Пушкин и масоны

Очень критический Николай Гоголь, ещё при жизни Пушкина о нём написал:

“Пушкин есть явление чрезвычайное и, может быть, единственное явление русского духа: это русский человек в конечном его развитии…”.

Услышать от Николая Гоголя такую похвалу было огромной редкостью. Пушкин же написал хвалу Петру Первому в своей “Полтаве”, но когда император разрешил ему работать в архиве, то А. С. Пушкин удивительно быстро и точно разобрался в истории России и в своей заметке “Об истории народа Русского Полевого” он объяснил:

“С Фёдора и Петра начинается революция в России, которая продолжается до сего дня”.

Сосланный в ссылку из Польши в Петербург знаменитый польский поэт А. Мицкевич стал другом Пушкина и свидетельствовал:

“Когда он говорил о вопросах иностранной и отечественной политики, можно было думать, что слышите заматерелого в государственных делах человека”.

И ценность в том, что Пушкин зашёл в масонство, разобрался, всё понял, и, несмотря на то, что многие его друзья состояли в масонских организациях, осудил масонов и от них удалился. 

Напомним о основной принцип масонов: "Втянуть и заманить в свои ряды самых благонамеренных публично-известных людей, и изпользовать их в своих грязных и злобных делах так, чтобы те и не догадывались об истинных намерениях вышестоящих по иерархии масонов". 

“Отец поэта, Сергей Львович Пушкин, типичный вольтерьянец 18 века, в 1814 году вступает в Варшаве в масонскую ложу “Северного Щита”, в 1817 году мы видим его в шотландской ложе “Александра”, затем он перешёл из неё в ложу “Сфинкса”, в 1818 году исполнял должность второго Стюарта в ложе “Северных друзей”. Не менее деятельным масоном был и дядя поэта – Василий Львович Пушкин… – отмечал в своём изследовании В. Ф. Иванов. – В Царскосельском лицее Пушкин тогда всё время находился под идейным воздействием вольтерьянцев и масонов. Царскосельский лицей, также как и Московский университет, как многие другие учебные заведения в Александровскую эпоху, был центром разпространения масонских идей.

Проект Царскосельского лицея, по предании, написан ни кем иным, как воспитателем Александра Первого швейцарским масоном Лагарпом и русскими иллюминатом М. Сперанским. Лицей был задуман как школа для “юношества особо предназначенного к важным частям службы государственной”… Несколько преподавателей лицея были масонами и вольтерьянцами. Преподаватель Гаугеншильд состоял в той же ложе иллюминатов “Полярная звезда”… Профессор Кошанский был членом ложи “Избранный Михаил”… Нравственную логику и философию Куницын излагал в духе французской просветительной философии (и т.п.)… Царскосельский лицей подготавливал лицеистов не столько к государственной службе, сколько подготавливал их к вступлению в тайные противоправительственные общества (что и приводило в восторг большевистских идеологов и коммунистов. – Р.К.)”.

После окончания Царскосельского лицея в 1817 году Пушкин был уже известным поэтом. Он был принят в литературный кружок “Арзамасское общество безвестных людей” или просто “Арзамас”, и закономерно вступил в кружок “Зеленая лампа”, который был подразделением “Союза благоденствия” декабристов. В этот период А. Пушкин писал:

Витийством резким знамениты,

Собирались члены сей семьи

У безпокойного Никиты,

У осторожного Ильи…

Масоны друг с другом изпользуют обращение “брат” и “товарищ”, – отсюда и у Пушкина: “Товарищ, верь, взойдёт она, звезда пленительного…”.

Хотя масоны к Пушкину относились весьма подозрительно, и это они сами отмечали – С. Волконский:

“В отношениях, сближавших Пушкина с декабристами, есть некоторая недоговорённость…”.

А декабрист Горбачевский писал конкретнее:

“От верхней думы нам было запрещено знакомиться с Пушкиным, а почему? Прямо было указано на его характер”.

 Возможно, масоны не хотели впутывать в серьёзную политику молодого перспективного поэта, а возможно, чувствовали другого по духу; об этом писал философ С. Франк:

 “Друзья Пушкина с чуткостью, за которую им должна быть благодарна Россия, улавливали уже тогда, что по существу своего духа он не мог быть заговорщиком”.

Пушкин это, пожалуй, понимал и по горячей молодости пытался доказать, что он свой – писал острые эпиграммы, написал знаменитую оду “Вольность”, которая повторила с развитием оду “Вольность” Радищева, в которой юноша пытался учить царей – “увенчанных злодеев”, как жить, и не только неосторожно вольнодумствовал, но демонстрировал своим знакомым единомышленникам портрет своего героя-террориста Лувеля, убившего герцога Беррийского, – в результате “заложили”, и за это его власти хотели сослать в 1820 году в Сибирь. Но помогло заступничество авторитетного Карамзина и “украшение нашей словесности” отправили в мягкую ссылку на юг.

“(Он) благополучно поехал в Крым месяцев на 5. Ему дали 1000 рублей на дорогу. Он был, кажется, тронут великодушием государя”, – писал Карамзин в письме Вяземскому.

22-летний Пушкин поехал не в Крым, а по совету единомышленников – в Кишинёв. Когда молодого вольнодумного А. Пушкина власти послали подальше от греха – от масонского Петербурга на юг, то “почему-то” не выяснили, что в Кишинёве, куда попал Пушкин, разцветала масонская ложа “Овидий”, которая прославилась громким забавным казусом: когда с яркой символикой принимали в ложу архимандрита Ефрема, и согласно ритуалу с завязанными глазами повели его из дома через двор в подвал, чтобы побыл “по обычаю” там наедине, то вдруг ведомого связанного и с завязанными глазами архимандрита заметили прохожие, и, подумав нечто страшное, бросились спасать от насильников, вызвав при этом полицию…

Вот здесь А. Пушкин и достиг своей цели и дал клятву, отступление от которой стоило ему жизни.

