COVID-19 как глобальная спецоперация

COVID-19 как глобальная спецоперация

Это сокращенная версия выступления аналитика Елены Лариной на аналитической группе Изборского клуба 30.09.2020 г., с поясняющими комментариями публикатора.

COVID-19 как оружие массового психосоматического поражения

В последние годы тема информационных войн стала максимально популярной не только среди специалистов, но и широкой публики. Как правило, выделяются два поколения информационных войн. Информационные войны 1.0 – это старые добрые агитация и пропаганда, использующие новый интернет-инструментарий и направленные на эрозию или перемену убеждений. Информационные войны 2.0 – это детище объединения бихевиористской психологии, больших персональных данных и подталкивающих к тому или иному поведению интерфейсов. Информационные войны 2.0 имеют дело не с убеждениями, идеалами, мышлением, а с инстинктами, привычками и стереотипами.

(Комментарий: Из этого заключения следует, что в настоящее время целью «информационной войны 2.0» в глобальном масштабе является упрощение и примитивизация индивидуального и коллективного сознания людей, т.е. их мировосприятия и мировоззрения, а если ещё проще, мышления. Вероятно, по этой причине, в результате развязанной против всего человечества «информационной войны 2.0» можно наблюдать, что идеологическая пропаганда уже не воздействует на человеческие умонастроения как раньше. Ведь многие представители современного общества фактически не имеют собственных убеждений и идеалов, либо имеют, но границы этих убеждений и идеалов, как правило, не распространяются выше бытового уровня и утилитарных межличностных отношений. Таким образом происходит низведение убеждений, идеалов и мышления людей до уровня инстинктов, привычек и стереотипов.)

Сейчас на наших глазах в глобальном масштабе реализуется принципиально новый инструментарий психосоматических войн. Он лишь частично имеет отношение к информационным, а в значительной степени, к вполне физическим, материальным войнам. Подобно войнам в традиционном их понимании применение психосоматического оружия ведет к материальным, вполне физическим потерям в живой силе войск и среди населения. Что же касается информационных войн, то COVID-19 можно назвать информационной войной 3.0, ведущейся с использованием вирусных вооружений. (Вирусное или биологическое оружие является столь же страшным оружием массового поражения, как атомное или химическое).

Человек только для ученых делится на психику и соматику, на материальное и идеальное, на физическое и психическое. Человек – един. Соответственно технологически точное воздействие на тело может породить незаживающие душевные раны, а информационное воздействие, как в романе Виджа «Конец радуг», привести к физическим болезням и даже терминальным эпидемиям.

В тридцатые годы XX века знаменитый канадский эндокринолог Ганс Селье выдвинул гипотезу стресса, обоснованную множеством полевых исследований. В семидесятые годы XX века лидирующие позиции в исследовании стресса заняли советские ученые и прежде всего Л.А.Китаев-Смык, разработавший системную теорию стресса.

Стресс – это совокупность физиологических и психологических реакций организма на определенный стимул – так называемый стрессовый фактор.

Главные причины стресса (стрессового фактора) – серьезная угроза жизни и здоровью, длительные конфликтные ситуации, потеря доходов, тяжелая болезнь близкого человека и т.п. В то же время в небольших дозах стресс даже может быть полезен для организма и играть мобилизующую роль для воли, мышления и других видов психологической активности.

Стрессовый фактор, как за последние десятилетия неопровержимо доказали исследователи, приводит к запредельным для человека эмоциональным, когнитивным и даже психофизиологическим нагрузкам. Физические и эмоциональные ресурсы рано или поздно заканчиваются. Помимо прочего стресс может негативно сказаться на иммунной, нервной, пульмонологической, сердечно-сосудистой и других систем организма.

Фактически стресс, наряду с феноменом плацебо-ноцебо, базируется на единстве психики и соматики, идеального и материального. Согласно данным науки о стрессе, наиболее глубокий стресс и воздействие информационных факторов на соматику вызывается в условиях постоянно растущей неопределенности в комбинации с угрозами жизни, особенно на фоне катастрофических событий. Несложно заметить, что данная триада идеально описывает нынешнюю ситуацию с коронавирусом. Среднестатистический гражданин находится в состоянии умело поддерживаемой медиа неопределенности, убеждении на фоне выступлений различных авторитетных лиц в смертельной опасности именно для него коронавируса. И все это – в условиях нарастающего безденежья и стремительно уменьшающейся подушки безопасности.

