Одна из особенностей сословно-кастовой организации общества в докапиталистическую эпоху — регламентация норм поведения представителей разных сословий в жизни общества, включая и сферу потребления: монарх имеет право потреблять то, что не в праве потреблять все другие, родовая аристократия в праве потреблять то, что не в праве потреблять купцы, ремесленники, крестьяне, и т.д.

Наиболее известные примеры такого рода: осетровые (в прошлом они водились не только в реках Руси) в Англии — собственность короля, и каждый поймавший осетра обязан был безвозмездно передать его королю, съесть его в кругу семьи или друзей — преступление; Робин Гуд браконьерствует в Шервудском лесу, охотясь на «королевских» оленей, на которых простолюдин не в праве охотиться даже, если его семья умирает от голода; в Российской империи купец третьей гильдии не в праве иметь такой же выезд[1], дом, какие в праве иметь купец первой гильдии; купец третьей гильдии не в праве заниматься теми видами предпринимательства, которыми в праве заниматься купцы высших гильдий; крепостной крестьянин мог завести какое-то промышленное дело, и в случае успеха такой крестьянин-капиталист платил своему барину-хозяину миллионные оброки, и хотя имел доходы, бóль­шие, чем у подавляющего большинства дворян, но перед любым дворянином он — почти что бесправный крепостной, а шансов выкупиться на свободу с семейством у него было даже меньше, чем у большинства «середняков», поскольку для паразита-барина его ежегодный большой оброк предпочтительнее, нежели единовременный выкуп; доступ к образованию, прежде всего высшему специальному (и соответственно далее — к профессиональной деятельности) — тоже обусловлен сословным происхождением и т.п.

На еврейскую диаспору, чтобы евреи не ассимилировались и продолжали исполнять свои функции в библейском проекте, тоже налагались определённые правовые ограничения в большинстве сословно-кастовых обществ докапиталистической эпохи[2].

Такого рода примеров во всех исторически известных сословно-кастовых системах полно, хотя в каждой из них ограничения — специфические. Тем не менее, если с позиций теории управления смотреть на такого рода сословно-кастовые ограничения прав на ведение той или иной деятельности и прав на потребление природных и социальных благ, то можно сделать следующие выводы:

• прямые запреты на потребление не только ограничивали потребление непосредственно, но исключали возможности сбыта продукции сверх сословно-кастовых ограничений, чем опосредованно сдерживали развитие системы общественного производства[3], международную торговлю и культурный обмен;
• как следствие сословно-кастовая система обеспечивала:
• если и не неизменность структуры статистики профессионализма и занятости членов общества, то медленные (по отношению к скорости смены поколений людей) её изменения, что было одним из факторов поддержания политической и финансово-экономи­чес­кой стабильности и управляемости[4] социальных систем;
• ограниченный уровень социального давления на среду обитания, что в большинстве случаев гарантировало устойчивость биоценозов и их самовосстановление на протяжении жизни общества в преемственности поколений людей[5].

На смену сословно-кастовым формациям пришёл капитализм— уклад общественной жизни, в котором господствует индивидуалистический способ  организации  производства  и  распределения  на  основе  права  частной  собственности  и формального равенства всех граждан перед законом. Государственный сектор экономики является обслуживающим по отношению к частному сектору. на основе идей буржуазного либерализма (по их существу светских), для которых про­те­стан­тизм в своих разных ветвях стал псевдорелигиозной[6] оболочкой, в результате чего возникла и стала довлеть над жизнью обществ, осуществивших реформацию церкви, «синтетическая идея», которая может быть выражена в следующей формулировке: «праведность перед Богом выражается в достижении богатства и иного социального успеха на основе законной деятельности»[7]; и в следствии из неё — «если беден, то не праведен».

Что касается лозунговых идей буржуазного либерализма, то они просты:

• Свободу частному предпринимательству: рынок сам всё отрегулирует наилучшим образом тем быстрее, чем меньше ему мешает государство со своими претензиями на власть—  реализуемая  на  практике  способность  субъекта  к  социальному  управлению,  в результате которого достигаются поставленные им цели. надо всеми и всем!
• Право на существование имеет только то, что самоокупается и приносит прибыль; а что прибыль не приносит и не самоокупается, то «объективно экономически» просто ненужно.

Этот принцип распространяется и на людей де-факто, хотя и не всегда провозглашается открыто и тем более не всегда фиксируется в писаных законах де-юре: субъект, не способный обеспечить рентабельность своего бытия, не имеет права на существование, и соответственно — сострадание в отношении него и поддержка его третьими лицами неуместны.

• Каждый платит за себя сам.

При этом вне лозунгов и понимания подавляющего большинства приверженцев буржуазно-либеральных идей остаётся то обстоятельство, что институт кредита со ссудным процентом обращает их всех в невольников и заложников — в рабов заправил и хозяев библейского проекта.

Развитие культуры и становление капитализма на основе идей буржуазного либерализма сняло практически все названные выше ограничения, характерные для сословно-кастовых обществ, чем и породило множество проблем для заправил глобальной политики на основе библейского проекта. Снятие этих ограничений открыло возможности для проявления разнородной личностной инициативы во всех сферах жизни общества. Это явление, став массовым — социально-сти­хий­ным, повлекло за собой «первую промышленную революцию» и последующий — непрестанно ускорявшийся в обозримом историческом прошлом[8] — технико-технологический и организационный прогресс.

Главным социальным последствием этого прогресса стало непредсказуемое изменение спектра предложения продукции и структуры востребованного общественным производством профессионализма, вследствие чего исторически складывающаяся структура обретённого в прошлом обществом профессионализма внезапно оказывалась не соответствующей структуре профессионализма, востребуемого системой производства на основе общественного объединения профессионального труда[9].

Но отношение толпо-«элитаризма» к образованию людей в аспекте освоения личностного познавательно-творческого потенциала (см. разделы 8.5 и 10.7) и в этих, изменившихся обстоятельствах, по-прежнему исключало возможность быстрого освоения других профессий и трудоустройство в иных сферах деятельности. И это стало фактором, сдерживающим развитие производительных сил.

Кроме того ценообразование в условиях нерегулируемых государством рынков продуктов и рынка профессионализма ведёт к расслоению общества на избыточно богатых и беспросветно нищих, с таким удалением полюсов богатства и бедности друг от друга, которое было невозможно в условиях сословно-кастового строя.[10] Причина этого — навязывание обществу принципа «каждый сам за себя», вследствие чего вопрос о развитии «социалки» и её законодательном обеспечении просто не встаёт, поскольку она представляет собой дополнительную нагрузку на частный бизнес, ухудшая показатели конкурентоспособности предприятий в сопоставлении с предприятиями, лишёнными каких бы то ни было социальных и экологических обязательств в прямой либо опосредованной форме.

Как следствие скученность бедноты в промышленных кварталах и фабричных казармах для рабочих повлекла за собой массовый рост заболеваемости населения, более высокую детскую смертность и общее снижение уровня здоровья населения.

Это всё в совокупности повлекло за собой рост внутриобщественной напряжённости (обострение классовых противоречий — если пользоваться марксистской терминологией).

Кроме того развитие производства на основе идей буржуазного либерализма практически сразу повлекло за собой первые биосферно-экологические неприятности.

Редкое производство может обходиться без воды, но этический подход буржуазного либерализма изначально исключал организацию производства и применение технологий на основе замкнутых циклов водопользования, в результате чего некогда чистые реки (сначала малые, а спустя несколько столетий — и большие[11]) превратились в зловонные «сточные канавы», и к концу ХХ века некоторые морские и океанские акватории оказались покрыты плавающим техногенным мусором, а вода в них стала непригодной для жизни прежних биоценозов.

Потом к проблемам с водой добавились проблемы с загрязнением в промышленных районах воздуха[12] и почв по мере массового внедрения в производство химических процессов и перехода к техногенным видам энергии, используемым в производстве, проблема увеличения общего объёма промышленных и бытовых отходов[13].

Что касается социальных проблем, порождённых буржуазным либерализмом, то для заправил библейского проекта они были неприятны не потому, что массе людей было беспросветно плохо жить[14], а потому, что рост внутриобщественной напряжённости ухудшал параметры управляемости социальных систем, и в случае массовых беспорядков (народных волнений, тем более — продолжительных) — падала отдача от системы, что могло лишить ресурсов политические проекты, осуществляемые за пределами общества, впавшего в массовые беспорядки. Иными словами, хотя социальный хаос, бунты и революции могут быть элементами политических сценариев, но общества не должны впадать в такие состояния самопроизвольно, не управляемо, без санкций на то со стороны заправил библейского проекта.

Т.е. общий кризис капитализма — не пропагандистская выдумка марксистов, а действительно — суровая жизненная реальность.

Мы пишем о нём сейчас, когда он «расцвёл во всей красе», и так или иначе «достал» практически каждого жителя, если не всей планеты, то государств, более или менее цивилизованных на основе техносферы, порождённой библейской цивилизацией под властью идей буржуазного либерализма и политической практики на их основе. Мы пишем о нём, оглядываясь вокруг и вспоминая исторические факты прошлого.

Поскольку многим свойственно отношение к миру в стиле «пока гром не грянет — мужик не перекрестится», — они убеждены в том, что и все другие люди — такие же, как они, и потому перед их сознанием даже не встают вопросы о том, что кто-то в уже далёком от нас прошлом:

• мог видеть первые негативные плоды буржуазного либерализма;
• что, видя их, кто-то мог оценивать перспективы и думать о том, как устранить проблемы, порождаемые капитализмом как способом хозяйствования на основе частного предпринимательства, освободившего себя от какой бы то ни было социальной ответственности за судьбы других людей и состояние среды обитания (как в населённых пунктах, так и вне их);
• что ещё кто-то вёл мониторинг «общественного мнения» и думал, в какие политические проекты можно ввести таких инициативных мыслителей или воспитать под такого рода проекты своих более авторитетных мыслителей; либо какие политические проекты можно развернуть на основе их идей.

Тем не менее, вопреки мнениям не думающих о будущем:

Вся действительная политика — глобальная и, как следствие, региональная, — делается на основе схемы управления предиктор-кор­рек­тор; вся политика, которая не строится на основе этой схемы, вне зависимости от намерений её приверженцев, издревле укладывается другими политиками в полную функцию управления по этой схеме и обслуживает её работу, приводя к результатам, запрограммированным носителями концептуальной власти глобального уровня. Вопрос только в глубине и точности прогноза и в том, как соотносится предполагаемая политика с Промыслом: как известно, «человек— триединство Души, тела и духа. предполагает, а Бог—  надмирная  реальность,  Всевышний,  единый  для  всех  живущих  на  Земле  Творец  и Вседержитель  сотворённого  Им  (тварного)  мироздания.  Наивысший  всеобъемлющий  уровень управления,  которое  в  сознании  большинства  людей  отображается  как  поток  случайностей. «Случай  —  это псевдоним Бога, когда Он не хочет подписываться своим собственным именем» (Анатоль Франс). располагает».

И соответственно этому общеметодологическому подходу к политике ещё в первой половине XIX века заправилы библейского проекта предприняли попытку отреагировать на общий кризис капитализма и избавиться от проблем, порождаемых буржуазным либерализмом. Именно в русле попытки решения проблемы общего кризиса капитализма по полной функции управления следует рассматривать писания социалистов-утопистов конца XVIII — начала XIX века и их социальные эксперименты: это была реакция «инициативников», которая не осталась не замеченной заправилами библейского проекта.

В частности Роберт Оуэн (1771 — 1858) в начале 1810‑х гг. разработал план улучшения жизни промышленных рабочих и пытался осуществить его на прядильной фабрике в Нью-Ланарке (Шотландия), управляющим которой он был с 1800 г. Далее в 1817 г. он выдвинул программу радикального переустройства общества путём создания «посёлков общности и сотрудничества», лишённых частной собственности, классов, эксплуатации одних людей другими, противоречий между «умственным» и «физическим» трудом и других антагонизмов. Основанные Р. Оуэном коммунистические поселения в США и в Великобритании потерпели неудачу. Тем не менее «учение Оуэна, не смотря на утопический характер, сыграло значительную роль в просвещении английских рабочих и сказалось на формировании социалистической мысли за пределами Великобритании»[15] («Советский энциклопедический словарь», Москва, «Советская энциклопедия», 1987 г., с. 952).

