Русские и "немцы"

«Как говорит Екклезиаст, есть время любить и время ненавидеть, время собирать камни и время их разбрасывать. Мне могут сказать: зачем ворошить прошлое, сводить старые счёты. Нам бы сегодня лучше дружить с немцами, благо есть общие цели и задачи по сохранению белой расы и т.д.

На это я могу сказать одно. Мы, конечно, очень хотели бы дружить и сотрудничать со всеми, в том числе и с немцами. Однако, никакие общие задачи мы не сможем решить, если не преодолеем то отношение немцев к русским, которое складывалось тысячу лет, которое привело к ужасающей трагедии Великой Отечественной войны, которое сегодня препятствует взаимопониманию и равноправным, взаимоуважительным отношениям. Преодолеть же это всё возможно только одним проверенным способом.

Дело за малым: немцы должны принести нам такое же покаяние, как евреям, и так же компенсировать наши протори и убытки. Должны отнестись к нам, как к равным, с уважением, в том числе, к нашим неисчислимым жертвам. Должны дать гарантии вечной дружбы. Должны понять, что их выживание как народа, да и спасение-сохранение белой расы вообще, сегодня зависит именно от того, как сложится политическая судьба русских. Должны помочь русским вернуть своё государство Россию, чтобы русские снова смогли спасти, если не весь мир, то хотя бы белое человечество.

А уж потом – обнимемся, поклянёмся в той самой вечной дружбе, забудем зло и пойдём вместе в светлое будущее. Но – только в таком распорядке действий. Иначе нет гарантий, что рано или поздно всё не повторится вновь».

Александр Никитич Севастьянов, «Россия – Германия: кто кому должен».

А.И.Агафонов, комментарии И.В.Корнилова

А.И.: В течение последнего тысячелетия неизменным оставалось противостояние – то ослабевавшее, то вновь усиливавшееся – нашего народа и государства с соседями на западе. Главным образом,- если использовать нынешние названия наций – англичанами, немцами, французами, шведами. Хотя они – в отличие от соседей на востоке и юге – являются ближайшими нашими родственниками в расовом отношении.

В русском языке есть даже слово «немец», однокоренное с «немым»,- т.е., не владеющим речью и языком (как родным, так и своим собственным, находящимся во рту) вообще. Понятие сие ранее было более широким, подразумевало народы, жившие западнее наших земель, и надо полагать, что использовалось оно неспроста.

Незнание языка – дело поправимое, ограниченный набор слов и правил их использования, достаточный для бытового общения, запомнить может едва ли не каждый желающий. А вот постичь культуру, формируемую языком и формирующую сей язык, значительно сложнее. И непреодолимым препятствием к постижению, пониманию, может стать неприятие этой самой культуры. Неприятие - в силу значительного отличия нравов, образа жизни и много другого, особенная совокупность коего даёт народ.

Так могли ли народы, жившие по соседству, коренным образом отличаться? Рассмотрим таких близких родственников, как русские и современные немцы.

И.В.: Общее происхождение русских и нынешних немцев в доказательствах не нуждается: нас невозможно сколь-нибудь уверенно отличать по внешности. Данные антропологии, лингвистики, истории, археологии указывают на то, что несколько тысячелетий назад в балтийском регионе жили племена, схожие по внешнему виду (североевропеоиды - то есть те, кого обычно называют «белыми людьми» в узком смысле) и языку (славяно-балто-германская подсемья, выделяемая в составе индоевропейской языковой семьи). Балты так и остались на нашей общей исторической родине, а славяне и германцы постепенно заняли значительную часть Европы, а несколько веков назад - Сибирь, Северную Америку, Австралию, другие территории – почти полмира.

Кстати, это сравнительно мало отразилось на их генотипе. Дело в том, что североевропеоиды вообще склонны не к завоеванию густонаселённых территорий (что неизбежно ведёт к растворению в среде завоёванных), а к освоению пустынных и малозаселённых земель.

А.И.: Каждый народ имеет самоназвание (как правило, не совпадающее с названием, даваемым ему соседними народами). Современные немцы, жители вновь объединённой Германии, именуют себя «дойче», тогда как для англичан они - «джермен» (исковерканное древнеримское «германцы»), для французов (использующих столь же запутанный язык) – «алеманы». (Причины исковерканности языков – значительного отличия написания от произнесения, различны. Одна из них, явная – дополнительное затруднение при обучении языку и не меньшее затруднение понимания. Так что, немцы - в широком смысле слова - действительно, понуждаемы к немоте.)