“Из новоучреждённых мастерских союза Великой ложи “Астреи” особого внимания заслуживает ложа “Овидий” в Кишинёве… Именно здесь 4 мая 1821 года и состоялось посвящение великого поэта в степень ученика”, – отметил в своём изследовании В. Брачёв.

“Живя на юге, – отмечает в своём изследовании Б. Башилов, – Пушкин встречается со многими масонами и видными участниками масоно – дворянского заговора декабристов: Раевским, Пестелем, С. Волконским и другими, с англичанином-атеистом Гетчисоном. Живя на юге, он переписывается с масоном Рылеевым и Бестужевым”.

Но Пушкин при этом усердно занимался самообразованием – много читал иностранных авторов и российских, в том числе книги по истории Карамзина.

Пушкин из Кишинёва переехал на Кавказ, потом на Чёрное море в Одессу, а затем попался на крамольной переписке, и в 1824 году власти ему приказали жить в его селе Михайловском в Псковской губернии, где жизнь в одиночестве и в думах очень пошла ему на пользу. Видно было, что в год восстания декабристов Пушкин думал об истоках этого революционного движения – о лицейских учителях:

…Куницыну дар сердца и вина!

Он создал нас, он воспитал наш пламень,

Поставлен им краеугольный камень.

Старые друзья – “братья по разуму”, и в далёкое Михайловское к нему приезжали. Но с Пушкиным происходили “странные” перемены, его взгляды стали кардинально меняться. Когда его посетил зимой 1825 года масон-декабрист Пущин, то отметил, что А. Пушкин сильно изменился, улетучилась его легковесность и легкомыслие, и он стал “серьёзнее, проще и разсудительнее”.

Пушкин внимательно отнёсся к русскому языку, его ценности, и по достоинству оценил заслуги выдающегося славянофила А.С. Шишкова:

“Сей старец дорог нам: он блещет средь народа…”.

Что-то произошло в сознании взрослеющего и самостоятельно думающего Александра Пушкина, он увлёкся историей России, с большим интересом прочитал все тома “Истории…” Карамзина.

“Следовать за мыслями великого человека есть наука самая занимательная”, – писал А. Пушкин. Пушкин отметил неприятную, глупую критику этого научного труда Карамзина его единомышленниками – декабристами.

“Молодые якобинцы негодовали; несколько отдельных размышлений в пользу самодержавия, красноречиво опровергнутые верным рассказом событий, – казались им верхом варварства и унижения”, – писал разочарованный декабристами Пушкин, который своим мировоззрением всё дальше от них отдалялся:

Не дорого ценю я громкие слова,
От коих не одна кружится голова…
И мало горя мне, свободно ли печать
(“Из Пиндемонти”).

Вероятно, А. Пушкин пришёл к выводу, который позже озвучил Н. Бердяев в “Царстве духа…”:

“Либералы обыкновенно понимают свободу как право, а не обязанность, и свобода для них означает лёгкость и отсутствие стеснений, тогда как свобода (и это соответствует русскому пониманию свободы) – не право, а долг (ответственность)…”.

Пушкин философски переосмысливал действительность, кардинально менял свои взгляды и уже писал:

Вздохнув, оставил я другие заблужденья,

Врагов моих предал проклятию забвенья,

И сети разорвал, где бился я в плену,

Для сердца новую вкушая тишину…

Далеко от столицы и других городов, в деревенской тишине пытливый ум Александра Пушкина, наедине с самим собой и с Миром не мог не задуматься над глобальными всеобщими законами Мироздания и, выйдя ночью к звёздам, всматриваясь им в глаза, вполне мог прийти к правильным выводам, как В. Смоленский:

Взгляни на звёзды! Ни одна звезда

С другой звездою равенства не знает.

Одна сияет, как осколок льда,

Другая углем огненным пылает.

И каждая свой излучает свет,

Таинственный, зловещий или ясный.

Имеет каждая свой смысл и цвет

И каждая по-своему прекрасна.

Но человек в безумии рождён

Он редко взоры к небу поднимает,

О равенстве людей хлопочет он

И равенство убийством утверждает.

Над этим мудрым философским стихотворением рекомендую глубоко задуматься всем, кто думает вступать в масонские организации или в них находиться, ибо противоречить законам Мира – это идти против Бога, это богоборчество, а кто с Богом пытается горделиво бороться?..

Пушкин открестился от декабристов и их критиковал. В письме своему доверенному Жуковскому 7 марта 1826 года объяснял:

“Бунт и революция мне никогда не нравились, но я был в связи почти со всеми, и в переписке со многими заговорщиками. Все возмутительные рукописи ходили под моим именем, как все похабные ходят под именем Баркова”.

Соответственно изменилось отношение Пушкина и к императору, который достойно повёл себя во время мятежа:

Нет, я не льстец, когда царю

Хвалу свободную слагаю:

Я смело чувства выражаю,

Языком сердца говорю.