Если вывести из рассмотрения нравственные и психологические в целом аспекты, то построение социализма в условиях капиталистического окружения ограничивается действием макроэкономических факторов. При принятых в обществе технологиях коммуна может быть рентабельной в экономическом обмене с другими хозяйствующими субъектами, предоставляя её участникам уровень экономического обеспечения их жизни не многим лучший, чем наёмному персоналу вне коммуны предоставляет капитализм на основе частной собственности на средства производства. Причина этого в том, что высшие управленцы, в условиях капитализма обладающие доходами, многократно превосходящими доходы носителей массовых профессий, составляют весьма незначительную долю населения, поэтому если в коммуне её высшие управленцы живут, как и все простые общинники, то перераспределение не реализованных монопольно высоких доходов её топ-менеджеров среди членов коммуны безусловно поднимет их доходы в сопоставлении с такими же работниками на частно-капиталистических предприятиях. Однако и этот уровень доходов может оказаться недостаточным для того, чтобы всем членам коммуны обеспечить достойные человека условия жизни и труда, если в окружающем капиталистическом обществе капитал платит персоналу прожиточный минимум, обеспечивающий только физиологическое выживание и едва ли воспроизводство населения[16].

Т.е. для своего успеха в конкурентной борьбе с частно-ка­пи­та­листическими предприятиями такая коммуна изначально должна на порядки превосходить их по совокупной производительности труда либо в кратчайшие сроки достичь этого качества. В подавляющем большинстве случаев достижение этого невозможно только за счёт более совершенной организации производства, но требует «сегодня» работать на основе технологий «завтрашнего» и «послезавтрашнего» дней, не говоря уж о том, что переход конкурентов к тем же технологиям и организации работ практически мгновенно лишает её такого рода конкурентного преимущества даже, если оно каким-то чудом и возникнет в некоторый момент времени. Кроме того, надо помнить и об ограниченной ёмкости рынков, на которые коммуна выходит со своими продуктами производства.

Это означает, что:

Коммуна изначально должна быть макроэкономической системой, обладающей качеством практически полной самодостаточности в аспектах производства и потребления продукции. Т.е. продуктообмен с внешними по отношению к ней хозяйственными системами либо его отсутствие не должны быть для неё определяющими факторами.

Но «Сад» растёт сам: «садовник» только ухаживает за ним — пропалывает, под­саживает новые растения, прививает на них подвои, поливает, удобряет и т.п.

В жизни общества, ни одно явление не может быть создано из ничего и после этого «вытянуто за уши» до нужной кондиции, но открывшиеся возможности могут быть преобразованы в действующие тенденции, тенденции могут быть выращены в явления, а порождаемые обществом явления, могут быть взяты под управлениеВыработка целей и выполнение действий, соответствующих достижению этих целей., — разнородное по своим целям и средствам. — На этой основе жизнь общества— это процесс обновления его ин­фор­ма­ци­он­но­го состояния, протекающий и на уровне физиологии обмена веществ в процессе зачатий детей, и на уровне преобразований культуры общества (овеществленной и биополевой, т.е. духовной). В обществе на уровне биосферной обусловленности при смене поколений в генеалогических линиях об­нов­ля­ют­ся ком­би­на­ции ге­но­ко­дов, т.е. ге­но­ти­пы мно­же­ст­ва жи­ву­щих осо­бей ви­да Че­ло­век Ра­зум­ный. На уров­не со­ци­аль­ной обу­слов­лен­но­сти идет про­цесс об­нов­ле­ния при­клад­но­го тео­р... обретает определённую целесообразность — управляемую направленность.

————————

Т.е. из экспериментов Р. Оуэна и ему подобных кто-то сделал основные выводы, содержательно во многом аналогичные следующим, хотя и выразил их в каких-то иных словах либо намёках:

• Рабочие и простонародье в целом хотят социальных гарантий и социальной защищённости, и если им их дать, то:
• социальная напряжённость упадёт,
• система станет более гарантированно управляемой,
• а её ресурсоотдача по отношению к решению задач глобальной политики увеличится главным образом за счёт роста качества населения, поскольку либерал-буржуины просто прожигают человеческий потенциал, вместо того, чтобы дать ему реализоваться (что иллюстрирует приведённая выше сноска о положении рабочих в США в 1880‑е гг.: люди должны умирать, чтобы индустрия процветала).
• Либерал-буржуины — необучаемы. Каждый из них по одиночке, будучи невольником своекорыстия и находясь под давлением конкурентов и конъюнктуры рынка (это тоже — своего рода отсутствие социальной защищённости и гарантий, но по отношению к предпринимателям), сам не в состоянии обеспечить не вызывающие озлобленности условия труда и жизни рабочим своего предприятия.
• Буржуазное государство служит своекорыстию каждого из множества таких либерал-идио­тов[17] и не способно:
• ограничить их своекорыстие и конкурентное давление так, чтобы создать систему социальных гарантий и для простонародья, и для предпринимателей (в США в годы вывода страны из «великой депрессии» в этом довольно успешен был Ф.Д. Рузвельт, чем избавил США от марксистской революции);
• обуздать гонку потребления, в которой перемалываются без толку природные и социальные ресурсы и разрушается среда обитания;
• и потому буржуазное государство в дальнейшем будет только усугублять проблему общего кризиса капитализма.
• Поэтому:
• буржуины должны быть уничтожены как класс;
• система должна быть построена так, чтобы в ней возникновение новых поколений буржуинов было невозможно;
• коммуна изначально должна быть макроэкономической системой, обладающей качеством как можно более полной самодостаточности в аспектах производства и потребления.
• Власть над системой по-прежнему должна оставаться в наших руках, а «коммунары» — такие же идиоты, как и буржуины — пускай тешатся иллюзией, что они — хозяева сами себе и коммуне.

На воплощение в политику этих выводов и требований изначально был нацелен марксизм—  наименование мировоззренческой системы, являющейся ложным имитатором пути  к  коммунизму.  Марксизм  разработан  и  внедрен  знахарями  Запада,  как  метрологически  не состоятельное  учение,  для  того,  чтобы  опорочить  идеи  коммунизма.  Ложное  отождествление понятий марксизм и коммунизм возникло на этапе мировоззренческих заблуждений конца ХIХ -середины XX веков..

————————

Марксизм — это 39 томов собрания сочинений К. Маркса и Ф. Энгельса (2‑е издание), дополнительные тома (40‑й — 49‑й), выпущенные спустя несколько лет после завершения издания, плюс к ним произведения продолжателей дела К. Маркса, начиная от «ренегата Каутского» до «иудушки Троцкого», если стоять на позициях «единственно верного продолжателя» В.И. Ленина, чьи произведения представлены 55 томами (5‑е издание). Если же стоять на позициях других «единственно верных продолжателей», то библиотека всё равно по объёму такая, что её реально никому кроме историков, специализирующихся на марксизме, не прочесть[18]. Поэтому о марксизме кратко приходится говорить своими словами.

Провозглашаемые цели марксистского проекта — построение бесклассового общества, а на первом этапе — общества, в котором нет эксплуататорских классов. Переход к этому обществу — вследствие необучаемости буржуинов — изначально проектировался через революцию, которая уничтожит право частной собственности на средства производства, после чего собственность якобы станет общественной, а представителем общества-собственника в деле распоряжения средствами производства станет государство, реализующее принцип «диктатуры пролетариата», которое впоследствии должно «отмереть» и заместиться неким общественным самоуправлением, а в нём будут участвовать практически все, что и гарантирует всем свободное развитие и свободную жизнь на основе того, что труд на благо общества станет первой жизненной потребностью людей. И тогда на основе роста производительных сил общества будет реализовываться принцип «от каждого по способности — каждому по потребности». Что касается экономики, то на первом этапе товарно-денеж­ные отношения сохранятся во взаимоотношениях государства, представляющего общество- представляет собой суперсистему. Психодинамика общества представляет собой процесс самоуправления общества, в котором все члены общества в соответствии с их нравственностью, этикой, миропониманием делают и не делают всё то, что хотят, в результате чего получается то, что получается. С точки зрения ДОТУ общество представляет собой суперсистему, а психодинамика общества это — в материальном аспекте — биополя, а в нематериальных — алгоритмика и информация, на основе которой строится самоуправление в суперсистеме. Алгоритмика и информа... в качестве собственника средств производства и продукции, — с одной стороны, и с другой стороны — граждан — потребителей этой продукции; денежные отношения между гражданами не будут играть сколь-нибудь существенной роли, поскольку деньги в условиях социалистической организации жизни не смогут стать частным капиталом. А когда производственные отношения достигнут своего полного развития, то с началом реализации принципа «от каждого по способности — каждому по потребности» упразднятся и товарно-денежные отношения.

Первая попытка реализовать этот проект — революция 1848 г.[19], которая так или иначе проявилась в большинстве стран Европы, но больше всего затронула Францию, в которой династия Бурбонов, восстановленная после разгрома Наполеона в битве при Ватерлоо в 1815 г., окончательно ушла в историческое небытиё. Но тогда довести революцию до стадии начала реализации марксистского проекта не удалось: революция завершилась установлением буржуазной республики, которая вскорости превратилась в империю во главе с племянником Наполеона, первоначально избранного президентом.

Вторая попытка реализовать этот проект — революция во Франции в период франко-прусской войны, известная такими событиями как Парижская и Лионская коммуны.[20]

Этих двух попыток оказалось достаточно, чтобы некоторая часть буржуинов задумалась о перспективах революции под знамёнами марксизма и её последствиях «для себя любимых», и обратилась к проблематике построения системы социальных гарантий для простонародья.

Надо признать, что:

• наиболее обучаемым оказался создатель и первый канцлер Германской империи князь Отто Бисмарк фон Шёнгаузен (чем вызывал в свой адрес ненависть революционеров, терявших социальную базу), благодаря которому к 1914 г. в Германии классовые противоречия были во многом сглажены и страна обладала изрядным потенциалом развития, который политические преемники Бисмарка бездарно слили в ходе первой мировой войны ХХ века, последствия чего Германия не преодолела до настоящего времени;
• а наименее обучаемой — «элита» Российской империи, нагнетавшая социальную напряжённость на протяжении всего времени правления трёх последних императоров[21], что и создало предпосылки к революциям начала ХХ века.

Проявление под воздействием Парижской коммуны склонности к обучаемости некоторой части буржуинов и пробуржуазной интеллигенции привело к возникновению в марксизме течения, получившего название «ревизионизм», сутью которого был отказ от революционного перехода к коммунизму, а продвижение к нему путём реформ. Из этого течения в марксизме выросла современная нам социал-демократия — Социалистический интернационал, не последняя по влиянию в мире трансгосударственная политическая организация.

И хотя в тот период истории марксистская идеология ещё не успела стать государственной идеологией ни в одной стране мира, в силу чего говорить о конвергенции двух систем (капитализма и социализма) было преждевременно, но по сути «ревизионизм» в марксизме — это самая ранняя версия теории конвергенции[22].

И практически со времён Парижской коммуны псевдокоммунизм марксизма стал инструментом в делании глобальной политики сначала в руках «Великобратании», а потом и США: оба государства и крупные банковские дома, действовавшие с их территории, поддерживали марксистские и прочие революционные партии в государствах-конкурентах, хотя правление в них самих осуществлялось на основе идей буржуазного либерализма. Еврейские банковские дома играли в деле финансирования революций в государствах-конкурентах (России, Германии, Австро-Венгрии) ведущую роль.[23]

Но дело не сводилось только к финансированию революционных партий и предоставлению политического убежища революционерам, начиная от К. Маркса до Л.Д. Троцкого, поскольку, как возразил король Афганистана при установлении дипломатических отношений с СССР кому-то из своих придворных, опасавшихся экспорта революции из СССР: «Революция — не юрта: где хочешь — не поставишь», — т.е. в самой стране должны быть созданы предпосылки к революции[24]. А для этого в ней необходимо нагнетать революционную ситуацию: стимулировать недееспособность режима в решении социальных проблем — с одной стороны, и с ругой стороны — культивировать недовольство масс властью. Кроме того нужна идея, которая бы олицетворяла собой «светлое послереволюционное будущее», партия профессиональных функционеров идеи и просвещённая массовка, готовая поддержать функционеров в ходе разрешения революционной ситуации. Решение этих задач возлагается на масонскую периферию в среде политиков, журналистов и университетской профессуры и на им сочувствующих не посвященных ни во что профанов-свободолюбцев той страны, которой предстоит стать жертвой революции.