Как известно человек метафорически имеет три мозга: древнейший мозг ящера (рептильный мозг), мозг животного (лимбическая система) и собственно человеческий мозг (неокортекс). Мозг ящера реагирует на внешнюю среду только тремя типами поведения: бегством, оцепенением и нападением. Мозг животного – это эмоциональный мозг, который реагирует на изменения внешней среды, а также на различные угрозы реактивно, т.е. действие в ответ на стимул. Наконец, человеческий мозг позволяет осуществлять поисковую активность, противостоять страху, принимать сознательнее решения и т.п.

В условиях стресса у подавляющей части населения срабатывает первый, реже второй и уж совсем редко третий мозг. Человек чувствует себя в безвыходной ситуации, от которой не сбежишь и соответственно запускает по максимуму негативные эмоции, особенно сильные в условиях социальной изоляции, отсутствия в обществе солидарности и ограничения физической активности.

(Комментарий: Рептильный мозг ответственен за рефлекторное и инстинктивное реагирование на факторы окружающей среды, включая информационное (аудиовизуальное) воздействие по каналам СМИ и интернета. В аналогичных условиях лимбическая система ответственна за эмоциональное реагирование, так как при таком реагировании ею вырабатываются гормоны, вызывающие у людей определенное эмоциональное состояние соответствующее характеру восприятия воздействующих факторов. В свою очередь, неокортекс ответственен за рациональное мышление и отвечает за высшие когнитивные функции (речь, письмо, решение задач), а также управляет аналитическим мышлением.

Эмоциональный мозг или лимбическая система определяет значимость, а неокортекс придает рациональный смысл чувствам и эмоциям, генерируемым более глубокими, подсознательными отделами мозга, пытаясь объяснить причины и последствия наших ощущений. Рептильный мозг и лимбическая система, как эволюционное наследие, развиты у большинства людей приблизительно одинаково. Вместе с тем уровень развития неокортекса у многих «далек от совершенства», что и приводит в итоге к массовому иррациональному поведению людей в результате определенных целенаправленных информационных воздействий.)

Согласно статистике, собранной во многих странах мира, в том числе и в России, в любых, даже самых тяжелых условиях 12-20% людей сохраняют самообладание и способность действовать четко и решительно в соответствии с ситуацией.  Примерно у 60-75% длительный стресс вызывает не только панические атаки, фобии и паралич воли, но и ведет к соматическим заболеваниям различной степени тяжести.

В рамках спланированных и осуществленных психосоматических операций люди гибнут как на обычной, традиционной войне с использованием огневого, поражающего оружия. Только эта гибель проводится в рамках медицинской статистики, как смерть от тех или иных заболеваний, а не гибель на поле боя или в ходе военных действий.

Наряду с тяжелыми физиологическими последствиями стресса, примерно у 60-70% населения, попавшего в экстремальные ситуации различного типа, техногенные катастрофы, природные бедствия, проявляются серьезные патоповеденческие отклонения, выражающиеся в неврозах, психозах, отказе от самостоятельного принятия решений, стремлении найти себе вождя.  Понимание природы стресса и его последствий позволяет сделать вывод, что информационные войны 3.0  или психосоматические операции нацелены на запуск мощных, охватывающих миллионы человек стрессов. Даже предварительный анализ психосоматической операции позволяет выделить несколько технологий, использованных против популяции.

Прежде всего, это – информационные каскады. Информационные каскады имеют место, когда индивидуумы, принимая решения или выбирая модель поведения копируют поведение других участников, уже сделавших выбор, не беря при этом в расчет имеющуюся собственную информацию. Чем больше участников уже сделали один и тот же выбор или приняли один и тот же стереотип поведения, тем охотнее еще неопределившиеся индивидуумы следуют за ними. Фактически технология информационных каскадов является инструментом порождения стадного поведения, как единственно возможного.