Его я просто полюбил…

И совершенно закономерно, а в глазах его бывших товарищей – “позорно” прозревший А. Пушкин в 1826 году написал раскаянное письмо императору Николаю Первому, в котором согласился с его Манифестом от 13 июля 1826 года, что причина бунта мятежников в “недостатке твёрдых познаний”, в “пагубной роскоши полупознаний, сей порыв мечтательной крайности, коих начало есть порча нравов, а конец – погибель”. Более того, и “возмутительнее” – А. Пушкин стал публично демонстрировать свою новую мировоззренческую позицию, что выразилось в его неожиданной критике А.Н.Радищева (1749–1802), ставшего масоном-мартинистом ещё в университете в Лейпциге, за его “Путешествие в Москву”. Пушкин:

“Поступок его всегда казался нам преступлением ничем не извиняемым, а “Путешествие в Москву” весьма посредственной книгою…”

Это только коммунисты в СССР лучше Пушкина разбирались в литературе и безконечно восхищались талантливой критикой царизма А. Радищевым.

Пушкин понял замысел главного теоретика масонов А. Вейсгаупта, о котором высказался выше, и понял, что масоны заметили один закон природы – “закон зелени” или “бодание молодых козлят”. А. С. Пушкин:

“Как соблазнительны для развивающихся умов мысли и правила, отвергаемые законом и преданиями”.

Понял А. С. Пушкин и их коварную технологию “свободы”. Пушкин:

“Абсолютная свобода, не ограниченная никаким божеским законом, никакими общественными устоями, та свобода, о которой мечтают и краснобайствуют молокососы или сумасшедшие, невозможна, а если бы была возможна, то была бы гибельна как для личности, так и для общества” (Б.Б.).

Это возрастное бунтарство и изпользовали все кому не лень, в том числе и масоны, которые в своих директивах указывали:

“Оставьте стариков и взрослых, идите к молодым”.

А. С. Пушкин, несмотря на новые взгляды на жизнь и идеологические разногласия с декабристами, сильно переживал за своих сосланных друзей молодости и делал им посыл:

Измял с налету вихорь шумный…

Погиб и кормщик и пловец! –

Лишь я, таинственный певец,

На берег выброшен грозою,

Я гимны прежние пою

И ризу влажную мою

Сушу на солнце под скалою.

При этом А. С. Пушкин, как даровитый философ, пришёл к глубокому выводу-истине: “Нравственность, как и талант, даётся не каждому”, отсюда и библейское – “не осуждай”.

Когда жена А. Г. Муравьева уезжала в Сибирь к мужу, то Пушкин в 1827 году передал ей своё знаменитое стихотворение, желая поддержать их бодрость духа:

Во глубине сибирских руд

Храните гордое терпенье,

Не пропадёт ваш скорбный труд…

Оковы тяжкие падут,

Темницы рухнут – и свобода

Вас примет радостно у входа,

И братья меч вам отдадут.

Несмотря на сочувствие и дружеские чувства к своим друзьям молодости, А. С. Пушкин безвозвратно вырос из масонов, перерос и понял всю их коварность и опасность.

“Пушкин одержал духовную победу над циклом масонских идей, во власти которых он одно время был… К моменту подавления масонского заговора декабристов национальное миросозерцание в лице Пушкина побеждает духовно масонство. Пушкин к этому времени отвергает весь цикл политических идей, взлелеянных масонством, и порывает с самим масонством. Пушкин осуждает революционную попытку связанных с масонством декабристов, и вообще осуждает революцию как способ улучшения жизни. Пушкин радостно приветствует возникшее в 1830 году у Николая намерение “организовать контрреволюцию – революции Петра Первого. Из рядов масонства Пушкин переходит в лагерь сторонников национальной контрреволюции… Как государственный деятель Николай Первый настолько выше утописта Пестеля, насколько в области поэзии Пушкин выше Рылеева”, – отметил в своём изследовании Б. Башилов.

Император Николай Первый внимательно отнёсся к письму А. С. Пушкина. В Михайловское внезапно прибыл курьер и пригласил Пушкина к царю в Псков. Пушкин поехал, и 8 сентября 1826 г. в Чудовом монастыре состоялся между ними долгий и откровенный разговор, изменивший многое.

После этого разговора Николай I стал поклонником Пушкина и его опекуном до его гибели, разрешил ему жить, где хочет и оказывал ему большую помощь, в том числе и финансовую.

“Государь вёл себя по отношению к нему (Пушкину) и ко всей его семье как Ангел”, – писала Екатерина Андреевна Карамзина. Позволив Пушкину пользоваться государственным архивом и заняться любимой историей, Николай I способствовал дальнейшему росту сознания А. Пушкина, отсюда и такой прогресс в понимании Петра “великого” с “Полтавы” написанной в 1828 году до “Медного всадника” в 1833 г.

“Очень характерно, что молодой Александр Пушкин до Болдинской осени охотно писал стихи о Петре (настоящем, а не о самозванце) и петровской эпохе, разразился своей великолепной “Полтавой”, но стоило ему всерьёз заняться Петровской эпохой, и родился “ужастик” 19 века, “Медный всадник”…”, – объяснял Б. Башилов.

После встречи во Пскове Пушкину вернулось его прежнее восхищение Александром в ранней молодости:

“Он взял Париж, он основал Лицей…”.

Пушкин получил свободу, но не спешил возвращаться из деревни в столицу, у него было большое вдохновение творить – писать, “почуял рифму”, и он много работал.

А когда в начале 1828 года вернулся в столицу, то оказалось, что, несмотря на мир и дружбу с самим императором, у него немало врагов, которые не собирались облегчать “предателю” жизнь.

