Звонок, которого никто не услышал

Общество заговорило с властью на языке погрома

Большинство официальных трактовок событий на Манежной площади заведомо будут неверными. Поскольку то, что там случилось, не может быть оприходовано ни одной из значимых политических сил. Следовательно, всем остается только врать, отчаянно искажать все происшедшее, начиная от подоплеки и кончая деталями самого погрома.

Власть получила серьезнейший удар. То, что произошло на Манежной, суммарно означает неудовлетворительную оценку последним годам политического режима, существующего в России. Как-то сразу стало понятно: делалось не то, говорилось не о том, первые лица поверили своим собственным пиарщикам и политтехнологам и просмотрели главное. Просмотрели все на свете. Ясно, что признать это невозможно. Остается изворачиваться. Не ново, но на сей раз все будет на порядок менее эффективно. Возможно, скоро этот механизм начнет работать с обратным от запланированного эффектом. В стране зреют и созрели критические линии раскола — социального, экономического, этнического, мировоззренческого, культурного, а нас кормят какими-то розовыми утопиями про Сколково и про «полицию».

Либералы: «фашизм»

Либералы, как во власти, так и вне ее, увидели реальное гражданское общество в действии. И ужаснулись. Они представляли его совсем не таким. Но каково общество, таковы и граждане. Если не обращать внимания на свой народ и оперировать с правозащитными, слизанными с западных учебников абстракциями, то выйдет карикатура. «Несогласные» по сравнению с «фанатскими группировками», вышедшими на Манежную площадь, кажутся дутыми дармоедами, тихо осваивающими зарубежные гранты.

Либералы испускают привычные ламентации о «русском фашизме», которого никогда в истории не было, но который, вполне возможно, появится, если о нем постоянно и непрерывно истерично вопить. Либералы во всем обвинят экстремистов и заодно русский народ. Весь этот анализ можно заведомо выкинуть в мусорную корзину.

Националисты: берем «вину» на себя

Националисты попытаются приписать случившееся себе. Но и их анализ ситуации будет поддельным, поскольку на Манежной площади собрались вовсе не носители экстремистских идей, а обычные молодые люди, московские парни и девушки. Они движимы простыми социальными импульсами, реакцией на вопиющее беззаконие и попрание справедливости, на которых строится современное российское общество. Никакие «националисты» ни малейшего влияния на этот процесс не оказывают. Причин масштаба Манежной не понимают. К себе критически не относятся. Они будут врать, как и все остальные.

Кавказцы: война так война

А что же кавказцы? Они с удовольствием примут вызов. Вытеснив русских с Северного Кавказа, они активно наступают по всем направлениям — в силу своей демографии, пассионарности, культурных кодов и ослабления русского общества. Слабость русских и абсолютное наплевательство на этносоциологические закономерности государства провоцируют их на экспансию. Конечно, кавказцы понимают, что рано или поздно столкнутся с сопротивлением. Это логично, и нельзя сказать, что они не ждали отпора. Теперь они получают аргумент, почему надо продолжать наступление. Особенно в республиках. У них есть прецедент. Но и их анализ (едва ли имеющий шанс получить публичное измерение) будет неверным: русские, «гяуры» — «враги» и «свиньи», так что воевать с ними просто необходимо. Для воинственной кавказской этики это привычно: война так война. Новые дополнительные материалы для пропагандистского материала (в том числе визуального) приобретут ваххабиты.

Конспирологи: это все «специально»

Многие в современной России склонны к конспирологии, теории заговора. Не будучи в состоянии объяснить то, что происходит, люди дают волю воображению. Так, уже родилась теория, что все события на Манежной площади были «тщательно спланированной операцией» — то ли это сделала сама власть (непонятно для чего), то ли это «борьба внутри тандема», то ли «происки ЦРУ, Березовского и Ходорковского». Кто-то может приплести Лужкова и Батурину, а также силовиков.

Конспирология предназначается для того, чтобы избегать серьезного анализа происходящего. Для такого анализа часто не хватает не только фактов, но и методологических способностей, техник, навыков, знаний об обществе, этносах, культурах, идентичностях. Конспирология — это симуляция объяснения, которая служит психологической защитой перед лицом тревожного и непонятного мира.