В Российской империи происходило именно это. Программно-адаптивный модуль Российской империи с начала воцарения Николая II был подчинён заправилам «Великобратании» как во внешней политике, так и во внутренней[25], вследствие чего социальные проблемы обострялись политикой самого же режима (один из примеров тому был приведён выше в сноске о позиции С.Ю. Витте в «рабочем вопросе» в 1996 — 1897 гг.). В таких условиях марксизм распространялся:

«Увлечение марксизмом было в то время—  субъективное  понятие,  возникающее  в  психике  человека  при  сопоставлении частот колебательных процессов (явлений), один из которых выступает в качестве эталонного. В силу  того,  что  выбор  процесса-эталона  субъективен,  время  —  субъективный  фактор  бытия  и  не является его атрибутом. повальною болезнью русской интеллигенции, развившейся ещё в 90‑х годах. Профессура, пресса, молодёжь, — все поклонялись одному богу — Марксу. Марксизм с его социал-демократией считался тем, что избавит не только Россию, но и весь мир от всех зол и несправедливостей и принесёт царство правды, мира, счастья и довольства. Марксом зачитывались все, хотя и не все понимали его. Студенческие комнатки и углы украшались портретами великого учителя, а также Энгельса, Бебеля и Либкнехта.

Само правительство ещё так недавно покровительствовало марксизму, давая субсидии—  внутрикорпоративные  или  государственные  выплаты  потребителям определенных  видов  продукции,  если  корпорация  или  государство  находит  потребление  именно этих видов продукции общественно полезным и предпочтительным, а потенциальный потребитель обладает  недостаточной  доходностью  для  того,  чтобы  оплачивать  потребление  этих  видов продукции на основе самофинансирования. через своего сотрудника на издание марксистского журнала. Оно видело в нём противовес страшному террором народовольчеству. Грамотные люди, читая о диктатуре пролетариата Маркса, не видели в ней террора и упускали из виду, что диктатура невозможна без террора, что террор целого класса неизмеримо ужаснее террора группы бомбистов. Читатели не понимали или не хотели понять того, что значилось чёрным по белому.

А легальный марксизм питал идейно подпольную работу “Бунда”[26] и “Российской” партии и очень облегчал им их задачу пропаганды и, стало быть, содействовал их успеху.

Непонимание нарождающегося врага во всём его значении со стороны центрального правительства не могло не отразиться и на местах» (А. Спиридович, «Записки жандарма», Москва, «Пролетарий», 1930 г., репринтное воспроизведение 1991 г., с. 67, 68).

Как можно понять из свидетельства А. Спиридовича:

• марксизм ответил эмоциональному неприятию российской действительности как наиболее просвещённой частью общества, так и изрядной долей простонародья (которая что-то слышала про марксизм),
• но мало кто его знал достаточно полно,
• а его алгоритмику обмана общества и введения его в заблуждение, если судить по литературе тех лет, — вообще никто не понимал[27];
• причём упрёк в непонимании марксизма относится не только к эмоционально увлечённой массовке марксистских партий, но и к их вождям — марксистам-профессионалам, «продолжателям дела» основоположников «научного коммунизма»[28];
• как следствие непонимания (жизни и предназначения марксизма) — никто и не думал о выработке альтернативной марксизму концепции развития страны и человечества, вследствие чего следов наличия альтернативы в литературе и в мемуарах тех лет — не сыскать[29].

В итоге в 1917 г. марксистский проект вследствие недееспособности царского режима и либерально-буржуазного режима Временного правительства[30] в результате победы государственного переворота 7 ноября (впоследствии ставшего действительно Великой октябрьской социалистической революцией) вошёл в стадию практического воплощения в политику.

Вопрос о «мировой социалистической революции» отпал практически сразу же вследствие того, что В.И. Ленин, не доверившись масонской периферии в своём окружении[31], пошёл на заключение брестского мира с Германией, в результате чего революционная ситуация в Европе не достигла необходимого для победы накала и революции в Германии и в Венгрии (на территории Австро-Венгрии) оказались пустоцветами[32].

Но отказываться от проведения социалистического эксперимента в масштабах России как от этапа в решении проблемы общего кризиса капитализма заправилы глобальной политики не собирались. Руководство этим делом было доверено товарищу Сталину.

Итоги гражданской войны и интервенции стран Антанты на территорию Российской империи (т.е. в начале 1920‑х гг.) показали искренним либерал-буржуинам в Великобритании и в США[33], что марксизм — это серьёзно, что он направлен против них, и им в прошлом только дали временно попользоваться марксизмом как инструментом в деле ниспровержения геополитических конкурентов — Российской и Германской империй, — решая при этом задачи более высокого порядка значимости в глобальной политике, в которые массовку и «элиту» либерал-буржуев не посвятили. Поняв, что марксизм против них, для защиты буржуазного либерализма от марксизма либерал-буржуины вырастили гитлеризм. Это было позволено им сделать по двум причинам:

• еврейство в Европе с конца XIX века по мере того, как библейские религиозные культы утрачивали свои позиции в культуре, стало активно ассимилироваться в национальных обществах, переставая быть системной компонентой библейского проекта, — надо было сплотить евреев в борьбе с «антисемитизмом» и вернуть их в русло библейского проекта;
• надо было провести «профилактирование» интереса к действительной роли еврейской диаспоры в истории, который тоже начал проявляться в национальных обществах с начала ХХ века.
• Кроме того, запрограммированный принципами его построения разгром гитлеризма[34] должен был показать: 1) несостоятельность буржуазного либерализма и нацизма (как его орудия) и 2) полную дееспособность коммунизма как альтернативы капитализму.

И в общем-то до завершения второй мировой войны со стороны заправил глобальной политики претензий к сталинскому СССР не было. Соответственно СССР и его опыт социалистического строительства не только пиарили по всему миру, но и оказывали реальную экономическую и научно-техническую помощь в индустриализации и модернизации страны и соответственно — в построении социализма и коммунизма[35]. Как итог пиара, в котором приняли многие тогдашние выдающиеся деятели культуры разных стран, — СССР и, соответственно, идеалы коммунизма, неразрывно связанные с марксизмом, до 1956 г., пока Н.С. Хру­щёв не выступил на ХХ съезде КПСС с «разоблачением» «культа личности» Сталина, были популярны по всему миру:

«В умении оправдывать свои деяния и добиваться их одобрения Сталин равным образом преуспел и за пределами страны. В течение долгого времени многие западные комментаторы были более склонны — лишь отчасти отличаясь друг от друга в терминологии — хвалить его за индустриализацию России[36], нежели осуждать за террор. Таким образом сталинская эпоха в значительной степени интерпретировалась как эпоха великих социальных перемен, стремительной динамики, перехода от сельскохозяйственной экономики к индустриальной. И в некотором смысле это верно» (З. Бжезинский. «Большой провал. Рождение и смерть коммунизма в ХХ веке»).

Однако признавая исторические факты, З. Бжезинский демонстрирует непонимание сути самих фактов и глобальной политики:

• дело не только в Сталине, который вовсе не мотался по всему миру, подавая и продавая себя как гения всех времён и народов,
• дело в целенаправленном пиаре, который независимо от воли И.В. Сталина осуществлялся по всему миру в русле определённой глобальной политики преодоления общего кризиса капитализма.[37]

И соответственно успеху социального эксперимента в СССР, достигнутому в сталинские времена, до начала 1970‑х гг. советские разведслужбы в общем-то успешно находили во всех слоях буржуазно-либеральных обществ достаточное количество высокоинтеллектуальных людей, которые шли на сотрудничество с ними по идейным соображениям, видя в СССР прообраз светлого будущего всего человечества, работая не за плату и не под давлением шантажа.

Но это — внешне легко видимые аспекты вопроса о роли марксизма в глобальной политике. Внутренние состоят в том, что новая система общественного устройства, названная «социализм», «коммунизм», решила все проблемы, порождённые буржуазным либерализмом.

Она провозглашала идеалы подлинного и прямого народовластия на основе деятельности разного рода Советов — откуда и пошло название «Советская власть».

Но марксистское учение было построено так (и сохраняет это качество доныне), что реальные знания, на основе которых советы народных избранников могли бы принимать решения, ведущие к осуществлению провозглашённых учением благих целей, невозможно извлечь из марксистских писаний.

Вследствие этого реальное правление по-прежнему оставалось у мафии толкователей жизни на основе марксизма; а вся полнота внутриобщественной власти — у хозяев мафии, наследников древних разработчиков расистской библейской доктрины глобального рабовладения на финансово-ростовщической основе.

В СССР все люди были равны чисто формально-юридически, но некоторые семьи фактически «несколько превосходили равенством» другие. Все дети ходили в почти одинаковые детские сады, учились в одних и тех же школах по одним и тем же учебным программам, но как-то само собой получалось, что среди медалистов евреев было больше, нежели их доля в составе населения, среди студентов их доля была ещё больше, среди кандидатов наук — почти половина, среди докторов — более половины. Похожая картина наблюдалась и в сфере искусств.

Политики, кто бы они ни были по племенному происхождению, негласно подбирались партией из числа «достойных претендентов» и настоящих «интерационалистов» (т.е. пребывающих в «жидовосхищении») и правили, осуществляя «коллективное руководство» в соответствии с «ленинскими нормами партийной жизни» на основе научных рекомендаций, вырабатываемых сионизи­ро­ван­ной наукой.

Против марксизма как такового большинство выросших после 1917 г. не только не возражало, но относилось к нему с уважением, однако не вдаваясь в его существо. Марксизм стоял вне критики и не вызывал интереса или недовольства не только по причине гонений на критиков, а потому, что пока обеспечивалось потребительское спокойствие и рост экономического благосостояния, у большинства населения не было причин сомневаться в правильности марксистского учения, якобы явно подтверждаемого общественной практикой (подтверждение теории практикой и названо в диалектическом материализме критерием истинности всех теорий) и их повседневной жизнью: культурный и экономический прогресс был реальностью, и при всех текущих трудностях его чувствовал каждый.

Меньшинство же, недовольное марксизмом как таковым, в силу самых разных причин (главным образом «элитарных» амбиций) не выработало мировоззрения, альтернативного Библии и марксизму, которое было бы понятно простому народу[38]. Вследствие того, что антимарксистская теоретическая альтернатива носила либо откровенно капиталистический характер, либо явно принадлежала компетенции психиатрии, то репрессии в отношении антимарксистов сочувствия и протеста у большинства населения (тем более в трудовых коллективах, где до середины 1960‑х гг. многие помнили жизнь и работу до 1917 г.) не вызывали.

При этом большинство рассуждало примерно так:

Конечно есть в марксизме и тонкости. Ну ладно, я их не понимаю, но советские учёные Митин и Юдин, Минц, Варга, Гефтер[39] понимают, наши Афанасьев тоже понимает. Пусть они понимают и занимаются своим делом, а я занимаюсь своим делом: честно работаю, получаю зарплату, мне и семье хватает; люди разных национальностей работают и живут вместе и год от года все живут лучше. Сталин провозгласил политику планомерного снижения цен и цены каждый год снижаются. Трудности, унаследованные от прошлого (рецидивы буржуазной морали, ПОСЛЕДСТВИЯ ДВУКРАТНОГО РАЗРУШЕНИЯ ХОЗЯЙСТВА ВОЙНАМИ ПРИ ЖИЗНИ ОДНОГО ПОКОЛЕНИЯ, происки и саботаж врагов и т.п.) конечно есть, но они преодолеваются по мере общественного развития. Особых проблем нет; а те, кто говорит, что марксизм ложен, — те враги нашего строя и они хотят ввергнуть народы в хаос прежних неурядиц[40], лишить нас всего того хорошего, что мы достигли благодаря марксистско-ленинскому учению и руководству партии…

Так было во всём советском прошлом по завершении гражданской войны и, в особенности, после НЭПа, хотя каждый период советской эпохи имел своеобразие.