Ведь роман писателя середины 19 века Писемского “Масоны”, написанный с помощью брата Писемского известного масона Ю. Н. Бартенева, описывает тайную деятельность запрещённых в России масонов как раз в этот период времени; а в 1831 году масоны под благовидным предлогом опять хотели создать “Библейское общество”, поменяв название на “Евангелистское общество”, якобы сделав на этот раз акцент не на сугубо еврейском Ветхом Завете, а на Новом, и обещали не издавать опять Пятикнижие Моисея, но на этот раз у них замысел не прошёл.

Сложность ситуации для Пушкина была в том, что его преследовали не только формировавшие “общественное мнение” масоны-острословы, но и правительственные структуры Николая Первого. Понятно, что если до 1825 года в элите общества было огромное количество масонов, то они не могли исчезнуть полностью за 3–5 лет, несмотря на подписку и клятву не заниматься тайной деятельностью.

И по иронии судьбы именно занимающийся цензурой, контролирующий информационное поле Негласный Комитет, возглавляемый старым масоном графом Кочубеем, современники называли достаточно конкретно – “Якобинской шайкой”.

Не лучшим оказался и продолжатель дела Кочубея Бенкендорф, который “почему-то” вызывал к себе для разборок Пушкина на много чаще, чем кого бы то ни было.

В первый же год – 1828 “товарищи” и “братья по разуму” подставили А. С. Пушкина под удар – основательно его оклеветали, приписав ему авторство скандального “Андрея Шенье”. Следствие по этому поводу было настолько серьёзным, что его вёл Сенат. Задёрганный и оскорблённый А. С. Пушкин не выдержал несправедливости, психанул и написал прошение зачислить в действующую армию. И только вмешательство Николая Первого избавило Пушкина от дальнейших унизительных оправдываний. Несмотря на это, постоянные придирки Бенкендорфа были просто необъяснимы здравым умом, и были больше похожи на третирование поэта мстительными масонами.

В 1830 году Пушкин женился и был безмерно счастлив, после чего вначале 30-х годов много путешествовал по России и много времени проводил с семьёй в Болдино, при этом много и плодотворно работал, писал стихи, сказки, так и заканчивал свой большой труд “Евгений Онегин”.

А. Пушкин в сказках обобщил народную мудрость, он приучил, научил думать, показал красоту и силу мышления. А об Онегине Ф. М. Достоевский так сказал: “Первый страдалец русской сознательной жизни, который почувствовал, что на свете ему нечего делать”. Это характерный русский вопрос – в чём смысл жизни? Чисто русская позиция – анализ действительности, затем несогласие с ней, затем попытка переделать её даже путём размашистого бунта, и потом в случае неудачи запить или сказать, как сказал Л. Н. Толстой:

“Разумное знание привело меня к признанию того, что жизнь безсмысленна, жизнь моя остановилась…”.

Критическое отношение А. Пушкина к масонам не изменилось.

“А то, что масонство А. С. Пушкина было случайным эпизодом в его биографии – это несомненно. И убедительное свидетельство тому – резкое охлаждение отношений поэта со своими братьями по ордену в 1830-е годы. И виноват в этом был прежде всего сам А. С. Пушкин, или, вернее, его государственно-патриотическая позиция в эти годы. Одно уже стихотворение “Клеветникам России” (1831 г.) много в этом отношении стоит.

В результате, как отмечают современники поэта, в последние годы своей жизни он уже совсем перестал посещать Английский клуб – традиционное место сборища петербургских масонов того времени”, – отметил в своём изследовании В. Брачев.

Гибель А. С. Пушкина

Когда Пушкин вернулся в столицу с замыслом создать журнал “Современник”, то опять неизбежно возникли неприятности и опять в результате подставы. На этот раз мстительные масоны “подставили” Пушкина под гнев Государя, раскрыв авторство “Гавриилиады”, за которую “взрослый” Пушкин стыдился. Пушкину опять пришлось унизительно оправдываться. Но Николай I оказался на высоте и “не купился” на очередную тонкую игру в бдительность, и объявил:

“… Зная лично Пушкина, я его слову верю…”.

Такую же тонкую коварную “внутреннюю” смертельную игру, только в иных масштабах, мы встретим в середине 30-х годов 20 века в СССР при Сталине.

В данном же случае – не получилось убрать А. С. Пушкина руками властей, так решили убрать другим способом, и трудно было что-то иное придумать, чтобы погубить Пушкина, кроме как спровоцировать его на дуэль. При любом исходе дуэли результат для злоказнённых “мудрецов” был позитивным – если бы Пушкин не погиб, то его можно было обвинить в нарушении строгого закона – дуэли указом императора были категорически запрещены, а значит Пушкин предстал бы перед судом и получил бы длительный тюремный срок или каторгу.

И мудрецы-шахматисты стали думать…. – с поводом для дуэли проблем нет, ибо у жертвы красавица жена – Наталья Николаевна Гончарова, и разыграть банальный любовный треугольник и вызвать сцены ревности, зная характер Пушкина и его чувство чести и собственного достоинства, – проще простого. Более трудная задача со стрелком – потенциальным убийцей Пушкина, который должен быть не только наверняка метким стрелком, но согласился бы пожертвовать светской жизнью, – быть готовым идти в тюрьму или даже на казнь, быть готовым к осуждению и ненависти со стороны российского общества и императора за убийство любимого поэта-гения.

Вот на такую роль трудно было найти желающих, идеально было бы, чтобы стрелок был бы иностранцем, тогда бы все проблемы снимались бы – его как гражданина иностранного государства просто выдворили бы из России, и после этого на осуждение российского общества и императора ему – наплевать.