Слово «дойче» ряд исследователей производит от понятия «народ» - таким образом переводя индоевропейское «теута». На мой взгляд, «теута» раскрывается как «полнота/достаток/изобилие». Подтверждением сему - наше современное «туча/тучный» или наше же, старинное, «тыть» - «толстеть, тучнеть»; наконец, дожившее до наших дней просторечное «титя» - «грудь» (русский язык наиболее полно сохранил смысловое богатство и привязку к корням праязыка). Также - полноводная река Теута (Туид), на берегах которой происходят события, описанные в поэмах Оссиана; сладострастная пышногрудая иллирийская царица Теута; финский «теута» - наш шереспер-жерех-хаюз (крупная рыба) и т.д.

Впрочем, много хуже обошлись разного рода исследователи – в том числе, и отечественные – с нашими далёкими дедичами, славянами. В то время, как наше самоназвание вполне недвусмысленно корнями имеет два родственных понятия «слава» и «слово», таковые «учёные» изо всех сил тщились и тщатся доказать, что «славяне» произошло от чужого «раб».

И.В.: Как жили наши общие предки? Это покрыто мраком в гораздо меньшей степени, чем принято считать.

Читайте исландские саги! Дело в том, что исландцы в X-XII веках жили примерно так, как все «белые» люди в древности. Разумеется, надо делать немало поправок на новые условия, но общий уклад жизни был тот же. Удивительный уклад.

В Исландии начисто отсутствовали какие-либо органы власти. Был тинг (вече) - как в каждой местности, так и общеисландский (альтинг), издававший законы. Но не было никакого органа, следившего за их исполнением и каравшего за их нарушение. Тем не менее, сохранялся достаточно твёрдый порядок. За три столетия - ни одной гражданской войны. И ни одной серьёзной попытки вторжения извне - а ведь существовали агрессивные государства с сильным флотом, и путь в Исландию был хорошо известен. Видимо, потенциальные завоеватели не хотели связываться с внутренне единым исландским народом. На чём же держалось единство?

В сагах описано множество распрей между исландцами. Но даже в крупнейших из них счёт убитым шёл в худшем случае на десятки. Чем больше разгоралась такая усобица, тем сильнее не втянутое в неё большинство народа давило на её участников - и всегда заставляло их, так или иначе, помириться. Благодаря чему это удавалось? Если смотреть поверхностно, то внутренний мир держался на развитом законодательстве и обычае кровной мести - в связке они действовали весьма эффективно. Но разве мало было стран, где при наличии тех же самых устоев относительный порядок мог поддерживаться лишь при наличии жёсткой власти? Глубинная причина внутреннего единства исландцев - их характер, понимание личной ответственности каждого за мир в стране. Понимание того, что есть «я» и есть «мы, народ», - и народ надо признавать таким, каков он есть.

А.И.: А на территории нынешней Германии и соседних землях в позапрошлом тысячелетии проживали многочисленные племена. Невозможно - более-менее достоверно - даже попросту перечислить их названия. Вот, например, такой – весьма спорный! – перечень из Википедии: алеманы, англы, бавары, батавы, бургунды, вандалы, вестготы, гепиды, герулы, гёты, готы, даны, квады, кимры, лангобарды, лугии, маркоманы, неметы, остготы, руги, саксы, свевы, свеи, скиры, тайфалы, тевтоны, тенктеры, франки, хатты, херуски, юты… Вполне вероятно, что среди сего перечня «затесались» разные названия одного и того же племени; возможно также, что не все названные племена можно отнести к германским – например, ругов.

С ними соседствовали славяне и балты, среди коих – пруссы. После шести столетий войн и преобразований, отсчёт коих можно условно начать с войн пруссов с католическими рыцарями в XIII веке, окончившихся вхождением их земель в состав Тевтонского ордена, королевство Пруссия - во второй половине XIX века - выступило в роли объединителя германских земель, создателя Германской империи.

 Вполне отчётливо прослеживается некая «красная нить»: русы/русь, давшие название великому народу – среди славян. А спустя тысячелетие - значительно изменившиеся и, тем не менее,- пруссы – у немцев-германцев. Нелишне вспомнить к сему случаю и этрусков, почитаемых прародителями более поздней римской культуры и государственности. (Да и пришельцев с севера, пеласгов, создавших крито-минойскую, средиземноморскую культуру, унаследованную эллинами, - помянуть здесь вполне уместно.)