При этом:

• гонка «потреблятства», характеризующая буржуазный либерализм как образ жизни, была обуздана, что и позволило изменить качество жизни общества;
• в результате этого уровень социальной напряжённости и противоречий социальных групп в СССР действительно стал гораздо ниже, чем в буржуазно-либеральных обществах, за счёт системы социальной поддержки личности (вне зависимости от её происхождения) во всех возрастных периодах;
• ресурсоотдача системы в глобально-политических проектах выросла;
• власть над социальной системой СССР заправилы глобальной политики сохранили на основе распространения в обществе идей марксизма и эксплуатации его умолчаний (невнятность в освещении проблематики права собственности и управления и многое другое);
• были созданы предпосылки к достижению более высокого уровня производительности общественного труда, нежели в капиталистической системе буржуазного либерализма, а тем более — в системе буржуазных диктатур;
• и соответственно это открывало возможности к распространению достижений социалисти­ческого строительства в СССР на весь остальной мир.

Но Русь — не лучшее место для постановки экспериментов на тему о том, как придать устойчивость толпо-«элитаризму» в безопасных формах и реализовать принцип идеального рабовладения «дурака работа любит, и дурак работе рад».

По завершении второй мировой войны И.В. Сталин по сути вынес смертный приговор марксистскому проекту в своей работе «Экономические проблемы социализма в СССР»:

«Необходимо, в-третьих, добиться такого культурного роста общества, который бы обеспечил всем членам общества всестороннее развитие их физических и ум­ственных способностей, чтобы члены общества имели возможность получить образование, достаточное для то­го, чтобы стать активными деятелями обще­ственного развития…» («Экономические проблемы социализма в СССР», с. 68, отд. изд. 1952 г., текст выделен нами).

Выделенное курсивом в последней фразе предполагает и подразумевает концептуальную властность общества, устойчиво и гарантированно воспроизводимую в преемственности поколений, и соответственно — прекращение эпохи толпо-«элитаризма» и власти над обществом каких бы то ни было закулисных мафий.

И далее И.В. Сталин продолжает говорить о будущем, матрично-эгрегориально программируя его:

«Было бы неправильно думать, что можно добиться такого серьёзного культурного роста членов общества без серьёзных изменений в нынешнем положении труда. Для этого нужно прежде всего сократить рабочий день по крайней мере до 6, а потом и до 5 часов. Это необходи­мо для того, чтобы члены общества получили достаточно свободного времени, необходимого для получения всестороннего образования. Для этого нужно, далее, ввести общеобязательное политехническое обучение, не­обходимое для того, чтобы члены общества имели воз­мож­ность свободно выбирать профессию и не быть прикованными на всю жизнь к одной какой-либо про­фессии. Для этого нужно дальше коренным образом улучшить жилищные условия и поднять реальную зарпла­ту рабочих и служащих минимум вдвое, если не больше как путем прямого повышения денежной зарплаты, так и особенно путём дальнейшего систематического снижения цен на предметы массового потребления.

Таковы основные условия подготовки перехода к коммунизму» («Экономические проблемы социализма в СССР», цит. изд., с. 69).

Но это — не пустые декларации о благонамеренности, поскольку И.В. Сталин обнажил поработительную суть марксизма, чем поставил общество перед вопросом о выработке освободительной альтернативы поработительному марксистскому проекту:

«… наше товарное произ­водство коренным образом отличается от товарного производства при капитализме» («Эконо­мичес­кие проблемы социализма в СССР», цит. изд., с. 18).

Это действительно было так, поскольку налогово-до­тационный механизм был ориентирован на снижение цен по мере роста производства. И после приведённой фразы И.В. Сталин продолжает:

«Более того, я думаю, что необ­ходимо откинуть и некоторые другие понятия, взятые из “Капитала” Маркса, … искусственно приклеи­ваемые к нашим социалистическим отношениям. Я имею в виду, между прочим, такие понятия, как “необходимый” и “прибавочный” труд, “необ­ходимый” и “прибавочный” продукт, “необходимое” и “при­бавочное” время. (…)

Я думаю, что наши экономисты должны покончить с этим несоответствием между старыми понятиями и новым положением вещей в нашей социалистической стране, заменив старые понятия новыми, соответствую­щими новому положению.

Мы могли терпеть это несоответствие до известного времени, но теперь пришло время, когда мы должны, наконец, ликвидировать это несоответствие» («Экономические проблемы социализма в СССР», цит. изд., с. 18, 19).

Если из политэкономии марксизма изъять упомянутые Сталиным понятия, то от неё ничего не останется, со всеми вытекающими из этого для марксизма последстви­ями.

Вместе с «прибавочным продуктом» и прочим исчез­нет мираж «прибавочной стоимости», которая якобы су­ществует и которую эксплуататоры присваивают, но ко­то­рую Сталин не упомянул явно.

В приведённом фрагменте И.В. Ста­лин пря­мо ука­зал на мет­ро­ло­ги­че­скую не­со­стоя­тель­ность (см. раздел 1.3) мар­кси­ст­ской по­лит­эко­но­мии:

Все пе­ре­чис­лен­ные им её из­на­чаль­ные ка­те­го­рии не­раз­ли­чи­мы в про­цес­се прак­ти­че­ской хо­зяй­ст­вен­ной дея­тель­но­сти. Вслед­ст­вие это­го они объ­ек­тив­но не под­да­ют­ся из­ме­ре­нию. По­это­му они не мо­гут быть вве­де­ны в прак­ти­че­скую бух­гал­те­рию ни на уров­не микро- (пред­при­ятия), ни на уров­не макро- (Гос­пла­на и Гос­ком­ста­та, Минэкономики и т.п.).

Это оз­на­ча­ет, что мар­кси­ст­ская по­лит­эко­но­мия об­ще­ст­вен­но вред­на, по­сколь­ку на её ос­но­ве не­воз­мо­жен управ­лен­че­ски зна­чи­мый бух­гал­тер­ский учёт, и сверх то­го её про­па­ган­да из­вра­ща­ет пред­став­ле­ния лю­дей о те­че­нии в об­ще­ст­ве про­цес­сов про­из­вод­ст­ва и распре­де­ле­ния продукции и об управ­ле­нии ими.

Но политэкономия марксизма — следствие философии марксизма, и соответственно, — указав на метрологическую несостоятельность политэкономии марксизма, И.В. Сталин намекнул на необходимость ревизии философии марксизма[41], проведение которой неизбежно приводит к выработке более эффективной философии, что и открывает пути к общедоступности концептуальной властности и тем самым действительно прекращает эпоху толпо-«элита­риз­ма».[42]

Если всё это проделать, то выяснится, что в составе трёх источников, трёх составных частей марксизма, две — ложны, а третья при таком качестве двух других — жизненно несостоятельна:

• учение о социализме — приманка для легковерных, невежественных, не умеющих эффективно думать благонамеренных людей;
• философия диалектического материализма — фальшивый камертон, вследствие вздорности её основного вопроса[43] и ухода от вопроса о предсказуемости последствий, а также — неадекватности формулировок в ней законов диалектики.
• политэкономия — метрологически несостоятельна, вследствие чего с нею не может быть связан бухгалтерский учёт ни на микро-, ни на макро- уровнях, и на её основе не могут быть построены никакие адекватные потребностям общественного развития экономические теории и модели.

Однако за прошедшие после убийства И.В. Ста­лина более чем полвека подавляющее большинство приверженцев коммунистических идеалов так и не поняли ни этой сути марксизма, ни И.В. Сталина…

Состав преступления И.В. Сталина перед заправилами глобальной политики на основе библейского проекта в том, что он решил строить коммунизм—  идеал,  к  которому  должно  стремиться  человечество  в  своем  развитии, пропагандируется  издревле.  В  переводе  с  латыни  слово  «коммунизм»  означает  общинность, общность.  Кроме  того,  в  латинском  языке  это  слово  имеет  общий  корень  со  словом «коммуникация»,  то  есть  связь,  в  том  числе  и  информационная  связь  между  людьми,  что  по-русски именуется «со-ВЕСТЬ». Иначе говоря, коммунизм — общность людей на основе совести., в котором бы коммунары стали бы сами хозяевами своей судьбы и будущего человечества.

Чтобы скрыть от потомков этот факт, и потребовалось развенчание «культа личности» И.В. Сталина, который заправилы глобальной политики сами же и творили по всему миру, пока не замечали, что пользуясь марксистским лексиконом, И.В. Сталин работает на антимарксистскую идею цивилизационного строительства.

Но кроме этого в послевоенные годы И.В. Сталин обнажил и ещё некоторые инструменты управления СССР извне:

• низкопоклонство перед Западом отечественных «элитариев»;
• античеловеческий космополитизм еврейской диаспоры[44];
• мафиозный характер Академии наук СССР[45], что исключает поиск наукой истины и решение наукой общественно значимых проблем и обращает её в стратегический инструмент анонимно-закулисной власти над обществом;
• в собрании сочинений И.В. Сталина, которое начало выходить в свет после войны, и которое успело дойти до публикации работ не позднее 1934 г. (13‑й том), много подтекста, обличающего масонство и глобальную политику его заправил, по какой причине выход в свет очередных томов был остановлен помимо воли И.В. Сталина ещё при его жизни[46], а после его устранения его издание было прекращено вопреки решению ЦК об увековечении памяти И.В. Сталина, предусматривавшему продолжение издания;
• выступая на октябрьском 1952 г. пленуме ЦК КПСС (по завершении XIX съезда) обвинил в готовности к измене делу строительства социализма и коммунизма своих «ближайших сподвижников» (В.М. Молотова и А.И. Микояна) и предложил ряд мер, которые были направлены на то, чтобы руководство партии было подвластно народу, и которые были отменены преемниками после убийства И.В. Сталина в конце февраля — начале марта 1953 г.

Если бы И.В. Сталин именно таким образом не «подвёл итоги» марксистскому проекту по совести и свободной воле, то хозяева марксизма и ныне бы числили его среди классиков марксизма и великих строителей социализма, оправдывали бы уничтожение в процессах 1937 г. и в последующих процессах «идеалистов и романтиков революции» и противников режима, которые не заметили смены эпох: эпохи разрушения старого строя на эпоху созидания нового. Линия такого рода оправдательной по отношению к Сталину и его сподвижникам пропаганды, которой в тридцатые годы положили начало такие деятели западной культуры и гуманисты, как Л. Фейхтвангер, Б. Шоу и многие другие менее известные, продолжалась бы и по наши дни. А все остальные жертвы революции и социалистического строительства были бы преданы забвению (как преданы забвению в США многомиллионные жертвы голодомора периода «великой депрессии» 1929 и последующих годов[47]) или же их списали бы на непреодолимые силы исторической стихии.

Но коли И.В. Сталин успел подвести итоги марксистскому эксперименту сам, то заправилы библейского проекта были вынуждены взять «таймаут» для того, чтобы инерция сталинизма выработалась, а сам он и память о нём ушли в историческое прошлое.

На это ушли все 1950‑е гг. Новое поколение идейных марксистов-троцкистов, которые прикрывались Н.С. Хрущёвым, оказалось недееспособным как в решении внутренних проблем СССР, так и в решении задач внешней политики (один «карибский кризис» 1962 г. чего стóит[48]) в духе истинного марксизма: утрата «элитой» на Руси дееспособности в смысле служения какой бы то ни было идее цивилизационного строительства в течение жизни 1 — 2 поколений — её характерное свойство. Их недееспособность если и не закрыла марксистский проект окончательно[49], то перенесла очередную попытку его реализации в глобальных масштабах на отдалённую политическую перспективу. Поэтому недееспособность марксистов-троцкис­тов послесталинской поры в решении реальных политических задач привела к тому, что заправилы проекта решили их «слить».

В общем марксистский проект на Руси (и как следствие — во всём мире) не состоялся под воздействием двух факторов:

• большевизма[50], возглавляемого И.В. Сталиным;
• утраты дееспособности марксистской «элитой» в СССР по причинам неспособности всякой «элиты» на Руси служить какой бы то ни было идее цивилизационного строительства, кроме идеи поддержания в преемственности поколений своего собственного родоплеменного «элитаризма».[51]

В результате заправилы глобальной политики на основе библейского проекта оказались перед лицом новой проблемы, возникшей вследствие невозможности продолжать марксистский про­ект: идеологический раскол мира и во многом автономное самоуправление капиталистической и социалистической систем, сделали мир неединообразно управляемым и потому плохо управляемым.

Для восстановления управляемости мира пришлось принять решение о «сливе» СССР, и тогда выбор «достойных» политиков и прочих управленцев хозяевами марксизма привёл СССР к краху. Но несколько ранее отбор политиков и прочих управленцев И.В. Сталиным, стремившимся к обеспечению независимости СССР от внешнего диктата, привёл страну к статусу «сверхдержавы № 2», и в результате успехов подбора кадров в эпоху сталинизма в Космос мы вышли первыми в нынешней глобальной цивилизации.