Массовая дезинформация и пути преодоления

Вот к этому набору и будет сводиться массовая дезинформация событий на Манежной площади. Подобных объяснений мы услышим в бесконечном количестве с бесконечными вариациями. Это неизбежно, и надо быть к этому готовыми. Чтобы сказать нечто более весомое, придется отвлечься от всех перечисленных выше позиций — от сервильного поды­грывания властям (у которых «убежало кофе»), от либерального занудства (на использование термина «фашизм» следовало бы наложить мораторий), от оппозиционных клише (мол, во всем и всегда «виноват Путин»), от националистического чванства (первый ответный удар по «нелегальным иммигрантам»), от конспирологических моделей (они недоказуемы, и в этом их «сила»). Только там, за пределами этих банальностей («большинство всег­да ошибается», гласит истина технического анализа рынков), лежит горизонт адекватного анализа.

Мы увидели, что…

Итак, что случилось на Манежной площади 11 декабря 2010 года?
Мы увидели общество, которое заявляет о своем принципиальном несогласии с:
- положением дел в правовой сфере;
- этнической политикой в Москве;
- отношением к русскому большинству;
- социальной несправедливостью, обступающей со всех сторон.
Одним словом, обществу не нравится статус-кво. При этом оно точно не знает, чего хочет. Но кристально ясно, оно не хочет того, что есть. То есть, называя вещи своими именами, это бунт (пока в форме черновика).

Мы увидели общество, которое больше не боится власти. Власть не может держаться исключительно на силе. Она должна иметь моральное основание. Она должна быть легитимной. Только в этом случае общество признает за ней право на насилие. Лишив власть легитимности, мы лишим ее действенности. Нынешней власти катастрофически недостает легитимности. Она не коммуницирует с народом, не отвечает на его реальные запросы, отделывается виртуальными технологиями. Общество показывает, что оно больше не намерено принимать это как должное.

Мы увидели новое поколение горожан. Это особое поколение. Оно выросло без опыта Советского Союза, вне советской культуры. Значит, оно не знает ни его положительных, ни его отрицательных сторон. Это поколение намного менее культурно, но и менее послушно. Оно довольно дикое, но нет никаких признаков того, что в ближайшее время это изменится. Оно будет дичать дальше, терять культуру и страх. Через пару шагов мы почувствуем, что это значит.

Мы увидели, что конкретные силовики не знают, чью сторону занять. Для русской молодежи — они защищают «нелегальных мигрантов» и являются «репрессивной» силой. Для «кавказцев» они же — воплощение «русского национализма». А сами они гибриды того и другого. Именно балансирование между этими двумя идентичностями и делает московскую милицию, а шире — российскую власть, тем, что она есть. Наполовину на стороне народа и общества, а наполовину на какой-то своей, полностью оторванной от народа и общества стороне. До самого последнего времени такая двойственность работала. Но теперь перестала. Точнее, перестает. Вот-вот перестанет.

В действиях милиции (завтрашней полиции) было заметно колебание. Они не были уверены, что поступают правильно. Когда в воронок заталкивают «несогласных», нет места недоумению. Но на Манежной они стояли лицом к лицу с такими же, как они (в тот момент, когда не берут взяток и не прогибаются перед коррумпированным начальством). И тень сомнения легла на их лица. Совершенно неполитизированные обычные рядовые русские подростки не могут быть их врагами. Почему же они оказались по разные стороны баррикад?

Мы увидели, что в России нет полноценной партийно-политической системы. Вся социальная жизнь, реальные проблемы общества проходят на совершенно ином этаже, нежели обитают существующие партии — парламентские или нет. Никакого отношения к событиям на Манежной не имеет ни одна из них, и ни у одной из них нет даже теоретической возможности занять какую-то позицию, осуждающую или оправдывающую. Они поступят так, как потребует власть, но сама власть, вероятно, не сразу найдет что сказать. Президент обещал в блоге разобраться «со всеми, кто гадил». Но все дело в том, что никто конкретно и в отдельности не гадил. Гадко стало само по себе, по совокупности. И разбираться надо с совокупностью. Но именно этого-то власть и не хочет брать в голову. И не возьмет, пока не прозвенит последний звонок.

Уже прозвонил

Беда в том, что он уже прозвонил, но его никто не услышал. Он потонул в белом шуме, производимом всеми заинтересованными сторонами. Этот шум заглушает то, что хочет сказать общество. Не гражданское, не надо строить иллюзий, просто общество. Общество, представлять которое взялась русская городская молодежь, живущая на стадионах и улицах.

Люди с советским бэкграундом могут отнестись к происходящему по-разному. Но сделать что-то они не в силах, им мешают культура и страх. Постепенно эту советскую культуру, в том числе и интернационалистскую, послушную, осторожную, реформаторы извели, а другой не дали (так как и сами чаще всего не имели). Вот и осталось общество без культуры. И теперь говорит с государством на том языке, которым владеет. На языке удара, броска и грубого незамысловатого лозунга.
Видимо, так будет и впредь.

Источник