Другой технологией является глифовое якорение. Глиф – это фото или визуальный образ, буквально впечатывающийся в память и превращающийся в установку и доминанту, обуславливающие индивидуальное и коллективное поведения. Глиф в отличие от мема несет глубинные, опирающиеся в том числе на архаические слои психики, черты. На практике глиф становится своего рода смысловым ядром, вокруг которого формируются поведенческие стереотипы, доминанты, установки и т.п.

Сами по себе глифы могут носить как реальный, так и фейковый характер. Например, европейский кризис беженцев, разразившийся в 2012 г., был в значительной степени спровоцирован фотографией тела трехлетнего мальчика-беженца, выброшенного на турецкое побережье. Пример фейка – это палаточный госпиталь для заболевших коронавирусом, развернутый в Центральном парке Нью-Йорка. В реальности этот палаточный городок попыталась развернуть одна одиозная американская секта для того, чтобы раздавать там продукты и вести агитацию в пользу своей доктрины. Еще на стадии развертывания мэрия запретила работу этого объекта. Однако многочисленные видеоблогеры ради хайпа еще несколько недель рассказывали об объекте как действующем госпитале, где к тому же спрятаны десятки замороженных трупов людей, умерших от COVID-19.

Существуют глифы, отчасти носящие правдивый, отчасти фейковый характер.  Российский YouTube был заполнен кадрами многочасовой очереди машин скорой помощи перед воротами одного из медицинских учреждений в период острой стадии эпидемии COVID-19. Кадры комментировались так, что в больнице нет больше свободных мест и машины скорой помощи ждут указаний, куда везти больных дальше. Реальность, однако, была по-русски, бессмысленнее. Мест, в том числе с аппаратами ИВЛ, в больнице вполне хватало. Но на приеме больных сидела единственная девушка, которая медленно печатала и оформляла необходимые документы.

Есть основания полагать, что в рамках психосоматической операции COVID-19 использовалась модификация недавно созданного метода «стимулированного усиления социальных действий» (Stimulated Amplification of Social Actions –  SASA). Суть метода – в следующем. В социальные интернет-сообщества с уровнем сплоченности не ниже среднего вбрасывается искусно изготовленный контент. Он должен в обязательном порядке быть распознаваемыми членами сообщества. Затем с помощью агентов внутри сообщества запускается оживленная дискуссия, в которой формируются различные точки зрения на контент. Затем на арену выходит инфлюенсер – влиятельное и популярное в тех или иных сегментах социальных сетей лицо. Он подводит своего рода итоги дискуссии и выносит вердикт, что называется, с нормативной трактовкой содержания или главного смысла контенте. После того, как достаточно замкнутое сообщество в рамках эффекта эхо-камеры консолидируется вокруг мнения инфлюенсера, на арену выходит официальное лицо, формулирующее действия, которые должны осуществить члены сообщества в соответствии с выводами инфлюенсера и достигнутым общим консенсусом. Тем самым официальная точка зрения, нацеленная на осуществление определенных действий, подкрепляется заранее достигнутым консенсусом внутри групп как результата действий неформальных гуру.

В рамках глобальной психосоматической спецоперации активно используется инфохаос-технология. Суть ее достаточно проста, но применение весьма и весьма эффективно. Любая правдивая, но невыгодная или нежелательная для организаторов спецоперации информация, особенно носящая фактический характер и подкрепленная в том числе научными отчетами, мгновенно обнаруживается с использованием продвинутых поисковых систем и намерено зашумляется. При этом для создания шума не обязательно используются фейки. Гораздо лучше работают противоречащие друг другу суждения относительно предмета зашумления. В конкретной ситуации с коронавирусом крайне редки выступления известных, маститых эпидемиологов. Экраны телевизоров, компьютеров и смартфонов заполонили врачи самых различных, но не вирусологических специализаций, политики, чиновники, горе-аналитики и т.п. В результате население оказывается в ситуации глобальной нехватки достоверной информации. Переживание этой ситуации само по себе является мощным стресс-фактором и вносит дополнительную лепту в психотизацию населения.