И тот, и другой результат политики сопровождался одним и тем же марксистским учением и толкованием жизни на его основе.

Это говорит о том, что каждый из результатов по существу был обусловлен причинами, лежащими вне марксистско-ленин­ского учения: субъективно произвольной политикой селекции, подбора и расстановки кадров; иными словами при Сталине осуществлялся выбор дееспособных управленцев и специалистов, после Сталина — ущербных и недееспособных.

Но вследствие краха марксистского проекта общий кризис капитализма в глобальных масштабах разрешить не удалось, и он по-прежнему — объективная данность эпохи. В статье «Россию губит социальный дарвинизм», опубликованной в газете «Санкт-Петербургские ведомости» № 48 (1717) от 14.03.1998 г., приводится характеристика состояния капитализма, исторически сложившегося на основе идей буржуазного либерализма, данная Дж. Соросом, которого в симпатиях к марксизму заподозрить невозможно (беженец от марксистского эксперимента в Венгрии):

«В начале 1997 года он (Сорос: — наше пояснение при цитировании) опубликовал статью “Опасность, исходящая от капитализма”. Человек, который по своему собственному заявлению, сделал себе состояние, играя на финансовых биржах, увидел опасность для демократии, заложенную в капиталистической системе. Свободный рынок и идеи социального дарвинизма, на которых он основан, пишет Сорос, представляют опасность для демократии, а в качестве иллюстрации своей позиции он касается трёх аспектов: экономической стабильности, социальной справедливости и международных отношений.

Как считает Сорос, современный капитализм создал систему, которая характеризуется нестабильностью. Время от времени про­­исходят финансовые кризисы, падения бирж, влекущие за собой экономическую депрессию. Сторонники свободного рынка противятся какому-нибудь правительственному вмешательству в этой сфере, поскольку считают, что эти негативные явления в экономической борьбе объясняются не внутренней нестабильностью системы, а неумелым её управлением.[52] Рыночные механизмы и нестабильность, порождаемая ими, продолжает Сорос, проникают во все сферы жизни общества. Реклама, техника маркетинга и даже упаковка товара используются для того, чтобы влиять на поведение человека и направлять его выбор. Сбитый с толку всеми этими манипуляциями человек начинает ориентироваться только на деньги как показатель успеха и критерий ценности: самый дорогой — значит, самый лучший. В таких условиях культ успеха вытеснил веру в принципы, а общество потеряло ориентиры.

В сфере социальной справедливости сторонники свободного рынка противятся перераспределению богатства, так как исповедуют принцип социального дарвинизма: выживает самый способный. Но этот принцип, пишет Сорос, легко опровергается ссылкой на то обстоятельство, что богатства передаются по наследству. А это, в свою очередь, опровергает бытующее среди рыночников утверждение о якобы равных возможностях, создаваемых рынком.

Отношения между государствами, по мнению идеологов свободного рынка, должны основываться на конкуренции, поскольку государства в своей политике преследуют не какие-то принципы, а только интересы. Но, преследуя свои интересы, государства за­бо­тятся только о своей покупательной способности, а не об общем благе. Идеи социального дарвинизма и отсутствие реализма, превалирующие на Западе, способствовали, по мнению Сороса, установлению в России криминального капитализма, а не демократического общества».

Хотя пересказ мнения Дж. Сороса заканчивается словами о России, однако в приведённом фрагменте даётся характеристика той системы, которая для отечественных «элитариев» стала объектом зависти и подражания. Но Дж. Сорос неоднократно говорил и писал о том, как ему видится альтернатива. Газета «Совершенно секретно» № 2, 1998 г. «Грабительский капитализм» с подзаголо­в­ком «Сенсационная речь Джорджа Сороса, которую все осуждающе комментировали, но никто не читал» (http://www.sovsekretno.ru/magazines/article/136). В ней приводятся обширные выдержки из выступления Дж. Сороса на Американо-Российском симпозиуме инвесторов в Гарвардском университете, проведённом в начале января 1998 г. Хотя в ней речь идёт только о российском капитализме того времени, который характеризуется как грабительский, но по существу Дж. Сорос порицает всю глобальную систему капитализма на основе идей буржуазного либерализма и высказывает своё мнение об альтернативе:

«Крушение одной системы потребовало срочного создания новой. Есть два взгляда[53] на то, каким должен быть этот новый режим. С моей точки зрения, оптимальным было бы создание открытого общества, которое не зависит от какой бы то ни было идеологии».

В контексте приведённого выше порицания Дж. Соросом капитализма, сложившегося на основе идей буржуазного либерализма, последняя фраза предполагает свободу общества и от его идеологии. И далее Дж. Сорос пишет о том, что на его взгляд должно быть:

«И поскольку мы постоянно сталкиваемся с несовершенством восприятия, несовершенством взаимопонимания, мы не можем создать совершенное общество. Всё, что нам остаётся, — это создать несовершенное общество, в котором люди имеют свободу выбора и свободу самореализации, тем самым совершенствуя общество. Безусловно, подобная система не сможет существовать без необходимых демократических институтов, без рыночных механизмов, способных корректировать ошибки, и, конечно, без главенства закона, управляющего всей жизнью общества… Так, в сущности, существуют все цивилизованные государства».

Это соответствует приведённому ранее (в разделе 8.5) предложению Б.Х. Обамы понимать демократию США как беседу, «которую необходимо провести», и предполагает «плюрализм мне­ний»[54], как нормальное состояние общества, однако с оговоркой на его законопослушность. И Дж. Сорос и Б.Х. Обама — не единственные представители «элит» буржуазно-либерального об­ще­ства, которые опасаются того, что «дальше так жить нельзя» и потому «надо что-то делать», чтобы изменить систему. Вопрос только в том, кто какое будущее выбирает и что делает для воплощения в жизнь своего выбора.

Приложение 2
в редакции от 24.10.2009 г.
Уточнения 07.05.2013 г.

[1] Выезд — экипаж (карета) и лошади.

[2] Если расценивать такого рода факты как проявления «антисемитизма», то источником «антисемитизма» оказывалась сама же иудейская верхушка, работавшая на заправил библейского проекта. Другое дело, что объяснение запретов для самих евреев и окружающей их социальной среды было таким, чтобы скрыть этот факт и не приводить к вопросу о целесообразности такого рода ограничений.

[3] Развитие системы общественного производства — совершенствование продукции, появление её новых видов, развитие технологий, организации производства и сбыта.

[4] Управляемость — это свойство (в ряде случаев — комплекс свойств) объекта управления, на которое субъект-управленец опирается в своих действиях.

[5] Биоценозно-экологические катастрофы, которые люди сами же обрушивали на свои головы, в эпоху сословно-кастовых обществ тоже случались, но они были локальными эпизодами, а не нормой жизни.

[6] См. раздел 10.4 (том 3 настоящего курса).

[7] Эта формула не предполагает постановки вопроса: Откуда берутся законы и какую концепцию управления, кем-то и как-то сформированную по своему произволу, законы выражают? Соответственно эта формула не предполагает и ответа на этот вопрос.

[8] К концу ХХ века скорость научно-технического прогресса вплотную подошла к пределу, обусловленному производительностью психики людей в переработке информации. Это стало фактором, ограничения скорости научно-технического прогресса.

[9] Одно из первых проявлений этого.

Изобретатель первой многоверетённой прядильной машины был бедным прядильщиком, а после её массового внедрения был вынужден бежать из Англии от гнева множества прядильщиков, которых его изобретение лишило работы и куска хлеба, хотя он стремился к тому, чтобы своим изобретением облегчить своим коллегам жизнь и сделать людей богаче. Сам он тоже не разбогател, поскольку не смог организовать монопольную эксплуатацию своего изобретения.

Механизм катастрофы занятости, происшедшей в отрасли вопреки благим намерениям изобретателя, прост:

• с одной стороны — ограниченная платёжеспособностью ёмкость рынка, на который работает отрасль (следующий уровень ограничений — объём потребностей общества в определённых видах продукции как таковой);
• с другой стороны — многократный рост производительности труда в отрасли;
• при невозможности увеличить сбыт — профессионализм большинства прежних прядильщиков не востребован;
• надотраслевые средства управления покупательной способностью населения, сбытом продукции, переподготовкой и трудоустройством высвободившихся трудовых ресурсов — идеями буржуазного либерализма не предусмотрены и потому соответствующих общественных институтов нет.

На вопрос: Должны ли они быть в обществе?

• Умные люди отвечают: Должны.
• Буржуазные либералы отвечают: Нет — каждый должен проявлять свою инициативу сам.

[10] В «Великобратании» дело дошло до политики геноцида в отношении собственного населения. За бродяжничество полагалось повешение, хотя бродяги были людьми, которых изменение спектра производства и структуры востребованного профессионализма просто оставили без средств к существованию, в чём никто из них персонально не был виновен. Появилась даже поговорка «овцы съели людей», которая подразумевала, что рост овечьего поголовья (шерсть — сырьё для прядильно-ткацкой промышленности) повлекло за собой передачу землевладельцами пахотных угодий под пастбища, в результате чего множество людей утратили средства к существованию и, так или иначе, погибли.

Расстрелять демонстрацию рабочих в большинстве развитых стран до 1917 г. — «плёвое дело», в частности первое мая как день всемирной солидарности трудящихся возник в память о разгоне рабочей демонстрации в Чикаго, в результате которого погибло 6 человек.

[11] В 1960‑е гг. в прессе как курьёз промелькнуло сообщение, что некий журналист из ФРГ умудрился «водой» из Рейна проявить фотоплёнку. Даже если этот факт был вымышлен или фальсифицирован, то это сильная метафора, в реальность которой многие поверили, видя воду Рейна.

[12] Ещё в советские времена школьный учебник общей биологии, со ссылками на Ч. Дарвина упоминал, что в Англии некоторые популяции бабочек изменили окраску, чтобы снова стать невидимыми на фоне коры деревьев, которая под воздействием загрязнений промышленными выбросами утратила свой естественно-природный цвет. Факт ощутимо си­ль­ного загрязнения среды обитания, относящийся к середине XIX века.

[13] Первоначально большинство промышленных предприятий строились на реках, которые перегораживались запрудами, и водяные колёса (аналогичные мельничным) приводили в действие промышленное оборудование. И до настоящего времени во многих городах и посёлках, возникших в эпоху создания промышленности, сохранились плотины, обеспечивавшие в прошлом энергетику заводов. Так, до сих пор главным ландшафтным фактором в пригороде Санкт-Петербурга Колпино является водохранилище за плотиной на реке Ижоре, давшей имя Ижорскому заводу. В Полотняном заводе — усадьбе Гончаровых — тоже сохранились плотина их завода на реке Суходрев и водохранилище за нею. Озеро Разлив под Петербургом — тоже водохранилище за плотиной Сестрорецкого завода, построенного по указу Петра I. И таких памятников эпохи первой индустриализации в разных регионах России довольно много.

Энергетические установки на основе сжигания угля и углеводородов массово стали внедряться с середины XIX века, в результате объём выброса в атмосферу всевозможных по своему химическому и физическому составу дымов резко вырос и продолжает расти до настоящего времени.

[14] Как показал опыт Великобритании с огораживанием пастбищ и уничтожением бродяг, ликвидация «лишних» рабов для заправил проекта — вопрос технический, а не проблема нравственно-этического характера.

[15] Эта фраза отсутствует в электронной версии 2000 г. «Большого энциклопедического словаря» на компакт-диске. Возможно, что после 1991 г. редакторы «Словаря» не посчитали нужным «засвидетельствовать своё почтение социалистической идеологии», но объективно её удаление работает на то, чтобы лишний раз не привлекать вниманиекак явление в психике индивида достаточно часто уподобляют прожектору, основываясь на том, что индивид способен произвольно обращать своё внимание на всё, что стало достоянием его сознания. Но, если соотноситься со всеми функциями, которые внимание выполняет в психике личности, то точнее уподобить его локатору, который может работать в двух режимах: в режиме «кругового обзора», в котором ведётся сканирование сознания (как области информационно-алгорит­ми­чес­кого отождествления индивида и Мира) с целью выявления по определённым призн... к процессу глобализации и глобальной политике.