“Злые силы сделали Наталью Николаевну игрушкой и орудием своих чёрных планов. Если бы им не удалось изпользовать Натали, они нашли бы другой способ, но Пушкина они бы погубили”, – объяснял масон ложи “Р. И. Е.” Е. Грот (Б.Б.).

Как только А. С. Пушкин в 1834 году появился в Петербурге, и как то сразу вокруг него стали сгущаться и роится недруги, и пошла мудрёная масонская игра-свистопляска. Пушкин это сразу заметил и в этом же году написал:

Я слышу вокруг меня жужжание клеветы, Решенья глупости лукавой И шёпот зависти, и лёгкой суеты Укор весёлый и кровавый.

Опять случился скандал вокруг Пушкина, масоны опять его “подставили” перед императором – зловредный немец Бенкендорф незаконно перехватил и вскрыл письмо Пушкина своей жене, в котором поэт сетовал на чиновников и нелицеприятно о них отзывался. Это письмо – как опасную критику власти, занесли самому императору. Николай Первый разстроился, но никаких мер против Пушкина не принял. Но видел, как “невидимая сила” с неимоверным упорством работала против Пушкина, упорно его подставляла под удар, упорно хотела если не расправиться с ним руками самого Государя, то хотя бы снять с него защиту и финансовую опеку в лице императора.

Ответный ход Пушкина был закономерным – он подал прошение в отставку и собирался уединиться в Михайловском, но в отставке ему отказали и даже пригрозили запретить ему работать в архиве. Пришлось ему ещё терпеть. Но в 1835 ему удалось вырваться почти на полгода в своё любимое Михайловское, где он разочарованный столичным обществом, переживая за судьбу России, не видел её перспективы при нынешнем обществе, но будучи оптимистом в сердцах вопрошал:

Здравствуй, племя

Младое, незнакомое!

Не я Увижу твой могучий поздний возраст,

Когда перерастёшь моих знакомцев…

Но планы создания литературного журнала “Современник” с целью скорейшего правильного воспитания молодого поколения, да и формальные обязанности по службе, вынудили его вернуться в Петербург, в котором он не хотел жить, поэтому поселился за городом на даче на Каменном острове.

Внимательно вглядываясь в жизнь, А. Пушкин заметил новое явление – появившихся ростовщиков и дал ему, им свою оценку:

…И дале мы пошли и страх обнял меня.

Бесёнок, под себя поджав своё копыто,

Крутил ростовщика у адского огня.

Горячий капал жир в копчёное корыто.

И лопал на огне печёный ростовщик.

А я: “Поведай мне: в сей казни что сокрыто?”

Вергилий мне:

“Мой сын, сей казни смысл велик:

Одно стяжание имев всегда в предмете,

Жир должников своих сосал сей злой старик

И их безжалостно крутил на вашем свете.”

Тут грешник жареный протяжно возопил:

“О, если б я теперь тонул в холодной Лете!

О, если б зимний дождь мне кожу остудил!

Сто на сто я терплю: процент неимоверный!” –

Тут звучно лопнул он – я взоры потупил.

Тогда услышал я (о диво!) запах скверный,

Как будто тухлое разбилося яйцо,

Иль карантинный страж курил жаровней серной…”.

В апреле 1836 года к великой радости А. С. Пушкина вышел первый номер журнала “Современник”. Но он предчувствовал как что-то смертельное готовится ненавидящим его окружением, и он уже был готов к худшему – иначе не объяснить стихотворение, написанное в расцвете жизни, в 37 лет:

“Я памятник себе воздвиг нерукотворный…”

А. Пушкин уже подводил итоги и тешил себя, что жизнь прожита не зря и народ будет о нём помнить.

А масоны завертели вокруг русского гения свою мудрёную мстительную смертельную метелицу, чтобы образцово наказать за клятвоотступничество. Главную роль организатора убийства взял на себя высокопоставленный масон, защищённый дипломатическим иммунитетом, Нидерландский посланник в России барон Геккерн (старший), а инструментом убийства он изпользовал своего приёмного сына барона Геккерна младшего – поручика Дантеса.

Как эта иностранная масонская мразь режиссировала события и подводила Пушкина к дуэли видно из возмущённого письма А. С. Пушкина Геккерну (старшему) от 26 января 1837 года:

“Господин барон! Позвольте мне изложить вкратце всё случившееся. Поведение Вашего сына было мне давно известно… Собственное Ваше поведение было неприлично. Представитель коронованной главы, Вы родительски сводничали Вашему сыну. Кажется, все поступки его (довольно, впрочем, неловкие) были Вами руководимы…

Подобно старой развратнице, Вы сторожили жену мою во всех углах, чтобы говорить ей о любви Вашего незаконно рожденного или так называемого сына, и когда он, будучи больным венерическою болезнию, оставался дома, Вы говорили, что он умирает от любви к ней.

Вы говорили ей: “Возвратите мне моего сына”… Не хочу, чтоб жена моя ещё слушала Ваши отцовские увещания, и не могу позволить, чтоб сын Ваш после своего отвратительного поведения осмелился бы обращаться к моей жене, а ещё менее того, чтоб он говорил казарменные каламбуры и играл роль преданности и несчастной страсти, тогда как он подлец и негодяй.

Я вынужден обратиться к Вам с просьбой окончить все эти проделки… Имею честь быть, господин барон, Ваш покорный и послушный слуга. А. Пушкин”.