Красная – в прямом смысле слова, так как санскритский корень «рус» имеет значения и «красный», и «светлый» (французский блондин по-нашему – русый). Имеет сей корень также и значение «странствовать», «искать» (современное «рыскать»). Кроме того, недвусмысленен корень «рус» в понятии ложа рек, русла, и многие племена селились именно вдоль рек. Ну а латинское «раса» значит «чистая»…

Хотя и стремятся свести таковую связь, общность, к локальным явлениям и узким смысловым значениям. Мол, «прус» означает «конь» в готском языке (и «кобыла» в старославянском) – пруссы славились коневодством... Сами себя, значит, конями именовали!

Или пруссы – от Русне, правого рукава дельты Немана,- так же, как русы, русичи-росичи – от названия реки Рось, правого притока Днепра… и т.д. Я бы здесь обратил внимание скорее на то, что словом с корнем «рус-рос» обозначались именно правые рукава и притоки рек, и не зря в русском языке столь глубоко укоренены слова с сим корнем, начиная с правды.

И.В.: Вспомним средневековую Русь. То, что в Новгороде и Пскове вече было главнее князя - общеизвестно. Но и в других русских городах вече в домонгольскую эпоху играло большую (часто - решающую) роль. А порядок на всей Руси обеспечивало ещё одно своеобразное вече - съезды князей (вариант - договорённости без личной встречи, через послов). Каждый князь должен был найти общий язык, как с населением своей волости, так и с другими князьями. Если князья не смогли договориться между собой - не будет мира на Руси. Если договорились, не считаясь с мнением народа - мира опять же не будет, поскольку тогда для народа их уговор будет пустым звуком.

Этот порядок вырисовывался уже во второй половине XI века и был чётко обозначен на съезде князей в Любече (1097 г.); он сохранялся вплоть до монгольского нашествия. Нарушения его случались часто - со стороны князей, бояр, простого народа, но - подобно вышеприведённому примеру с Исландией - усобицам никогда не позволяли разгореться до такой степени, чтобы русский порядок рухнул. В ту эпоху не существовало вопроса об угрозе независимости Руси. Даже в моменты наибольшего беспорядка на Руси соседи и не пытались её завоевать - именно потому, что беспорядок этот никогда не переходил ту грань, за которой страна теряет способность к самозащите.

И, опять же, основа порядка та же: понимание, что мы, народ, - таков, каков есть, и нельзя по своим субъективным пристрастиям делить его на «настоящий народ» и тех, с кем можно не считаться. Отсюда умение договориться и соблюдать договор. Когда большинство на это способно, эгоцентричному меньшинству остаётся подчиниться или погибнуть.

А.И.: Так отличались ли соседние народы (или тогда ещё племена) друг от друга настолько, чтобы одни других совсем не понимали, не принимали их нравы, обычаи, почитая за немых-немцев?

По здравом размышлении вероятность сего представляется малой - для тех, разумеется, кто длительное время проживал в сходных условиях, а не являлся пришельцем (кстати, на территории Дунайско-Днестро-Бугско-Днепровского района постоянное население - имевшее явные общие черты и с тогдашними жителями современной Румынии, Венгрии, Балкан, древнейшими средиземноморскими культурными центрами, Микенами и Критом,- проживало не позднее, чем со времён верхнего палеолита, более пяти тысяч лет тому назад). Широкие равнины, луга и поля, полноводные реки, бескрайние леса,- сходный образ жизни, сходные нравы и обычаи, сходные характеры, занятия для души и для добычи пропитания - и для полян-древлян, и для баваров-лангобардов.

Несомненные особенности имели жители морских побережий и островов, а шире – мореплаватели и землепроходцы. Те, кто неизменно стремился на простор, к неизведанному - такими особенностями, видимо, и выделялись русы-пруссы. И об этих отличиях, действительно, уместно говорить – примерно так же, как нынче уместно говорить об отличиях народности поморов ото всей общности русского народа, в каковую они входят, но в каковой до сих пор ещё не растворились. Причём, поморы - не только те, что живут на берегу Студёного моря-окияна, но и довольно-таки удалённые от берега сообщества. Точно так же и русы, словно круги по воде, расходились по Русской равнине и иным землям, внося свежую струю в кровь их обитателей.