[16] «Сто с небольшим лет назад, Америка представляла собой страну совсем не «американской мечты». В 1880 году средняя стоимость жизни составляла 720 долларов в год, а годовая средняя зарплата рабочих в про­мы­шлен­ности была около 300 долларов в год. При этом средний рабочий день составлял 11 — 12 часов, а нередко и все 15. Каждый шестой ребёнок работал в промышленности, получая половину зарплаты взрослого за одинаковую работу. Что такое охрана труда никто не знал. Все эти данные взяты из заключения Бюро трудовой статистики, представленного Конгрессу США. В конце этого заключения делается вывод: “Люди должны умирать для того, чтобы процветала индустрия”» (http://www.prazdnuem.ru/holidays/1may/chicago.phtml).

Но для того, чтобы изменить законодательство о финансовой и хозяйственной деятельности так, чтобы экономика служила людям, а не люди финансам, — и тогда, и сейчас в США не было и нет ни знаний, ни политической воли.

[17] Вспоминая о продвижении Российской империи к катастрофе 1917 г., генерал А. Спиридович в книге “Записки жандарма” (Москва, «Пролетарий», 1930 г., репринтное воспроизведение 1991 г.) пишет:

«Рабочие волнения и забастовки 1895/96 годов выдвинули для правительства на очередь рабочий вопрос. Министерство внутренних дел, понимая всю государственную важность этого вопроса и заинтересованное в нём также и с точки зрения поддержания общественного порядка в стране, первое пошло в этот период по пути правильного его разрешения законодательным порядком.

Далеко не таким было отношение к рабочему вопросу министерства финансов с его фабричной инспекцией и во главе с Витте, на обязанности которого лежал вопрос во всём его объёме в то время. Витте ревниво оберегал подчинённую ему сферу, но простирал свои заботы только на капиталистов и не обращал должного внимания на рабочих и их нужды. И когда, под влиянием забастовок, по высочайшему повелению был образован при департаменте торговли и мануфактур комитет для составления проекта закона о нормировании рабочего времени в фабрично-заводской промышленности, то при работах его различие во взглядах двух министерств выявилось в полной мере.

На заседаниях комитета на защиту интересов рабочего класса выступили тогда не чины министерства Витте с председателем Ковалевским, что явилось бы вполне естественным, а представители министерства внутренних дел: вице-директор департамента полиции Семякин и хозяйственного департамента — С. Щегловитов.

Почти во всех пунктах представителям министерства внутренних дел приходилось бороться с Ковалевским и другими чинами министерства финансов, отстаивавшими интересы фабрикантов. (…)

Результатом тогдашних работ явился закон 2 июня 1897 года, который Витте разъяснил затем своей инструкцией чинам фабричной инспекции и циркулярами, опять-таки не в пользу рабочих.

Между тем рабочее движение было в то время на перепутье и от правительства в значительной степени зависело дать ему то или иное направление. Рабочие являлись той силой, к которой жадно тянулись революционные организации и особенно социал-демократические. Социал-демократы старались уже тогда завладеть пролетариатом и направить его не только на борьбу с существующим политическим строем, но и против всего социального уклада жизни. Социальная революция и диктатура пролетариата уже были провозглашены конечной целью борьбы. Конечно, всё это казалось бреднями… Увы!» (с. 96, 97).

Здесь, правда, надо отметить, что С.Ю. Витте активно масонствовал и потому мог не по дурости, а по злому умыслу, кося под дурачка (как накануне 9 января 1905 г., что видно из его воспоминаний), саботировать политику, направленную на разрешение классовых противоречий в империи мирными путями. Своего Бисмарка, который подчинил бы разрешение рабочего вопроса своей воле, в Российской империи не нашлось…

[18] В качестве ликбеза по марксизму можно рекомендовать книги:

• «Анти-Дюринг» Ф. Энгельса и
• «Государство и революция» В.И. Ленина, которую он написал, когда скрывался летом — осенью 1917 г. в Разливе от полиции по обвинению в том, что он — немецкий шпион и делает политику на немецкие деньги по указке из Берлина (как утверждают некоторые историки, его соавтором в работе над нею был Г.Е. Зиновьев (настоящая фамилия — Апфельбаум), казнённый в 1937 г. за руководство троцкистско-зиновьевской оппозицией).

[19] Тогда же, в 1848 г., был опубликован «Манифест коммунистической партии», написанный К. Марксом и Ф. Энгельсом, который начинают слова:

«Призрак бродит по Европе — призрак коммунизма. Все силы старой Европы объединились для священной травли этого призрака: папа и царь, Меттерних и Гизо, французские радикалы и немецкие полицейские.

Где та оппозиционная партия, которую её противники, стоящие у власти, не ославили бы коммунистической? Где та оппозиционная партия, которая в свою очередь не бросала бы клеймящего обвинения в коммунизме как более передовым представителям оппозиции, так и своим реакционным противникам?

Два вывода вытекают из этого факта.

Коммунизм признаётся уже силой всеми европейскими силами.

Пора уже коммунистам перед всем миром открыто изложить свои взгляды, свои цели, свои стремления и сказкам о призраке коммунизма противопоставить манифест самой партии.

С этой целью в Лондоне собрались коммунисты самых различных национальностей и составили следующий “Манифест”, который публикуется на английском, французском, немецком, итальянском, фламандском и датском языках»
(http://www.marxists.org/russkij/marx/1848/manifesto.htm).

[20] Примерно с той поры «ЦК» псевдосоциалистической ветви масонства действует большей частью с территории Франции.

[21] Анекдот времён начала брежневского правления гласил, что Н.С. Хрущёв за время своего правления:

• успел присвоить звание Героя Советского Союза президенту Египта Гамалю Абд Эль Насеру (такое написание его имени более соответствует морфологии арабского языка, нежели общепринятое в нашей стране: Гамаль Абдель Насер), что вызвало неприятие в СССР, хотя Насера как политика уважали;
• но не успел присвоить звание Героя Советского Союза (посмертно) императору Николаю II за создание в стране революционной ситуации.

[22] Согласно ей исторически реальные капитализм и социализм—  уклад  общественной  жизни,  при  котором  первоочередные  потребности всякого  человека,  а  также  всякой  семьи,  гарантированно  удовлетворяются  за  счет  прямого  и косвенного  покрытия  соответствующих  расходов  государством,  выступающим  в  качестве представителя общества в целом. каждый в своём развитии должны придти к такой социальной организации, которая будет обладать всеми достоинствами каждой из систем и будет лишена недостатков каждой из них.

[23] В 1905 г., только бунд (специфически еврейская революционная партия), получил иностранной помощи, ставшей известной, на сумму в 7 миллионов рублей по тогдашнему золотому курсу, т.е. бóльшую, чем строительная стоимость символа революции — крейсера «Аврора» (обошёлся казне в 6,3 миллиона рублей, строился семь лет, а тут за год — 7 миллионов). Т.е. финансирование революции было сопоставимо с военными бюджетами «великих держав» того времени, и источником этого финансирования был вовсе не прожиточный минимум, который совокупный капиталист платил совокупному рабочему в каждой стране.

После февраля 1917 г. известный впоследствии лидер рабочей оппозиции Шляпников вернулся в революционный Петроград. Партийная касса была пустовата. Просить денег на деятельность партии у рабочих партия не смела, поскольку миф об общенародной поддержке РСДРП до 1917 года появился после 1917 года, да и лишних денег у рабочих не было. Поэтому РСДРП вынуждена была заниматься отмывкой иных денег, для чего на заводах организовывались сберегательные, страховые и больничные кассы, где и отмывались средства партии. Источники поступлений были разные: среди всего прочего Шляпников сообщает, что, будучи до того в эмиграции в США, он передал тамошним еврейским кругам некоторую информацию о погромах в России. В обмен на неё ему было дано письмо, по предъявлении которого в Петрограде скромному библиотекарю бывшей императорской публичной библиотеки А.И. Бра­у­до (жившему на одно жалованье?) Шляпникову был выдан рублёвый эквивалент нескольких тысяч долларов (для сопоставления: в 1912 г. радист «Титаника» — редкая в те годы и относительно высокооплачиваемая профессия — имел зарплату в 20 долларов в месяц и должен был бы копить более десяти лет, чтобы иметь такую сумму; и особый вопрос, захотел бы он её отдать на помощь революционной «рабочей» партии).

[24] См. ленинское учение о революционной ситуации:

«1. Невозможность для господствующих классов сохранить в неизменном виде своё господство.

1. Обострение, выше обычного, нужды и бедствий угнетённых классов.
2. Значительное повышение в силу указанных причин активности масс, в “мирную” эпоху дающих себя грабить спокойно, а в бурные времена привлекаемых, как всеобщей обстановкой кризиса, так и самими “верхами”, к самостоятельным политическим выступлениям.

К объективной присоединяется субъективная, именно: присоединяется способность революционного класса на революционные массовые действия, достаточно сильные, чтобы сломить (или надломить) старое правительство, которое никогда в эпоху кризисов не упадёт, если его не уронят» (В.И. Ленин, ПСС, изд. 5, т. 26, с. 218, 219).

[25] Эта тема в материалах КОБ обстоятельно рассмотрена в главе 1 работы ВП СССР «Разгерметизация», а также в работе «От человекообразия к человечности…».

[26] Марксистская партия, принимавшая в себя исключительно евреев, которую можно было бы назвать нацистской, если бы евреи были нацией. Евреи не отвечают полному набору признаков нации, но отвечают полному набору признаков мафии, вследствие чего и являются мафией, маскирующейся под нацию.

[27] Как пример: «мраксисты» болтали о том, что «частная собственность на средства производства — зло», а «общественная собственность» станет благом, не задумываясь о том, в чём суть «права собственности» и как оно реализуется. Чтобы показать, насколько это серьёзно, проясним этот вопрос.

Понятие— единство образа и его (лексического) словесного выражения. Это определённость взаимного соответствия в психике индивида слова, фразы, символа, группы или последовательности символов того или иного языка, употребляемого обществом или исключительно личностного, — с одной стороны, и с другой стороны — субъективного образа, видéния (а также и дру­гих понятий), включённая в алгоритмику его мышления. Возникает в психике субъекта как определённая взаимосвязь между языковыми средствами мышления (выраже­ния мыслей) и субъективными («внеязы... «право собственности на средства производства» содержательно раскрывается единственно как право упра­в­ления производством и распределением продукции либо непосредственно, либо через доверенных лиц.

Понятие права на такие объекты собственности, как земля, её недра, воды и другие природные ресурсы содержательно раскрывается только, как право организовать труд людей с использованием этих природных ресурсов; а также как право ограничить доступ к непроизводственному их использованию (для отдыха, и т.п.).

Понятия частной и общественной собственности связаны с общественным разделением профессионализма и его воспроизводством при смене поколений в общественном объединении труда. Они содержательно раскрываются через то, как формируется круг управленцев.

Собственность частная, если персонал, занятый обслуживанием средств производства в их совокупности, не имеет осуществимой возможности немедленно отстранить от управления лиц, не оправдавших их доверия, и нанять или выдвинуть из своей среды новых управленцев.

Собственность общественная, если управленцы, утратившие доверие, не справившиеся с обязанностями по повышению качества управления, немедленно могут быть устранены из сферы управления по инициативе персонала, занятого обслуживанием данной совокупности средств производства, основой чего является условие, что социальной базой управленческого корпуса не является замкнутая социальная группа, вход в которую закрыт для представителей и выходцев из иных социальных групп.

В силу такого содержательного различия прав частной и общественной собственности общественную собственность на что-либо в её управленческом существе невозможно ввести законом, поскольку, если гос­под­ствует взгляд, что общественное де-юре — это бесхозное де-факто, то бесхозное де-факто станет частным персональным или корпоративным. Кроме того, право отстранить управленца от должности может быть полезным только, если персонал отдаёт себе отчёт в том, что единственной причиной для отстранения является неспособность управлять с необходимым уровнем качества по поддерживаемой обществом концепции общественной жизни. В частности, причиной для немедленного отстранения может быть использование управленческой должности кем-либо для личного и семейно-кланового обогащения.

Т.е. пропагандируя переход к общественной собственности на средства производства, но не вдаваясь в существо вопроса о собственности и уходя от обсуждения проблем управления и организации управления в обществе, «мраксизм» программировал сохранение в марксистском социализме и коммунизме частной мафиозно-корпо­ра­тивной собственности на средства производства под видом общественной и сохранение власти некой мафии, опирающейся на марксизм, над коммуной «мраксистов».

