскому народу».

У Психолога от неожиданности выскользнул из рук и заскакал по полу резиновый мячик, который тот разминал пальцами. На экране действительно появился сам Рональд Рейган. Он вежливо поздоровался, затем представился и стал что-то говорить по-английски. Было удивительно наблюдать, как он уверенно говорил прямо в камеру, не подсматривая в бумажку, как наши партийные лидеры. Голос за кадром переводил его приветственные слова. Американский Президент говорил о свободе, равенстве и правах человека. Его красивые слова о человеке, как о творении Божьем, признесённые с телеэкрана, звучали как проповедь священника из какого-то зарубежного фильма. 

– Когнитивный диссонанс, – пробормотал Психолог.

Тот самый Рейган, который недавно откровенно поливал грязью СССР, вдруг поздравляет советский народ с Новым годом! Это настолько не вписывалось в нынешние представления приятелей, что они впали в глубокое замешательство. Их застывшие лица с открытыми ртами, со стороны напоминали «зависший» кадр на зазеркальном экране.

После того, как президент США закончил свою речь, диктор за кадром не менее торжественно произнёс:

«Генеральный секретарь ЦК КПСС Михаил Сергеевич Горбачёв обратился со взаимным поздравлением к американскому народу». 

Камера тут же переключилась на довольно приятного мужчину в очках, который выглядел явно моложе американского президента. 

– Охренительный диссонанс... Мама дорогая, очередной генсек… Какой это уже по счёту? – Всё это показалось Журналисту настолько противоестественным, что он опять стал сомневаться в реальности происходящего и незаметно ущипнул себя за мочку уха. 

Действительно, за последние несколько минут он наблюдал уже третьего, или даже четвёртого, если считать покойного Брежнева, генерального секретаря. Программист с самого начала предупредил, что в многовариантном будущем такое возможно. Такое количество генсеков, сменившихся на экране за единицу времени, хоть и смущало Журналиста, но не настолько, как то, что американский президент с какого-то перепугу вдруг решил поздравить с Новым годом весь советский народ. 

Кроме того, глядя на Горбачёва, который, время от времени наклоняя голову, всё-таки подглядывал в бумажку, Журналисту показалось, что он совсем недавно где-то уже видел это приятное моложавое лицо. Но где он мог его видеть раньше? По телеку и в газетах он вроде не мелькал… 

И вдруг Журналиста осенило: он раньше видел вовсе не лицо генсека! Точно такое же коричневое пятно, как на лысине Горбачёва, он видел на голове олимпийского Медведя, внутри которого он закончил свой удивительный ночной полёт. 

Интересно, какая может быть связь между олимпийским Медведем и Генеральным секретарём? – подумал Журналист и тут же сам себе ответил: – Да очень простая: точно такая же, как связь между «Абу Симбел» и «Советским» шампанским. Просто не нужно никогда смешивать эти напитки! Опять трещит башка… Журналист, так и не сумев выстроить в своей бедной голове более или менее понятную причинно-следственную цепочку, постарался поскорей разогнать скопившиеся вопросы в разные стороны.

Звук неожиданно исчез, и Горбачёв просто продолжал беззвучно шевелить губами и жестикулировать. Но уже и без слов было понятно, что весь советский народ должен быть на все сто процентов уверен в том, что прекрасная эпоха начнётся сразу же после боя кремлёвских курантов.

После затяжной череды помех на экране появился импозантный мужчина средних лет в полосатом свитере. Мужчина был в таких же больших, как у Психолога, очках-хамелеонах, а его волнистые седые волосы были аккуратно уложены в красивую, аккуратную причёску. Он сложил перед микрофоном руки и приятным бархатистым голосом обратился к зрителям:

«Добрый вечер. Я очень рад нашей встрече. Сегодняшний сеанс будет посвещён проблемам, возникающим в мочеполовой системе, а также отклонениям от нормы и всяческим заболеваниям центральной и периферической нервной систем...»

Журналист, увидев седовласого мужчину, жестом руки остановил Студента, который собрался было переключать канал. Он сразу узнал этого человека. Когда Журналист гостил у одного своего московского приятеля, работавшего в агентстве печати «Новости», тот познакомил его с этим... как же его зовут?.. Но в те времена он ещё не был седым и, кажется, не носил очков.

Седовласый тем временем продолжал: «Кроме этого будет проведена гармонизация всех процессов в организме. То есть ваша информационно-энергетическая система будет восстановлена как единое целое, как единый многофункциональный организм». Произнося эти слова, Седовласый жестикулировал, видимо демонстрируя, каким именно образом будет восстанавливаться многофункциональный организм. 

– Эпическая сила! Так ведь это же Алан Чумак! – воскликнул Журналист. 

Он всё-таки узнал Седовласого и мысленно возгордился собой. Профессиональную память, как и талант, не пропьёшь! Да я и пытаться даже не буду – пропивать... Разве что бокальчик пивка... Да и то, только сегодня... Завтра уже – ни-ни! А вдруг это не Чумак? Вдруг я обознался... – подумал Журналист и на всякий случай добавил:

– А может и не Чумак... Тот, вроде, раньше был тележурналистом или спортивным комментатором... Я точно не помню, но не врачом – точно. Причём тут мочеполовая система?