Вот он, долгожданный повод – Пушкин наконец-то не выдержал и сорвался на резкость и оскорбление, а ведь и так удивительно долго терпел. Убийцы надеялись – что он давно уже должен был бы сам вызвать Дантеса на дуэль за наглые ухаживания за его женой, за попытку нарушить супружескую честь Натальи Николаевны и честь семьи Пушкина, с этой целью и нагнетались специально сплетни и насмешки. Причём многие в “свете” знали, что Дантес педераст и с женой Пушкина просто играется ради забавы и чтобы потрепать нервы знаменитому поэту, другие – чтобы этими ухаживаниями скрыть свои низкие наклонности от пересудов, замаскировать ухаживаниями, а третьи – знали правду и внимательно следили за реакцией А. С. Пушкина, и они не ожидали от него такой выдержки. И только после того, как сами заговорщики не выдержали и пошли на явную грубую провокацию – в ноябре 1836 года прислали А. С. Пушкину грязный предельно оскорбительный анонимный пасквиль на него под названием “Диплом Ордена рогоносца”. Масоны цинично и жестоко издевались, якобы говоря А.Пушкину, – не захотел быть членом нормального масонского ордена, – будешь членом “Ордена рогоносца”, Пушкин решил дать ответ.

“Орудием мести якобы был избран Жорж Дантес, действовавший по указанию некоего таинственного зарубежного масонского центра. Большое внимание в связи с этим придаётся “последнему предупреждению” поэту – полученному им накануне дуэли “диплому Ордена рогоносца”, изобилующему масонской фразеологией, вроде “командор”, “Большой капитул”, “рыцари” и т.п. Отчётливо просматривается масонская символика и на печати “диплома”: циркуль, птица и прочее, – отметил в своём изследовании В. Брачев. – Едва ли случайно и то, что разсылался “диплом” от имени Д. Н. Нарышкина – бывшего мастера петербургской ложи “Северных друзей”. Организатором же заговора “космополитической клики” против А. С. Пушкина считается ненавидящий поэта министр иностранных дел России граф Карл Нессельроде”.

Да, пожалуй, ни одна интрига в российском государстве в этот период, особенно против российских патриотов, не обошлась без руководящего участия португальского еврея (по матери) Карла-Роберта фон Нессельроде-Эресго, о котором Фёдор Иванович Тютчев писал:

Нет, карлик мой!

Трус беспримерный!

Ты, как ни жмися, как ни трусь,

Своей душою маловерной

Не соблазнишь Святую Русь.

Ещё предстоит выяснить “выдающуюся” роль этого “мудреца” в масонском заговоре против Николая I, в убийстве-отравлении Николая I в феврале 1855 года совместно с графом Адлербергом и врачём Мандтом. Россия продолжала разхлёбывать горькую похлёбку Петра “великого”, заваривавшего кадровую политику из иностранцев, западноевропейцев. Вина и ошибка в продолжение этой политики была императора Николая I, и он сам от этого пострадал, поплатился жизнью.

Этот мерзавец Карла фон Нессельроде-Эресго не только был соучастником убийства А. С. Пушкина, но нанёс большой урон российскому государству. Он принципиально “не мог” выучить за 70 лет русский язык, принципиально не принимал православие, оставаясь в масонском протестантизме; достигнув максимум карьеры в Табели о рангах и 40 лет руководя внешней политикой России, довёл Россию до полной международной изоляции и спровоцировал Крымскую войну, поставив Россию на грань катастрофы. И только после свержения этого негодяя сменивший его талантливый Александр Михайлович Горчаков спас Россию, эту историю мы подробнее разсмотрим в третьей книге.

Не будучи уверенными, что этим издевательством над честью и достоинством А. С. Пушкина точно выведут его из равновесия, заговорщики решили преследовать и третировать великого поэта дальше – стали переписывать-множить эту мерзкую анонимку и разсылать её по адресам его друзей, будучи уверенными, что друзья будут сообщать ему об этом каждый раз или отвернуться от опозоренного и терпящего унижения и оскорбления А. С. Пушкина, и это произведёт дополнительное давление на психику и сознание А. С. Пушкина. И друзья сообщали А. С. Пушкину…

При этом друзья обратили внимание, что весь тираж этого омерзительного сочинения написан на особой бумаге иностранного производства, которая изпользуется только в некоторых иностранных посольствах. Фактически это была иностранная диверсия против России и русского народа.

Пушкин сразу и безошибочно понял – в каком посольстве пишут и кто автор, и два месяца в тяжёлых сомнениях искал правильный выход, решал – что делать… Ведь если по справедливости, то следовало вызвать на дуэль не Дантеса, а Геккерна-старшего – идейного вдохновителя, для которого Дантес был лишь орудием, но вызвать на дуэль Геккерна– старшего не было повода, а во-вторых, сам по себе вызов на дуэль главы иностранного посольства, при целевой утечке информации о вызове на дуэль вопреки строгому запрету, тут же вызвал бы большой скандал и судебное разбирательство с трагическими последствиями для Пушкина, и до дуэли бы не дошло, а заговорщики добились бы своей цели. Поэтому Пушкин и послал письмо в надежде, что раскрытый аноним наконец-то перестанет его преследовать или вызовет его на дуэль. Что и требовалось Геккерну-старшему – сам он, конечно, рисковать и вызывать Пушкина на дуэль не стал, а тут же послал защищать отцовскую честь Геккерна-младшего, боевого офицера. Дуэль “обиженной стороной” была назначена спешно на следующий день – 27 января 1837 года.