[28] Более обстоятельно об этом см. работы ВП СССР:

• «Разгерметизация», глава 5. § 8. «Троцкизм-“ленинизм” берёт “власть”»;
• «Краткий курс…», раздел 6.10. «Уроки марксизма»;
• «Иудин грех ХХ съезда»;
• «Время: начинаю про Сталина рассказ…»;
• «Форд и Сталин: о том, как жить по-человечески».

[29] Т.е. революция, гражданская война, как и семьюдесятью годами позднее «перестройка», — расплата за концептуальное безвластие и прямое его следствие. Первый том «Капитала» был издан на русском языке в 1872 г. До начала революции 1905 г. оставалось 33 года; до революций 1917 г. оставалось 45 лет; революции 1905 — 1907 гг. и революции 1917 г. разделяют 12 — 10 лет. Это — куда как достаточные сроки для того, чтобы выработать альтернативу и распространить её в обществе настолько, чтобы она могла воплотиться в политику.

[30] Их недееспособность — во многом следствие замасоненности их структур: см. Н.Н. Яковлев, «1 августа 1914» (Москва, «Молодая гвардия», 1974 г.; изд. 3, доп., Москва, «Москвитянин», 1993 г.; «Эксмо-Пресс», 2003 г.; http://www.razumei.ru/lastlib/otherbooks/375)

[31] Более того, в 1920 году и в 1922 году II и IV конгрессы Коминтерна рассматривали вопрос о проникновении масонской агентуры в коммунистическое движение, отделившееся от II‑го — социал-демократического — Интернационала. На следующий день после того, как 5 декабря 1922 г. IV конгресс Коминтерна по инициативе В.И. Ленина принял антимасонскую резолюцию, В.И. Ленин оказался в Горках, где спустя год с небольшим и завершилась его жизнь. Было ли это прямым результатом успеха врачей в их деле в 1922 г., либо масоны-опекуны были непричастны, а В.И. Ленин сам, пребывая во власти материалистически-атеисти­ческих убеждений, оказался не готов к тому, чтобы выдержать удар масонского эгрегора, — вопрос открытый.

[32] «Если бы мировая война продолжалась ещё год или больше, Германия, а затем и державы Антанты, вероятно, пережили бы свой национальный вариант русской катастрофы. То, что мы застали в России, — это то, к чему шла Англия в 1918 году, но в обострённом и завершённом виде. Здесь тоже нехватка продуктов, как это было в Англии, но достигшая чудовищных масштабов; здесь тоже карточная система, но она сравнительно слаба и неэффективна; в России спекулянтов не штрафуют, а расстреливают, и вместо английского D.O.R.A. (Закона о защите государства) здесь действует Чрезвычайная Комиссия. То, что являлось неудобством в Англии, возросло до размеров бедствия в России. Вот и вся разница» (Г. Уэллс, «Россия во мгле», 1920 г. См. её интернет-публикацию: http://www.bookluck.ru/booktritu.html. Как можно узнать из «Википедии» оригинальное название этой книги — «Russia in the Shadows», что дословно можно перевести как «Россия в сумерках»). — Так что Европа должна быть благодарна В.И. Ленину за брестский мир.

[33] Красная армия смогла победить белогвардейцев и интервентов в гражданской войне во многом благодаря тому, что заправилы глобальной политики вынудили буржуазно-либеральные режимы отказать белогвардейцам в военно-технической и экономической поддержке (А.В. Ко­л­­чака — просто сдали красным) и прекратить интервенцию под угрозой организации массовых народных волнений в самих этих странах.

[34] Гитлеризм был изначально обречён на крах по двум причинам:

• он не выработал своей социологии и экономических теорий, в силу чего сохранялась идейная зависимость нацистского общества от библейского проекта: информационно-алгоритмическое обеспечение деятельности — объективная необходимость и воздействие на процессы управления различных идей и теорий — разное;
• но он не выработал и субкультуры выявления, воспитания и продвижения к власти будущих вождей-мистиков (как то было у индейцев-алгонкинов, о чём было сказано в разделе 8.5), которые могли бы управлять нацистской Германией в преемственности поколений и вести её от победы к победе до полной германизации мира без опоры на какие бы то ни было теории.

Под воздействием названных причин «Третий Рейх» (даже если бы он не был разгромлен в ходе второй мировой войны ХХ века) мог бы существовать в своём качестве не более срока жизни двух поколений, как и все государственные образования прошлого, сплочённые личной волей и авторитетом их основателей и их идеологемами, которые для преемников их власти становились всего лишь неоднозначно понимаемыми словами. В этом причины распада державы Александра Македонского, империи Чингиз-хана, СССР, созданного вождями октябрьской революции 1917 г. (в СССР хоть и была социально-экономическая теория марксизма, но на её основе невозможно воспроизводство дееспособного управленческого корпуса).

[35] Г. Форд содействовал строительству автозаводов в Горьком (ГАЗ) и в Москве (нынешний ЗиЛ, а тогда ЗиС). Откуда взялся проект и электрооборудование Днепрогэса? И т.п.

См. также книгу: Д. Рид «Спор о Сионе» — хотя некоторые вымыслы в ней возведены в ранг достоверных исторических фактов (это можно объяснить недоступностью для непосредственного восприятия её автора жизни в СССР), тем не менее в ней есть достоверная фактология, касающаяся многих «запретных тем». Один из сайтов в интернете, откуда её можно скачать:
http://www.koob.ru/reed/spor_o_sione, http://www.koob.ru/books/other/spor_o_sione.zip.

[36] Тут З. Бжезинский не договаривает: индустриализация — индустриализацией, но главное в Сталинской эпохе — изменение качества культуры и общекультурный рост общества: в течение жизни одного поколения прошли путь от страны, где 85 % населения не умели ни читать, ни писать, до страны с наивысшей долей студентов в составе населения. Это впечатляло зарубежных современников строительства социализма в СССР, поскольку в большинстве стран, в том числе и развитых буржуазно-либеральных, были проблемы и со всеобщим образованием, и с доступом к высшему образованию талантливой молодёжи из простонародья.

[37] Т.е. З.Бжезинский имеет весьма неадекватные представления о том, что такое глобальная политика, и потому в его «Великой шахматной доске» и других трактатах довольно много вздора.

«Великая шахматная доска. Господство Америки и его геостратегические императивы». — М.: Международные отношения. 1998. (Brzezinski Z. «The Grand Chessboard. American Primacy and Its Geostrategic Imperatives». Basic Books. Название издательства «Basic Books» — в переводе на русский означает «Основные книги», «Фундамен­тальные книги»; этой книге посвящена аналитическая записка ВП СССР 1998 г. «Эгоист подобен давно сидящему в колодце»).

[38] Наиболее яркий пример такого рода «альтернативы» — «Роза Мира» Даниила Андреева, истолковать которую может не всякий психиатр или духовник.

[39] Все — реальные фамилии ведущих философов и историков эпохи марксизма в СССР. Все названные — евреи, в том числе и приехавшие в СССР после революции из-за рубежа (Варга).

[40] Следует помнить, что царская Россия конца XIX — начала ХХ веков не была земным раем. А ещё до конца 1960‑х гг. в СССР жило много людей, которые до 1917 г. принадлежали к низшим сословиям и прямо говорили, что при Советской власти им и их детям живётся лучше, чем их родителям и им самим жилось до 1917 г.

[41] В материалах КОБ этому посвящены работы ВП СССР «ДиалектикаНе логика. Диалектика объемлет логику в том смысле, что вопросы по ходу диалектического процесса познания (и созидания) и ответы на них могут проистекать: из исходных данных и предъидущих суждений, как это имеет место в логике; из каких-то догадок, обоснованных как-то иначе, а не логически; «браться с потолка» — т.е. из никак не обоснованных (в логике на это «имеют право» только аксиомы) интуитивных предположений и понятийно неясного ощущения не выявленных формально причинно-следственных связей разных, казалось бы не связанных друг с др... и атеизм: две сути несовместны» (2001 г.), аналитические записки «ЛюбовьЭто не только и не столько эмоция, хотя Любовь, будучи совокупностью совершенства, включает в себя богатейшую эмоциональную составляющую наряду с другими составляющими, к одариванию которыми Мира и к переживанию которых способен человек. Любовь не эмоция и не привязанность к кому-либо или к чему-либо, а именно — совокупность совершенства благих качеств личности. Только Любовь содержит свои основания и цели (смысл своего бытия) в себе самой; всё прочее, что есть в Жизни, так или иначе основывается на чём-то внешнем, и смысл бытия всего проче... к мудрости: от прошлого к будущему…» (1998 г.) и «О философии и методологии познания» (2007 г.), а также Часть 1 настоящего курса.

[42] В связи со Сталинским приговором марксизму необ­ходимо отметить, что когда имя В.И. Ленина в СССР бы­ло ещё вне критики, то среди обвинений пропагандистов перестройки в адрес И.В. Сталина было обвинение и в том, что на полях его личного экземпляра «Материализма и эмпириокритицизма» Сталиным остав­лены некие иро­нические замечания.

Кроме того, издан­ный при жизни И.В. Сталина том собрания сочинений В.И. Ле­нина содер­жит в приложении рецензии на «Материализм и эмпири­окри­тицизм» противников Ленина, взгляды которых были свободны от дурмана о гениальности и непогрешимости «вождя мирового проле­та­ри­ата». Из этого можно понять, что И.В. Сталин не был примерным учеником в школе «говорящего попу­гая» и уже в 1930-е гг. подрывал автори­тет его философ­ской школы.

Но руководство КПРФ принадлежит к необучаемой «элите». См. статью Виктора Трушкова в «Правде» (16.05.2009), посвящённую столетию выхода в свет работы В.И. Ленина «Материализм и эмпириокритицизм», которая в отечественной ветви марксизма считается высшим достижением философской мысли: http://kprf.ru/party_live/66788.html.

[43] Что первично: материя—  объективная составляющая мироздания, способная на силовые  взаимодействия своих составных частей, проявляется как вакуум, плазма, вещество, энергия. То, что пере-ОБРАЗ-уется, переходит из одного состояния в другое и обладает упорядоченностью, изменяющейся в процессе воздействия одних материальных объектов (процессов) на другие. Материя, в её различных агрегатных состояниях: вакуум, физические поля, плазма (высокоионизи­рован­ный газ, в котором электроны обладают такой энергией, что не могут удержаться в атомах на устойчивых орбита... либо сознание?

[44] И.В. Сталин охарактеризовал сионизм, как одну из разновидностей буржуазного национализма, на основе которого крупная еврейская буржуазия угнетает народы мира и самих евреев. В понимании И.В. Сталина большевизм—  политическое  движение  в  защиту  трудового  большинства.  Настоящий большевик  —  тот,  кто  отстаивает  интересы  большинства.  Не  все  члены  КПСС  были большевиками, и не все большевики — членами партии. в его борьбе с сионизмом должен был освободить от этого гнёта как евреев, так и нееврейское окружение еврейской диаспоры во всём мире.

Поскольку И.В. Сталин затронул еврейский вопрос без трепетного жидовосхищения, хозяева сионизма его причислили к «антисемитам»; но поскольку он же преследовал и проявления предрассудочной ненависти к евреям, то «антисемиты» с таким же успехом причислили его к покорным слугам сионизма.

[45] Этому посвящена работа «Марксизм и вопросы языкознания». См. раздел 9.3, а также работу ВП СССР «Российская академия наук против лженауки? — “Врачу”: исцелися сам…» из серии «О текущем моменте» № 4 (64), 2007 г.

[46] Они были изданы в США, поскольку там желали знать противника досконально.

[47] См. Б. Борисов «Голодомор по-американски»:

«В американской истории есть и другое преступление против своего народа (первое — геноцид в отношении коренного населения: наше пояснение при цитировании) — это Великий Американский Голодомор того же, злополучного 1932/33 года, в результате которого США недосчитались миллионов своих граждан.

Об этом, как и о геноциде коренного населения, вы не найдёте осуждающих резолюций конгресса, гневных выступлений американских политиков, “памятных знаков” сооружённых в годовщину массового уничтожения людей и других знаков памяти. Память об этом надёжно замурована в подделанных отчётах статистики, в вычищенных от свидетельств преступлений архивах, списана на “невидимую руку рынка”, залакирована панегириками о гениальности президента Рузвельта, и счастье организованных им для нации “общественных работ” — по сути мало отличавшихся от ГУЛАГа и эпопеи строительства Беломорканала. Разумеется по американской версии истории только “в Советском Союзе миллионы мужчин, женщин и детей стали жертвами жестоких действий и политики преступного тоталитарного режима”, к американской истории такие определения неприемлемы. (…)

Подделанная статистика, или где семь миллионов человек?