У жителей морских побережий, островитян, всегда рядом море – источник жизни и источник смерти. (Что отчётливо отражено Русским языком: обобщающее понятие «МИР» одной из ближайших своих ветвей явно имеет «море»,- равно, как и «меру»; «мор» - массовая смерть, смерть – мера жизни, и т.д.)

У тех, кто живёт на просторах суши, такого глубокого противоречия, заложенного в самые основы миропонимания, пожалуй, нет (а противоречия – зачастую источник развития). Хотя, несомненно, есть свои особенности и в жизни на краю леса, степи – тут можно говорить о неких общих чертах тех, кто живёт «на краю».

И такие особенности, вкупе с другими причинами,- вроде недостатка различного рода ресурсов, заставляют мыслить и действовать несколько иначе – может быть, быстрее, жёстче, целеустремлённее; учиться действовать слаженно,- и править, и слушать. Многие прибрежные народы (финикийцы, викинги, более близкие по времени к нам англичане-британцы) отличались стремлением к завоеваниям и покорению – и природы, и других народов.

И.В.: Хорошим инструментом познания является сравнение. Вот наглядный пример деятельности и жизнеустройства разных народов.

При заселении Америки европейцами она оказалась поделена на две, очень разные, части. (Эта разница между двумя Америками особенно ярко проявилась в 19 веке, когда они были в основном предоставлены сами себе. За последнее столетие - в основном благодаря их взаимодействию и внешним влияниям - различия заметно сгладились.)

Большая часть (Латинская Америка) была заселена в основном народами романской языковой группы - испанцами, португальцами, итальянцами; в расовом отношении это южноевропеоиды. Они покорили индейцев, завезли негров и сильно перемешались с теми и другими, так что теперь там преобладают метисы и мулаты. А на севере обосновались североевропеоиды - англичане, немцы, ирландцы и прочие; причём они почти не смешивались ни с индейцами, ни с неграми.

Возникавшие в Америке самостоятельные государства по устройству мало отличались друг от друга - это были в основном республики с похожими законами. Однако, отношение к этим законам сильно отличалось. Что наглядно проявлялось, например, во время президентских выборов.

Как рассуждал типичный мексиканец (гватемалец, перуанец, уругваец и т.д.), узнав, что президентом выбран не тот, за кого он голосовал? «Быть не может! Фальсификация! Этот мерзавец не может быть президентом! Весь народ, все настоящие мексиканцы (перуанцы и т. п.) голосовали против него, а за него - только продажное быдло! Ну, может быть, быдло в самом деле оказалось в большинстве... но какая разница,- всё равно на самом деле народ - не они, а мы - такие, как я, и мы сделаем президентом настоящего патриота». В результате, во всех латиноамериканских странах беспрерывно сменяли друг друга тирания и анархия, что очень мешало развитию Латинской Америки. Не говоря уж о том, что и сам её распад на множество государств легко объяснить тем же.

А как думал в подобном случае типичный янки? «Этого мерзавца в тюрьму надо, а не в президенты... так я считаю; но, поскольку мы, народ, в установленном нами же порядке выбрали именно его, то пусть правит, а на следующих выборах его скинем». Результат: два с лишним века внутреннего мира, что и обеспечило условия для превращения США в великую державу. Жители Североамериканских штатов умели разрешать свои внутренние противоречия мирным путём – и за более чем два века самостоятельного существования, устроили гражданскую войну лишь однажды. Причём, войну затеяла верхушка северян во главе с Авраамом Линкольном, логика коего была весьма сомнительна с точки зрения типичного «белого человека» - ведь южане хотели всего лишь мирно отделиться.

А.И.: Видимо, уместным будет напомнить, что современные итальянцы - далеко не то же, что древние римляне, наследники этрусков. Так же, как современные греки весьма отличаются от древних эллинов.

Далёкие предки нынешних греков и итальянцев, ставших ныне вполне безобидными (и, в общем-то, вполне безликими) нациями, занимали более существенное место на исторической арене.

Первые, проживая в довольно-таки скудных условиях, дали миру богатое культурное наследие. Хотя мирной их жизнь назвать нельзя – череда греко-персидских войн закончилась крупным «походом на Восток» (впрочем, на юг – в Египет, также «заглянули»), предпринятым под руководством македонского царя Александра. Примерно тогда же – параллельно с попытками эллинизации (т.е., создания некой общей культуры, основанной на греко-македонских обычаях, коему способствовало внедрение общего – неизбежно упрощённого - языка) окружающих народов начался и закат собственно эллинской культуры.