“Слухи о возможности дуэли получили широкое разпространение, дошли до императора Николая Первого, который повелел Бенкендорфу не допустить дуэли. Это повеление государя масонами выполнено не было”, – отметил в своём изследовании В. Иванов. Бенкендорф был соучастником убийства, и умышленно “тупил” – “прикинулся дурачком”, затем оправдывался перед императором, что ошибочно послал полицейских в другом направлении… “Изследователи уже давно обратили внимание на одно странное обстоятельство – наличие в ложах людей самой различной политической ориентации: от крайне правых до ультралевых. Действительно, как совместить принадлежность к масонству таких несхожих между собой лиц, как декабрист-революционер Павел Иванович Пестель и шеф жандармов при Николае I А. Х. Бенкендорф…” – отметил специалист по масонам В. Брачев.

От полученного тяжёлого ранения на дуэли великий мыслитель и поэт А. С. Пушкин 29 января 1837 года умер. Убийцы успешно реализовали принцип: “убей лучшего из них”. Это, прежде всего, по России нанесли тяжёлый удар и колоссальный ущерб. Наш выдающийся мыслитель Н. Я. Данилевский позже по этому поводу писал:

“Всё самобытное русское и славянское кажется ей (Европе) достойным презрения, и изкоренение его составляет священнейшую обязанность и истинную задачу западной цивилизации”.

М. Ю. Лермонтов сразу после трагической вести написал стихотворение “Смерть Поэта”, в котором верно отразил:

Восстал он против мнений "света"
Один, как прежде… и убит!

Здесь неудачная игра слов, ибо А. С. Пушкин восстал против чёрных сил, и эти чёрные силы его и погубили. В. Брачев:

“Некоторые изследователи даже считают, что дуэль и смерть А. С. Пушкина были спровоцированы именно масонами, как месть поэту за его якобы отступничество от идеалов ордена”.

Следствие началось на следующий день после дуэли, и в марте 1837 года суд вынес приговор. Учитывая из объяснений Геккерна-младшего, что “обращение с женою Пушкина заключалось только в одних светских вежливостях” и что, по утверждению члена суда генерала Кнорринга – “поручика Геккерна во уважении того, что он решился на поединок с камер-юнкером Пушкиным, будучи движим чувствами сына, разжаловать в рядовые…”, Николай Первый наложил на мнение судей резолюцию:

“Быть по сему, но рядового Геккерна как не русского подданного выслать с жандармом за границу, отобрав офицерские патенты. Николай Санкт-Петербург 18-е марта 1837”. – Что и предусматривал преступный замысел.

Это любимая игра масонов в “мини-бога”, их “высший пилотаж” – и целенаправленно создавать события и манипулировать не ведающими истинного замысла и целей людьми, находясь незамеченными “за кулисами” жизненной сцены и всё держать под контролем. По этому поводу опять стоит вспомнить объяснение о хитрости-мудрости А. Шопенгауэра. Через 70 лет многие грани их опасной хитрости-мудрости будут описаны в знаменитых “Протоколах…”.

Все упомянутые документы касательно Пушкина находятся в Российском государственном военно-историческом архиве и публиковались в “Известиях” от 04.04.2008 г.

После гибели А. С. Пушкина Николай I погасил все его долги в размере сто тысяч рублей, приказал выдать его семье десять тысяч рублей и назначил жене и детям большую пенсию, и приказал издать собрание сочинений Пушкина за счёт государства.

“2 февраля 1837 года известный масон А. И. Тургенев записал в своём дневнике: “Заколотили Пушкина в ящик. П.А. (Вяземский – Б.В.) положил с ним свою перчатку”. Похоронили “братья” А. С. Пушкина, как видим, всё-таки согласно масонскому обычаю…” – отметил В. Брачев.

Обнаружилась ещё одна печальная традиция – посмертная дискредитация идеологического врага:

“О Пушкине до сих пор бродят в обществе разные нелепые слухи… Говорят, например, что Пушкин великий поэт, и все этому верят. А на поверку выходит, что Пушкин просто великий стилист и больше ничего… Для тех людей, в которых произведения Пушкина не возбуждают истерической зевоты, эти произведения оказываются вернейшим средством притупить здоровый ум и усыпить человеческое чувство…”, – писал кумир нигилистов и затем коммунистов жёлчный критик Д. И. Писарев, пытаясь заляпать Пушкина своей грязью (“Пушкин и Белинский”).

А такие творцы как “красный” М. Горький писал:

“Гигант Пушкин, величайшая гордость наша и самое полное выражение духовных сил России”.

Тем более вызывала восхищение личность Пушкина у “безпартийного” патриота Ф. Достоевского:

“Появление его способствует освещению тёмной дороги нашей новым, направляющим светом. В этом смысле Пушкин есть пророчество и указание”.

Интересно проследить, как в тот период истории России произошло деление на творцов: Пушкин, Гоголь, Лермонтов, Тютчев, Фет и пр. и на завистников творцов, их критиков: Белинский, Писарев, Добролюбов, Герцен и помельче. Это мы разсмотрим далее, а пока стоит ещё несколько слов сказать о А. С. Пушкине, вклад которого в русский язык, в возрождение национального самосознания после петровского и длительного “иностранного” правления, в достоинство и духовную копилку русского народа, в мировоззрение и развитие русской цивилизации, не говоря уже о литературе и поэзии, в краткой форме даже трудно оценить. Многие восхищаются поэзией Пушкина, но не обращают внимания на него как на философа, и даже как на глубокого мистика. За свою короткую жизнь он успел много сделать. Свою миссию Александр Пушкин перед русским народом, в истории России выполнил сполна, осталось другим русским свою миссию исполнить – понять, наконец, Пушкина и что творилось и твориться в России, и изполнить своё предназначение в жизни.