Феномен воздействия идеального на материальное

Наряду со стрессом COVID-19, о чем хорошо осведомлены зарубежные исследователи и политики, пандемия порождает и еще одно явление, которое практически нигде, кроме России не понимается и не анализируется. В этом году вышла поистине судьбоносная работа И.А.Гундарова с соавторами «Психодемография». Эта работа – подробное изложение новой науки о воздействии на демографию, здоровье населения, уровни смертности, самоубийств, психических заболеваний такого фактора, как духовное состояние народа. Духовное состояние включает в себя переживание социальной солидарности и справедливости, наличие устойчивых нравственных ориентиров, понимание и ощущение готовности государства и общества прийти на помощь попавшим в трудное положение, примат духовного над материальным и т.п.

Книга, ставшая итогом более чем 30-летних исследований, на огромном статистическом материале доказывает, что помимо стрессов и других хорошо известных причин на характеристики здоровья и демографии влияет фактор «Х». Тщательный демографический и медицинский анализ позволил доказать наличие мощного влияния духовного или социально-культурного неблагополучия народа на здоровье общества и демографию. Распад общества, утрата коллективизма, исчезновение общественной солидарности, нарушение нравственности и крушение идеалов запускают процесс негативного воздействия идеального на материальное через психосоматику и порождают демографические последствия, сравнимые с результатами войн. Так, убыль населения России в 90-е годы, порожденная духовным неблагополучием, измерялась миллионами смертей и превосходила по своим показателям последствия многих крупномасштабный войн.

В 2017 г. большой группой медиков, демографов, социальных психологов во главе с Айталиной Азаровой из Кембриджского университета в ведущем медицинском журнале Lancet было опубликовано исследование, как скорость экономических реформ влияет на смертность населения. В начале этого года доклад по публикации в журнале был сделан на крупнейшей международной конференции и вызвал огромный интерес у специалистов из США и Германии, Канады и Австралии.

В журнале можно прочесть следующее. Исследователи «опросили родственников в 20 моногородах России (21,5 тыс. респондентов, огромная выборка) и сравнили десять быстро приватизируемых и десять медленно приватизируемых городов. Респонденты предоставили информацию о жизненном статусе, социально-демографических и социально-экономических характеристиках и поведении своих родителей, связанном со здоровьем, братьев, сестёр, мужей или постоянных партнёров.

Выяснилось, что у мужчин трудоспособного возраста в быстро приватизированных городах смертность была на 13% выше, чем в медленно приватизированных городах».

Авторы исследования заключают: «Быстрые темпы приватизации стали важным фактором заметного роста мужской смертности в трудоспособном возрасте в постсоветской России. Предоставляя убедительные доказательства в поддержку преимуществ для здоровья от более медленных темпов приватизации, это исследование может помочь политикам в принятии обоснованных решений относительно скорости и масштабов государственного вмешательства».

Проще говоря, «радикальные реформы – убивают».

Любопытно следующее. Авторы доклада не единым словом, ни одной ссылкой не упомянули Игоря Алексеевича Гундарова, который этот эффект сформулировал еще в 1995 г., в самый разгар рыночных реформ в книге «Почему умирают в России. Как нам выжить?». Ничего не слышали авторы о науке психодемографии. Подлинный научный прорыв И.А.Гундарова целенаправленно замалчивается нашими западными коллегами и, к сожалению, не нужен политическому классу в России.

В конце августа и сентябре т.г. начали публиковаться результаты первых научных исследований, посвященных психосоматическим изменениям, связанным с COVID-19. Интересные статьи на этот счет можно найти в октябрьском номере 2020 г. журнала The Scientist, посвященного взаимодействию между нейропсихологией и физиологией, психикой и мозгом. В докладе «Объемные изменения мозга у населения в целом и в изоляции после вспышки COVID-19» и в препринте в журнале Discover «Повлиял ли COVID-19 на морфологию мозга?» опубликованы результаты первых научных исследований, посвященных психосоматическим изменениям, связанным с COVID-19. Буквально еженедельно появляются новые публикации на данную тему преимущественно американских, британских, израильских, скандинавских и японских исследователей. Эти работы, безусловно, имеют предварительный характер. В дальнейшем полученные выводы будут, несомненно, уточняться. Однако принципиальные данные, полученные после обработки статистики, вряд ли будут сильно корректироваться в будущем.