Попытка ознакомиться с официальной демографической статистикой США ошеломляет с самого начала: данные статистики за 1932 год уничтожены — или очень хорошо спрятаны. Их просто нет. Без объяснений причин. Да, они появляются позже, в статистике более поздней, в виде ретроспективных таблиц. Изучение этих таблиц также приводит внимательного исследователя в некоторое изумление.

Во-первых, если верить американской статистике, за десятилетие с 1931 по 1940 год, по динамике прироста населения США потеряли не много ни мало 8 миллионов 553 тысячи человек, причем показатели прироста населения меняются сразу, одномоментно, в два (!) раза точно на рубеже 1930/31 года, падают и замирают на этом уровне ровно на десять лет. И так же неожиданно, спустя десятилетие, они возвращаются к прежним значениям.

Никаких объяснений этому в обширном, в сотни страниц, тексте американского доклада US Department of commerce «Statistical Abstract of the United States» не содержится, хотя он наполнен пояснениями по другим вопросам, не стоящими по сравнению с вышеназванным даже упоминания.

Вопрос просто обойдён фигурой умолчания. Нет такого вопроса.

Любой ответственный демограф скажет вам, что одномоментное двойное изменение показателей динамики населения в стомиллионной огромной стране возможно только в результате массовой гибели людей.

Возможно, люди уехали, эмигрировали, бежали от страшных условий Великой Депрессии? Возьмём точные, подробные данные по иммиграции в/из США и движению населения, легко проверяемые через кросс-сравнение с данными других государств, и поэтому вполне заслуживающие доверия. Увы. Иммиграционная статистика никак не подтверждает эту версию. Действительно, в самый разгар депрессии, наверное впервые в новейшей истории США, страну покинуло больше людей, чем въехало в неё. Всего за 30-е годы страну покинуло на 93 309 человек больше, чем прибыло в неё, а десятилетием ранее в страну дополнительно прибыло 2 960 782 человек. Что же, скорректируем цифру общих демографических потерь США в тридцатые годы на 3 054 тысячи человек.

Однако, если мы учитываем все причины, в том числе и иммиграцию, то справедливости ради мы должны прибавить к недостаче населения за 30-е года 11,3 %, учитывая возросшее за 20-е годы население страны, рост демографической базы.

Всего, согласно расчётам, в 1940 году население США, при сохранении прежних демографических тенденций, должно было составить как минимум 141 856 миллиона человек. Фактическое же население страны в 1940 году составило всего 131 409 миллиона, из которых только 3,054 миллиона объяснимы за счёт изменения в динамике миграции.

Итак, 7 миллионов 394 тысячи человек по состоянию на 1940 год просто отсутствуют. Никаких официальных объяснений по этому поводу нет. Предположу, что они никогда и не появится. Но если таковые и появятся: эпизод с уничтожением статистических данных за 1932 год и явные признаки подделки данных позднейших отчётов заведомо лишает права правительство США давать какие-то заслуживающие доверия комментарии в этом вопросе. (…)

Начало тридцатых — настоящая гуманитарная катастрофаСкачкообразное изменение контрольных параметров, приводящее к прекращению функционирования системы в прежнем режиме (система оказывается в другом режиме существования или разрушается). в истории США. В 1932 году число безработных достигло отметки 12,5 млн. человек. Это при всём населении Штатов — включая детей и стариков — в 125 миллионов. Пик пришелся на начало 1933 года, когда безработных в Америке было уже до 17 миллионов — с членами семей это примерно полностью безработная Франция или Британия!

Маленький штрих к портрету эпохи: когда в начале 30-х советская фирма «Амторг» объявила о наборе специалистов для работы в СССР, на небольшую советскую зарплату, на эти вакансии было подано свыше 100 тысяч (!) заявок от американцев. Такое впечатление, что заявку отправил каждый второй, кто вообще прочитал газетное объявление «Амторга».

В период наибольшего обострения экономического кризиса каждый третий работающий был лишён занятости. Настоящим бедствием стала частичная безработица. По данным АФТ (Американская Федерация Труда, American Federation of Labor), в 1932 г. полностью занятыми остались всего 10 % рабочих. Только в августе 1935 г., спустя пять лет после начала кризиса, когда основная часть тех, кто «не вписался в рынок» уже погибли, был принят закон, предусматривавший страхование по старости и безработице.

Впрочем, страхование не коснулось ни фермеров, ни ряда других категорий занятых.

Напомним, что как таковой национальной системы социального страхования в стране в разгар кризиса просто не существовало — то есть люди были предоставлены сами себе. Небольшая помощь безработным начала оказываться только с середины 1933 года. У администрации долгое время не было даже федеральной программы борьбы с безработицей, а проблемы безработных была переложена на власти штатов и городские муниципалитеты. Однако практически все города уже превратились в банкротов.

Массовое бродяжничество, нищета, детская беспризорность стали приметой времени. Появились заброшенные города, города-призраки, всё население которых ушло в поисках еды и работы. Около 2,5 миллионов человек в городах лишились жилья совсем и стали бездомными.

В Америке начался голод, когда даже в наиболее благополучном и самом богатом городе страны, Нью-Йорке, люди начали массово умирать от голода, что вынудило городские власти начать раздачу бесплатного супа на улицах» (http://novchronic.ru/1322.htm) — таков буржуазный либерализм на практике.

[48] За него были наказаны главные его инициаторы: Д.Ф. Кеннеди был убит 22 ноября 1963 г., при участии в заговоре его вице-президента Л. Джонсона; годом позднее Н.С. Хрущёв был отстранён от власти и по сути заточён почти что под домашним арестом на одной из госдач.

Кроме того Д.Ф. Кеннеди успел совершить ещё одно тягчайшее преступление против заправил глобальной политики. За 5 месяцев до 22 ноября 1963 г. Кеннеди подписал Указ № 11-110, предоставлявший право печатать доллары Казначейству США (подчинённому правительству США), тем самым подрывая монопольное право Федеральной резервной системы (частной корпорации) на бесконтрольный выпуск долларов, а так же на прекращение их эмиссии. И было выпущено 5 миллионов таких долларов. Этим, не отменённым и не утратившим силу Указом, пока не воспользовался ни один из последующих президентов США.

Напомним, что ФРС была создана в 1913 году как главный экономический инструмент заправил библейского проекта сначала по подчинению им кредитно-финансовой системы США, а затем и всего мира через банальный механизм печати зелёных бумажек с изображениями президентов США (или добавления новых цифр на счетах ФРС). О версии убийства Кеннеди во взаимосвязи с деятельностью ФРС и о самой ФРС подробно пишет и рассказывает во многих своих выступлениях Николай Стариков (http://nstarikov.ru/). См. его книгу «Кризис: Как это делается» (СПб., «Питер», 2009 г.), а также:
http://ru.wikipedia.org/wiki/Доллар_Джона_Кеннеди и http://finam.fm/archive-view/1193/print/.

[49] Марксизм на Западе вне критики, а как только начался финансово-экономический кризис 2008 г. книжные магазины отметили всплеск интереса покупателей к Марксу.

[50] Большевизм, как учит история КПСС, возник в 1903 г. на II съезде РСДРП как одна из партийных фракций. Как утверждали его противники, большевики до 1917 г. никогда не представляли собой действительного большинства членов марксистской партии, и потому оппоненты большевиков в те годы всегда возражали против их самоназвания. Но такое мнение проистекало из непонимания разнородными меньшевиками сути большевизма.

Большевизм — это не русская разновидность марксизма и не партийная принадлежность. И уж совсем бессмысленен оборот «еврейский большевизм», употребляемый Гитлером в «Майн кампф», поскольку большевизм — явление духа Русской цивилизации, а не духа носителей доктрины библейского глобального рабовладения на расовой основе.

Большевизм существовал до марксизма, существовал в российском марксизме (см., в частности: А.Пыжиков. Корни сталинского большевизма. — М.: «Аргументы недели». 2015. Одна из гиперссылок для чтения: http://www.rulit.me/books/korni-stalinskogo-bolshevizma-read-422203-1.html), как-то существует ныне. Будет он существовать и впредь.

Как заявляли сами большевики — члены марксистской партии РСДРП (б), — именно они выражали в политике стратегические интересы трудового большинства населения многонациональной России, вследствие чего только они и имели право именоваться большевиками. Вне зависимости от того, насколько безошибочны большевики в выражении ими стратегических интересов трудового большинства, насколько само это большинство осознаёт свои стратегические интересы и верно им в жизни, суть большевизма не в численном превосходстве приверженцев неких идей над приверженцами других идей и бездумной толпой, а именно в этом:

В искреннем стремлении выразить и воплотить в жизнь долговременные стратегические интересы трудового большинства, желающего, чтобы никто не паразитировал на его труде и жизни. Иными словами, исторически реально в каждую эпоху суть большевизма в деятельной поддержке переходного процесса от исторически сложившегося толпо-«элитаризма» к многонациональной человечности Земли будущей эры.

Меньшевизм, соответственно, представляет собой противоположность большевизма, поскольку объективно выражает устремлённость к паразитизму на труде и жизни простонародья — большинства — всех возомнивших о своём «элитарном» статусе. Марксизм — это и интернацистский меньшевизм, а не только психический троцкизм—  особая  разновидность  типа  психики,  древнее  явление,  именуемое  ранее одержимостью  и  получившее  свое  современное  терминологическое  уточнение  по  имени  его наиболее одиозного представителя  —  Бронштейна-Троцкого («Ни мира, ни войны, а армию распустить»).  В настоящее время наиболее распространённое течение в марксизме. Характерной чертой троцкизма … была полная глухота троцкистов к содержанию высказываемой в его адрес критики в сочетании с приверженностью принципу подавления в жизни деклараций, провозглашенных т... (троцкизм — это психическая патология, бесноватость, одержимость — см. работу ВП СССР «Печальное наследие Атлантиды» («Троцкизм — это “вчера”, но никак не “завтра”»); а психический троцкизм — всегда меньшевизм.

[51] Более обстоятельно об этом см. раздел 3.3.4 работы ВП СССР «“Сад” растёт сам?..».

[52] В этом споре по существу правы обе стороны, а их разногласия проистекают из того, что в западных теориях менеджмента и в кибернетике нет понятия о таком явлении, как «устойчивость объекта в смысле предсказуемости поведения в определённой мере под воздействием внешней среды, внутренних изменений и управления» (обстоятельно о нём см. в курсе Достаточно общая теория управления — ДОТУ: Часть 2 настоящего курса).

На основе понимания устойчивости как способности системы возвращаться к исходному режиму существования после прекращения возмущающего воздействия, и неустойчивости как спонтанного выхода системы из исходного режима, Дж. Сорос прав, давая свою характеристику капитализму, как внутренне неустойчивой системы.

Но если поведение внутренне неустойчивой системы предсказуемо, то может быть организовано управление ею, которое может быть устойчивым; а может быть и не устойчивым — в случае, если прогностика её поведения, на основе которой строится управление, не точна или квалификация управленцев недостаточна, или воздействие внешней среды и внутренних изменений оказывается в силу каких-то причин чрезмерными. И потому правы и те, кто выдвигает претензии к управлению, оценивая его как «неумелое», хотя оно может быть умелым, но ориентированным на цели, непонятные или неизвестные для «оценщиков».

Однако если подходить к этой проблематике с позиций ДОТУ, то мы оказываемся перед вопросами: 1) о целях управления, т.е. о задачах, которые должны быть решены посредством управления объектом, и 2) о построении объекта так, чтобы он структурно и функционально наилучшим образом соответствовал задачам, которые предполагается решать с его помощью.

До этих вопросов и Дж. Сорос, и его оппоненты не доходят, имея примитивные и не адекватные представления об управлении как о явлении вообще.

[53] Один — «само собой разумеющийся»: следует построить демократию по-западному. Но Дж. Сорос излагает другой — «подразумевающийся», отрицающий демократию по-западному.

[54] О его предназначении в управлении толпо-«элитарным» обществом речь идёт в разделе 4.2 работы ВП СССР «“Сад” растёт сам?..».