 Древние римляне длительное время проводили успешную завоевательную политику. В Римской империи было изобилие рабов – в том числе, и с северных земель. Вплоть до того, что рабы-гладиаторы смогли организовать собственное войско и длительное время сражаться с «непобедимыми» римскими легионами. Речь - о знаменитом восстании под руководством фракийца Спартака (фракийцы–одрисы,- одно из множества славяно-русских племён), ближайшим соратником коего был германец Эномай. В рядах восставших были фракийцы, германцы, галлы и представители других народов-племён, с которыми римляне вели войны.

Роль Римской империи в судьбах европейских народов велика. Римские завоевания простирались во времена наибольшего могущества империи на значительную часть территории Европы. В том числе, и часть современной Германии, получившей своё название от названия римской провинции.

Территория древней Руси в то время завоеваниям не подверглась, хотя нас неизменно беспокоили народы степей. Однако, значительной деформации культуры таковое воздействие не принесло. Степняки не стремились насадить свои обычаи. А в наших обычаях было: ступил на Русскую землю чей-то раб – стал свободным. В сём наши прародители существенно отличались от греков и римлян.

Любая империя – и Римская исключением не стала - есть неизбежное сосуществование множества разных народов (даже при склонности завоевателей к геноциду). Сосуществование приводит к взаимопроникновению различных культур, их взаимообогащению. Каждая культура имеет свою систему взглядов на окружающий мир и место человека в нём. Таковые системы принято обозначать, как религиозные, философские, идеологические.

Древние римляне, завоевав и уничтожив Иудею, стали своеобразным переносчиком двух религиозных систем – иудаизма и выросшего из него христианства, в конечном итоге подавивших их собственные языческие воззрения и разрушивших романское ядро империи изнутри.

Происхождение принципа «разделяй и властвуй!» приписывают именно древнеримским колонизаторам. Однако, базовый для сего принципа алгоритм «свой-чужой» существует со времён возникновения жизни на Земле. И именно сей алгоритм издавна употребляется для надёжного контроля людей и их сообществ.

Выше уже говорилось о сходстве народов, издавна проживающих по соседству. Они похожи внешне, образом жизни, обычаями, языком, культурой в целом – поэтому, несмотря на неизбежные внутренние усобицы и межплеменные столкновения, устойчиво запустить среди них таковой алгоритм весьма затруднительно.

На основе практической, прежде всего, трудовой, деятельности людей разобщить трудно: быстро выясняется – кто прав, а кто – заблуждается. Охота, рыболовство, скотоводство, земледелие, ремёсла – во всех занятиях имеются довольно-таки простые и постоянно действующие критерии определения наибольшей пользы и, соответственно, правоты-истинности. Разумеется, и здесь также возможны и неизбежны столкновения,- в силу ограниченности доступных ресурсов. Например: «земли мало, поэтому ею должны пользоваться свои, а чужим на нашей земле делать нечего!» Однако, и в таком случае «чужие» могут договориться о разделе земель, а то и породниться, и использовать земли сообща,- объединение усилий даёт качественный рост.

Чтобы состояние разобщённости стало неодолимым, необходимы такие различия, которые не могли бы быть преодолены на основе совместной деятельности и договоров. Для этого необходимо насадить как можно больше, как можно более оторванных от жизни, «абстрактных», элементов культуры - подходящей почвой для такого насаждения издавна являются верования людей,- психическая сфера большинства легко поддаётся воздействию и изменению. И стержнем таковой насаждаемой - религиозной ли, идеологической ли, философской ли, системы является постулат о чьей-то - исключительной – особости, избранности.

Причём, человеческое общество – в целом, развивается, совершенствуется,- и неизбежно усложняется, и процесс разобщения вполне вписывается в процесс усложнения – нужно только постоянно поддерживать противостояние человеческих сообществ. Разумеется, важнейшим средством разобщения является… средство общения - язык.

Чуть позже (в исторических масштабах) христианства, поблизости (в масштабах глобальных) - на Аравийском полуострове (полуострове, подчеркну) была создана религия ислама, последователи которой в исторически краткие сроки сумели создать огромное государство и «продемонстрировать» сию религию жителям Западной Европы.