Психолог, не успев ещё разобраться, о чём идет речь, тем не менее, съязвил:

– Ты не поверишь, но мочеполовая система есть у всех, независимо от их профессии. А ты наверняка обознался.

– Да нет же! Это точно он! – Журналист даже подскочил от радости, когда на экране появилась надпись: «А.В.Чумак, целитель и экстрасенс».

Седовласый «целитель и экстрасенс» тем временем продолжал: «Этот сеанс, как, впрочем, и другие сеансы, могут принимать все, независимо от заболеваний и возраста. Я надеюсь, вы не забыли приготовить к сеансу воду, крэмы и всё остальное, что вы хотели бы энергетизировать и зарядить». 

– Он что, будет каким-то образом заряжать воду? – удивился Студент.

– Видимо, не только воду – «крэмы» от тоже собрался «энергетизировать», – усмехнулся Психолог. 

«Как обычно, сядьте поудобней, расслабьтесь и попробуйте отключить все свои мысли. Постарайтесь во время сеанса не думать о бытовых неурядицах и обо всём, что вас раздражает. Откиньтесь на спинку стула или кресла, положите руки ладонями вверх и прислушивайтесь только к тем ощущения, которые будут у вас возникать. Начинаем». 

Седовласый продолжал шевелить губами и делать замысловатые движения руками, но уже беззвучно. Одно время казалось, что звук пропал из-за очередных «шалостей СЕКАМа», но шум дыхания и шорох одежды жестикулирующего перед камерой человека говорили о том, что студийные микрофоны прекрасно работают. Через некоторое время стало ясно: Седовласый, не произнося ни слова, действительно пытается с помощью пассов руками каким-то непостижимым образом зарядить всё, что приготовили телезрители, на несколько минут ставшие пациентами психиатрической клиники.

– Что он делает? – удивился Студент. – Вам не кажется, что он колдует?

– Захарий, ты не находишь, что это смахивает на сеанс массового гипноза? – спросил Программист.

– Впервые такое наблюдаю, – честно признался Психолог, который был уже слегка обескуражен тем, что видел на экране.

– А я-то подумал, что это у меня уши полностью заложило… – вздохнул с облегчением Журналист. – Нет, ну вы только посмотрите, шо творится?! Чумак – гипнотизёр?! Куда ни плюнь – одни гипнотизёры, шаманы и колдуны. 

Программист с Михалычым, в чей адрес был направлен намёк, не обратили на слова Журналиста никакого внимания. Все были увлечены необычным действом, которое продолжалось уже несколько минут.

– Нет, это, наверное, какое-то недоразумение, или чья-то глупая шутка, – не удержался Психолог. Он почему-то очень расстроился. – Полуэкт, ты можешь сказать, какой это канал?

– Точно не знаю, но, судя по всему, – один из центральных, – ответил Студент.

– Но как же можно показывать такое, да ещё и по центральному каналу?! – не удержался всегда спокойный и уравновешенный Психолог. Увиденное настолько его возмутило, что он даже вскочил со своего стула. – Это же бред! Полнейший бред. Нет, я всё могу понять. Я понимаю, что мысленный информационный обмен на расстоянии вполне возможен. Я не удивляюсь даже разным метафизическим штучкам, которые нам тут периодически демонстрируют наши уважаемые товарищи «шаманы». Конечно, это всё пока трудно объяснить, ещё труднее понять, и всё это нуждается в исследованиях, но… Но этот сеанс одновременной игры… этот процесс дистанционной энергетической зарядки многофункциональных организмов советских граждан… – Психолог не находил слов, чтобы выразить своё возмущение. – Вы меня извините, но то, что сейчас показывают… тьфу ты, будут показывать по телевизору, да ещё и на всю страну!.. По-моему, это не шаманство и даже не гипноз. Реальность такова, что это – самое настоящее шарлатанство!

– Полуэкт, фиг с ним, с Чумаком, переключай программу, а то Психа сейчас разорвёт от возмущения «вребезги и пополам». Переключай скорей, а то, не дай бог, какой-нибудь из осколков его лобной кости добьёт меня окончательно, – попросил Журналист. Ему вдруг всё надоело и он, кряхтя, поднялся.

– Ты куда это засобирался? – осторожно поинтересовался Программист.

– Пойду сигарет куплю, – быстро сказал он. – Но если есть другие предложения, то я готов спонсировать небольшой поминальный ужин в честь усопшего Ильича. 

– Тебе вчерашнего мало? Допинг нужен? – немного успокоившись, спросил Психолог.

Журналист ничего не ответил. Загадочно улыбнувшись Студенту, который вышел проводить его в прихожую, он надел свою куртку и быстро вышел из ковалёвской квартиры.

Дополнительная информация

Не могу пока с полной уверенностью сказать, когда именно будет издана эта книга, но

... для тех, кто заинтересуется и захочет принять участие в совместном проекте по её изданию , даю ссылку на страницу проекта.

https://planeta.ru/campaigns/94385

Будущее в наших руках – за нас никто его не построит!

Источник