Если кратко формулировать, какие изменения COVID-19 привнес в психосоматику, то можно выделить три основных феномена, установленных уже на начальном этапе исследований.

Во-первых, как это ни парадоксально, психосоматические изменения сильнее наблюдаются у лиц, переболевших COVID-19 в слабой форме или бессимптомно. У тех, кто выздоровел после тяжелой формы COVID-19, поставившей организм на грань выживания, психосоматические изменения были незначительными, чего не скажешь о чисто физиологических изменениях, связанных с состоянием легких, сердечно сосудистой системы и т.п. У заметной части переболевших в слабой форме произошло увеличение миндалевидного тела в головном мозге. Это явление хорошо известно по последствиям посттравматического синдрома. Увеличение миндалины коррелирует со снижением у людей уверенности в собственных действиях, заметном повышении тревожности, нерешительности при осуществлении тех или иных действий, со стремлением переложить ответственность за собственное поведение на лидеров, руководителей и т.п.

(Комментарий: Здесь можно проследить связь, как искусственным образом (посредством COVID-19)  спровоцированное физиологическое отклонение (увеличение миндалины) отражается на психическом статусе населения, вследствие чего люди самоустраняются от ответственности за собственное поведение вкупе со снижением уверенности в собственных действиях. В условиях постоянно растущей неопределенности это приводит к тому, что в таком деморализованном состоянии люди готовы согласиться на любые преобразования (ухудшения) и изменения (ограничения), если они, как обещают им, принесут всеобщую стабильность и определенность. Об этой тактике глобальных элит, разработанных Тавистокским институтом, упоминает Джон Колеман в своей книге «Комитете 300». Недаром в этой книге автор констатирует: «мы реагируем именно так, как нас программируют».)

Во-вторых,  установлено, что среди людей, переболевших COVID-19 в слабой форме или бессимптомно, заметно увеличивается по сравнению с не болевшими доля лиц, которые после болезни стали жаловаться на фобии, депрессии и иные психические расстройства, требующие медикаментозного лечения, в том числе с приемом сильнодействующих лекарственных препаратов. Хотя пока однозначно не установлено, но первые результаты исследований позволяют сделать предположение, что изменения в психосоматике, строении мозга, а соответственно и поведении могут эпигенетически закрепляться и тем самым передаваться по наследству уже следующему поколению(!).

(Комментарий: О том же самом повествуется в вышеназванной книге написанной 30 лет назад бывшим разведчиком МИ-6 Джоном Колеманом: «Целенаправленно, спланировано и необратимо меняется все – от генотипа Человека и окружающей его среды до менталитета и сознания людей, традиционных, естественных и привычных стереотипов поведения». Однако более того все эти изменения могут в готовом виде передаваться по наследству новым поколениям вместе с генотипом. При этом надо понимать, что эпигенетические изменения не связаны с изменением собственно нуклеотидной последовательности ДНК и могут быть не прямо, а опосредованно закодированы в геноме. Если генетика изучает процессы, ведущие к изменениям непосредственно в генах (ДНК), то эпигенетика исследует изменения активности генов, при которых изначальная структура ДНК остаётся прежней. Тем самым не будет происходить каких-либо изменений в самой структуре, т.е. нуклеотидной последовательности ДНК, просто-напросто, определенные гены будут выключены, а другие активированы в постоянном режиме, что и можно считать эпигенетическим закреплением в генетическом аппарате людей. Причем ученые-специалисты знают один интересный факт: эпигенетические изменения во многом определяют социальное поведение и психологические особенности человека. Получается, через вирусные инфекции подобные COVID-19 можно незаметно и массово модифицировать, т.е. изменять в запланированном направлении психику и социальное поведение не просто людей, но и их потомков.)