Выделю здесь сходные попытки введения единобожия: в древнем Египте фараоном-реформатором Аменхотепом-Эхнатоном; вышедшим из Египта же Моисеем - среди древних обитателей восточного побережья Средиземного моря; там же - подтвердившим «закон и пророков» Иисусом; утверждавшим ту же систему взглядов среди арабов Мухаммадом. Ныне так называемый монотеизм (единобожие) противопоставляют язычеству, которое относят, соответственно, к политеизму/многобожию. При сём обычно умалчивают о том, что язычество/ведичество более нацелено было на познание законов мироздания и место человека в Мире, нежели вытесняющий его монотеизм, более сконцентрированный на законах человеческого общества. Законами же мироздания занялась наука, причём, научный подход до сих пор противопоставляют подходу, основанному на духовной жизни человека. (Впрочем, с развитием наук о человеке, об обществе,- с развитием наук вообще, противопоставление постепенно снимается.)     

В той мере, в каковой изменение религиозных взглядов содействовало мирному сосуществованию народов,- можно рассматривать оное изменение как развитие – и противопоставление таких взглядов в сём случае неуместно.

И настолько же оказались искажены учения Великих Учителей, насколько их «последователи» (при жизни учителей частенько преследовавшие их) использовали новые религии в качестве основы для устойчивого запуска алгоритма «свой-чужой», «разделяй и властвуй». В этом случае противопоставление – необходимый элемент для такой основы.

«Зачистка» мусульманами языческих культур в Западной Европе способствовала её христианизации, неотъемлемым (хотя и скрытым) элементом коей была иудизация (расселение и включение в жизнь общества представителей рассеянного римлянами «богоизбранного» народа, превратившегося в меж- и внутриобщественную мафию).

В общем же,- в первую очередь, в жизни европейских народов, были запущены параллельные процессы – унификация и дифференциация.

Унификация – введение общего знакового кода для письменности (упрощающего контроль – «властвуй!»), так называемой «латиницы».

Дифференциация («разделяй!») – разобщение (значительно облегчённое введением латиницы) родственных языков, в коих уничтожались самые корневые их основы. Сей процесс мы можем видеть воочию в нашей общественной жизни: приведу всего лишь четыре примера.

- Мир, общество подменяют «цивилизацией».

- Народ подменяют «нацией».

- Действительность подменяют «реальностью».

- А из множества «мелочей»: скажем, «саммит» - вместо встречи…

Насаждаемые слова/понятия не связаны ни между собой, ни с языком, в который они насаждаются, значение их туманно. Мышление тех, кто ими пользуется, становится размытым, нечётким, хаотичным - подобным калейдоскопу. Носители-пользователи таким вот образом уродуемых языков плохо понимают друг друга, не могут договариваться.

Разобщение языков и народов сопровождаемо и многократно усиливается разделением их по абстрактным аспектам верований, никоим образом не проверяемых на соответствие истине (так, современные немцы разделены примерно на три равные части – католики, протестанты и атеисты; в России наибольший потенциал противостояния можно обозначить так: «православные против правоверных», общий же спектр различных – обычно не склонных к взаимопониманию - мировоззренческих систем намного шире; о разобщении же культуры Русской и… Немецкой,- давно уже отнесённых к разным культурно-историческим типам, причём, последняя вошла составной частью в Романо-Германскую, обобщаемую ныне до Западной, культуру - и говорить не приходится).

В отличие от того времени, когда вражда возникала между племенами, ведшими сходный образ жизни, придерживавшимися сходных взглядов на оную,- вследствие чего усобица довольно быстро и безболезненно затихала, бывшие соседи Римской империи, принявшие её новую религию и принципы (ещё одна подмена: вместо правил/править/исправлять/направлять к правде - «принцепс», т.е., «первейший», титул римского императора), стали куда более чуждыми и славянам, и балтам,- действительно, «немцами». Стали страшной угрозой их самобытности и независимому существованию.

В результате, в течение нескольких веков часть наших общих дедичей была уничтожена, часть – «онемечена» (латинизирована),- т.е., коренным образом переменила свой образ жизни, язык, культуру. Часть - обратилась, добровольно или вынужденно, к той же самой системе взглядов, религии,- в её византийском варианте (сумев при сём во многом сохранить важнейшую часть своей культуры – родной язык). Что вовсе не спасло от дальнейшего противостояния и взаимоуничтожения с западными «братьями»-христианами (напротив, едва ли не чаще христиане уничтожали других христиан, а не иноверцев).