Пушкин эту свою изполненность миссии, её законченность перед Россией и потомками понимал, и понимал близость смерти, и об этом написал в последние недели жизни:

Пора, мой друг, пора, покоя сердце просит…

Давно, усталый раб, замыслил я побег

В обитель дальнюю трудов и чистых нег…

До свиданья Друг!

И до новых свершений в этой борьбе Добра и Зла, светлых и чёрных сил, на пути развития и совершенства!

Закончена тема Пушкина, – подумал я, сидя глубокой зимней ночью, и потянуло на философскую лирику: смахни слезу… Попей чайку. Задумайся над своей жизнью краткой бренной… над этим Миром вечным… И улыбнись… И приготовься – скоро утро высветится и новый день зашумит…

И Мир выпьет тебя не спеша, как чашку чая, и что Он о тебе подумает?.. Хотелось бы, чтобы сказал от удовольствия что-то хорошее…

А на следующий день меня стала мучить некая смутная незавершенность темы, что-то забыл; и вспомнил – хотел глянуть на новый фильм о Пушкине “Пушкин. Последняя дуэль” – как показан Пушкин и его гибель? Оказалось, что сценарист и режиссёр этого фильма Наталья Бондарчук 10 лет готовилась к этому фильму, 10 лет досконально изучала Пушкина и пришла к таким же выводам.

Я даже не ожидал показа такой точной и суровой правды. Главный герой в этом фильме – А. С. Пушкин говорит:

“Это не заговор против меня, – это заговор против императора, против России”.

Интересно было глянуть, что написала наша либерально-демократическая пресса про этот фильм, а она у нас таковая на 99%. Умеренные промолчали, а главные защитники западных либеральных ценностей сочли долгом прокомментировать – газета “Известия”:

“Это чистой воды идеологическая провокация. Но зачем же брать при этом в приспешники величайшего русского гения и спекулировать на великой национальной трагедии?”.

Досталось от гневно обрушившихся критиков режиссёру и за подбор на роль Пушкина “рыжего блондина с голубыми глазами” – почему не метис или даже африканец. Получил немало язвительных саркастических подзатыльников и сыгравший главную роль артист Сергей Безруков типа: “Потренировавшись на Есенине…” и т.п.

А зависимая прозападная “Независимая газета” зрела в идеологический вражеский корень:

“Мне кажется, – писала кинокритик газеты Е. Барабаш, – что в данном случае мы имеем дело с ложью не просто художественной, а исторической, которая довольно сильно бьёт по современности… Пушкин в фильме предстаёт этаким ангелом-пупсиком, которого травят инородцы и гомосексуалисты. Смысл фильма в том, что мы сейчас имеем: мы продались Западу”.

И звучал “оптимистический” прогноз – фильм получился не рейтинговый, в прокат его не возьмут, и посмотрят его мало зрителей.

Так и получилось, этот фильм, сделанный в 170-летнюю годовщину смерти великого А. С. Пушкина, мелькнул раз всего на одном телеканале и пропал. Раньше – в СССР, была цензура в лице цензоров и Политбюро, а теперь намного проще – обзвонили всем, что фильм идеологически опасный – и самостийные телеканалы под благовидным предлогом его брать отказались.

Зато многие телеканалы в 2007 году в честь юбилея гибели А. С. Пушкина по многу раз показывали с умилением визит в Россию родственника убийц Геккернов, их тихую обезпеченную жизнь в Бенелюксе и трепетную память о предках, ставших знаменитыми только тем, что убили великого А. С. Пушкина. Родственник убийц демонстрировал с гордостью пистолет, из которого стреляли в Пушкина и трогательно объяснял: произошла история, которая часто происходит между настоящими мужчинами – они были друзьями, но влюбился Дантес в Наталью Николаевну, они оба её любили, повздорили между собой из-за женщины и пошли стреляться… Как всё просто и романтично…

А ведь либерал-демократы любят предупреждать: “не надо простых решений”, тем более мерзких и подлых. Наблюдая этот вражеский шабаш на балу критики по поводу юбилея и фильма Н. Бондарчук, я подумал: а ведь права Барабаш – сама тема Пушкина, и тем более правда о Пушкине, правда о его убийстве, сам А. С. Пушкин “сильно бьёт по современности”, участвует в современной жёсткой информационно-идеологической войне за умы и души людей, особенно российской молодёжи. Н. Бондарчук заметила, что задумав этот фильм, она предполагала, что он не вызовет интереса у молодёжи, а только у грамотных взрослых. Так и получилось.

А зря, плохо – я имею ввиду большую безграмотность и пассивность молодёжи. Ведь мы опять наблюдаем повтор истории, опять идёт та же борьба, что и двести лет назад между западниками, прозападниками и патриотами; опять разплодились масоны, и опять бродят по улицам устрашающими чёрными тенями пессимистические нигилисты “эмо” и агрессивные нигилисты-экстремалы в чёрных масках. На всех уровнях идёт борьба, и в ней участвует А. С. Пушкин, борются с правдой о Пушкине, борются с Пушкиным, Пушкин сражается, – а значит Пушкин живой! Вот в чем значение великих. Ай да Пушкин! Ещё поборемся вместе!..А. С. Пушкина необходимо изучать не только в младших классах, но и очень серьёзно в старших классах и в университетах. Причём русскую литературу необходимо изучать вместе с историей России, а историю этого периода России вместе с комментариями и достижениями выдающихся русских мыслителей этого периода. И теперь, надеюсь, читателям понятно – почему, преследуя цель дебилизации, отупления нашего народа по концепции К. Поппера, либерал-демократы после “перестройки” так упорно сокращают в учебных программах литературу, особенно русскую.

Источник