В-третьих, несколько групп исследователей, анализирующих статистические материалы по Соединенным Штатам, Швеции, Южной Корее, Австралии, Германии, т.е. странам с принципиально различными стратегиями борьбы с COVID-19, предварительно установили в первом приближении поразительный факт. Практически повсеместно COVID-19 оказал серьёзное психосоматическое воздействие не только на переболевших, но и на здоровую часть населения. Удалось установить, что в вышепоименованных, а вероятно и в других странах имеет место эффект Гундарова, т.е. воздействие духовного неблагополучия на здоровье общества. Если в годы войны в большинстве стран мира заболеваемость сердечно-сосудистыми, тяжелыми эндокринными, иммунными и заболеваниями ЖКТ падала, то в период пандемии COVID-19 у семей со средними и более высокими доходами, не переболевшими COVID-19, она росла. Вполне вероятно, что она росла и у бедных, но они в силу отсутствия медицинских страховок, не обращались к врачам. Соответственно не попали в статистические выборки.

Объяснение этому феномену может быть только одно. Эпидемия COVID-19 объективно привела к распаду обществ, прерыванию привычных оффлайн связей и отношений, к атомизации граждан, их прогрессирующему одиночеству. Т.е. налицо рост ярко выраженного духовного неблагополучия, которое ударило через психосоматику по физиологии. (Во время войн в обществах как правило имеет место противоположный процесс, связанный с повышением социальной солидарности, коллективной взаимопомощи, нацеленность на общенародную задачу – победить врага).

Приведенные данные убедительно свидетельствуют о нескольких, до сих пор не оцененных феноменах.

Во-первых, COVID-19 наносит серьезный ущерб не только тем, кто тяжело болел, но и тем, кто перенес заболевание в легкой форме и даже той части населения, которой вирус на сегодняшний день не коснулся.

Во-вторых, с последствиями COVID-19 обществу предстоит жить долгие годы. COVID-19 не только бесповоротно изменил экономику и жизненный уклад, но уже к настоящему времени нанес сильнейший удар по здоровью населения, в том числе вследствие факторов стресса и духовного неблагополучия.

Наконец, в-третьих, неопределенность с COVID-19, а также скандальная ситуация с противовирусными препаратами и вакцинами не только чревата новой волной заболевших, но и несомненно негативно скажется на психическом и духовном здоровье наций.

В заключение самые свежие статистические данные, характеризующие пандемию COVID-19, по данным ресурса https://swprs.org/ – ведущей аналитико-статистической компании, созданной отставными швейцарскими разведчиками.

1. В таких странах, как США, Великобритания, Швеция (без изоляции), общая смертность с начала года находится в диапазоне, характерном для сильных сезонных эпидемий гриппа; а в таких странах, как Германия, Австрия и Швейцария, общая смертность находится на уровне среднегодовых показателей по гриппу, рассчитанных для длительных интервалов времени.
2. Уровень смертности от COVID-19 среди населения в большинстве стран составляет от 0,1% до 0,5%, что сопоставимо с умеренными пандемиями гриппа 1957 и 1968 гг. В эти годы никаких широкомасштабных карантинных мероприятий не осуществлялось и соответственно эпидемии не вызвали острого экономического кризиса.
3. Риск смертности от COVID-19 для населения в целом, за исключением лиц пенсионного возраста, в большинстве стран не превышает риска погибнуть в результате катастрофы при ежедневной езде на работу. Изначально практически во всех странах мира риск был на порядки переоценен, поскольку лица без симптомов или с легким течением болезни вообще не регистрировались.
4. Средний возраст умерших непосредственно от COVID-19 в подавляющем большинстве стран составляет более 80 лет. Например, в Швеции возраст составил 84 года. В отличие от пандемий гриппа, при COVID-19 распределение по возрасту риска умереть от COVID-19 строго соответствует нормальному распределению при обычной смертности. При гриппе и большинстве других вирусов ситуация иная.
5. До 30% всех дополнительных смертей по отношению к среднегодовому уровню при пандемии CОVID-19, вызваны не COVID-19, а стали результатом паники, страха и изоляции.

Автор: Елена Ларина

http://hrazvedka.ru/blog/covid-19-kak-globalnaya-specoperaciya-ili-kak-vstretilis-letuchaya-mysh-s-pangolinom-i-chto-iz-za-etogo-poluchilos.html

Источник