Ныне нет уже ни восточного, ни – по сути – западного оплотов христианства, подвергшегося расслоению-распаду на множество больших и малых сообществ. Алгоритм «свой-чужой» продолжает устойчиво действовать.

Вновь усиливается давление со стороны исламских народов – также далеко не монолитных, враждующих и истребляющих друг друга (в первую очередь,- сунниты/шииты). Ещё бОльшее давление – уже в силу своей многочисленности – оказывает Китай (ханьцы), жителей коего – не без оснований – вообще именуют «другим человечеством»…

И все эти разрушительные, истребительные процессы поддерживают представители весьма древней системы взглядов, частичное своё отражение нашедшей в иудаизме. Хотя, он также не монолитен. И в нём есть силы, более стремящиеся к внутреннему культурному строительству, отвергающие претензии на переделку всего мира на свой манер, понимающие, что упомянутый алгоритм в пределе ведёт ко всеобщему самоуничтожению.

А система взглядов может быть обозначена кратко: толпо-«элитаризм», неизменное разделение и людей, и народов, на неких избранных (господ) и прочих (рабов). И система сия является не только преградой на пути дальнейшего совершенствования людей, но и угрозой существованию человечества вообще.

После множества войн XIX-го и двух мировых войн ХХ века (идеологической основой коих было вышеупомянутое утверждение избранности, исключительности, и вытекающая из оного претензия на мировое господство), в коих были уничтожены десятки миллионов представителей наших народов, именно встал вопрос о выживании. Да, нас - родственных народов, русских и немцев, всё ещё много (более ста миллионов и более восьмидесяти, соответственно); но мы уже не растём, нас становится всё меньше.

И единственным путём выживания может быть только сохранение наших культур, которые – при умелом и бережном подходе – могут мирно сосуществовать и взаимно обогащаться. Чему в настоящее время препятствует очередная универсализация («вестернизация»), выдаваемая за некий неизбежный - «объективный» - процесс «глобализации». Всем тем, кто желает добра и своему, и родственным, народам, необходимо тщательно выявлять и нейтрализовать проводников такой вот «глобализации»-унификации, выявлять сообщества, которые умело маскируются и под религиозные, и под некие «интернациональные» организации.

В сём процессе русский и немецкий народы должны быть первейшими союзниками – довольно уже мы воевали друг с другом на радость нашим общим врагам. А после неизбежного отрезвления к нам присоединятся и англосаксы (чем отличаются оные англосаксы от нынешних саксонцев, жителей немецких земель Саксонии,- хороший предмет изысканий для любознательных),- в первую очередь, североамериканцы. Полувековая «холодная» (экономическая, идеологическая, информационная) война, которую норовят закончить «горячим» конфликтом с уничтожением России, неизбежно будет закончена миром. 

***

В качестве приложения – два небольших фрагмента из интереснейших исследований нашего соотечественника, адмирала, государственного секретаря, министра просвещения, президента Российской Академии наук, Александра Семёновича Шишкова («Славянорусский корнеслов», С-Пб, издательство Л.С.Яковлевой, 2001), наследие коего мало известно в его же Отечестве... следующая из А.С.Шишкова цитата достоверно описывает не только события тысячелетней давности, но и нашу современность… как замышляют назвать то уродство, которое должно возникнуть из осколков Великого Русского Языка?.. «пиджин-раша»?..

«Известно, что во времена Карла Великого многие в Германии славяне мало-помалу до того исказили язык свой, что совсем ему разучились. Отсюда возник немецкий язык. Словари немецкие представляют на всех страницах обломки исковерканных слов славенских.

…

СТОЯТЬ ЛЕЖАНИЕМ. Немец говорит lager и мы за ним также лагерь. Немец, читая наши книги и находя в них своё слово, скажет: русский язык так беден, что не может выразить слова lager и принуждён его от нас заимствовать. Он прав, и везде в наших выражениях найдём подтверждение тому, что мы, составляя их по его языку, говорим: разбить лагерь, стать лагерем. Но откуда немец произвёл слово свое lager? От глагола liegen или legen, но глагол сей один и корнем, и значением с нашим лягу, лежу, положу, полагаю. Итак, он под словом столько же своим, сколь и нашим, lager, разумеет нечто лежащее. Мы не произвели слова сего от лежу, но от стою и говорим стан. Глагол наш стоять есть единокоренной с немецким stehen. Таким образом, корень у нас общий; одни только окончания различны. Но не окончания, а корни содержат в себе значение, по корням должно судить о разуме слов. Почему немецкое, от славенского же происходящее lager предпочитаем мы нашему cmан?! И для чего умствуя не по-своему, а по-немецки, вместо стоять станом или становать говорим стоять лагерем, то есть по разуму слов, стоять лежанием?.. Навык, конечно, ко всему может приучать, но там надлежало бы от него отвыкать, где он во время отсутствия рассудка укоренился.

ГРАНИЦА НА ЗАМКЕ. Немецкоеschrank значит поставец или шкап, в котором для сохранения ставятся или кладутся какие-нибудь вещи. Следовательно, по употреблению он не иное что, как хранилище. Немецкий язык не показывает, откуда слово сие произошло. Поищем коренного значения в славенском языке. Немец произносит шранк, но буквы ch выговариваются иногда как наше х (например, в словах lachen, machen), итак, без всякой перемены букв может оно произносимо быть и схранк; тогда выйдет по-славенски схранка, сохранка, хранилище; но что иное их schrank как не хранилище?

Немец говорит granze (граница, межа, рубеж, предел), и он же в одинаковом смысле употребляет глаголы begranzen, отgranze, и beschranken, от schrank (ограничить, обмежевать). Из сего явствует, что слова granze и schrank, невзирая на великую в ветвенном значении разность (граница и шкап) должны в коренном смысле иметь сходство.

Мы уже знаем, что их schrank от нашего сохранять. Теперь рассмотрим granze. Немцы и мы за ними говорим, что наше слово граница взято с их языка: но чем они то докажут? А я, напротив, утверждаю, что их granze взято со славенского и вот мои доказательства. Славенское граница (по-настоящему храница) происходит от хранить, равно как и слово хрань (произносимая грань). Слова эти означают пределы всякой поверхности или площади земной (граница), пределы тела, особливо драгоценных камней (грань).

Мысль весьма естественная, поскольку всякие пределы суть, конечно, хранители того, что в них содержится. Таким образом, пределы тела справедливо называем мы гранями, а пределы поверхности границами (правильнее, хранями и храницами).

Немецкий язык не сблизит слов своих schrank и granze, не выведет, почему глаголыbeschranken и bеgranzen значат одно и то же. Славенский, напротив, сближает их и показывает как происхождение от одного корня или понятия (хранить), так и единство коренного их значения (невзирая на великую разность ветвенного).

Но когда слово на одном языке вместе с ветвенным значением показывает и коренное, а на другом коренного не показывает, то неоспоримо, что слово принадлежит первому из языков, славенскому.

…

Из военного дневника государственного секретаря А.С. Шишкова 1812-14 годов.

Я поехал за Государём и нагнал его в Комметау. Местечко на Богемской границе, верстах в восьмидесяти от Дрездена. Имя сие испорчено из славенского, как то можно видеть из надписи, начертанной на воротах его: Homutovo (т.е Хомутово). Нынешние названия многих немецких городов и местечек суть имена, искажённые из славенских слов: из Хомутово Комметау, из Липецка Лейпциг, из Кралев-градец Кениг-гретц, из Болеслав Бунслау, из Борислав Бреслау, из Будисын Будисин или Бауцен. В историческом описании сего последнего местечка повествуется, что построитель его дал ему имя буди сын, по той причине, что жена его в это время была беременна, и он желал появления сына.

***

В заключение: не мною замечено, что русским свойственна широта, а немцам (а может быть, всё же лучше - дойчам или тевтонам?.. они-то нас именуют «руссише»-русские, а не «шпрахелос», скажем) - глубина. Свойства, весьма и весьма друг друга дополняющие.

И из многих родственных черт обращу внимание на ещё одно глубокое сходство народов и созданных ими государств Руси-России и Германии-Дойчланд - они находятся «на ветру». Т.е., расположены между другими странами и народами. Германия – между европейскими народами, Россия – между народами Европы и народами Азии. В таком рассмотрении Германия – своеобразная европейская Россия (или, по крайней мере, могла бы ею стать, если бы не христианизация). И нам, русским, надлежит помочь ей в таком вот качестве себя сохранить,- по возможности исправив то, что мы «сообща» натворили в ХХ веке; а дойчам-тевтонам – помочь нам в новом, более разумном, освоении Сибири и Русского («Дальнего») Востока (пока их не сгрызли деловитые ханьцы). 

Источник