Двойное дно демократии

Операция «Память»

Изменение существующего строя - дело непростое, особенно когда процесс идёт сверху. Надо сделать так, чтобы цели как можно дольше оставались непонятными для общества, в идеале - просто поставить его перед фактом. Что лучше всего мешает видимости? - дымовая завеса. При сильном задымлении даже авиация остаётся на аэродромах. Пожар расширяется, но куда он движется и что поглотит через час-другой, - можно только догадываться. Но пожар редко возникает от удара молнии, в основном это дело рук людей, которые тоже должны действовать скрытно. 

Таковым было положение дел перед началом генерального наступления на Москву в марте 1985 года.

События в политике переплетаются, наслаиваются, главные не заметны даже вооруженным глазом. Скажем, что общего между появлением патриотического движения «Память», первыми демократическими выборами в России и эмиграцией евреев в США? Общее то, что фактор «Памяти» позволил решить две остальные задачи. И не только.

В 80-е годы евреи выезжали на постоянное место жительство в США беспрепятственно, да и в СССР их жизни и спокойствию ничего не угрожало. И тогда американские власти лишили их статуса беженцев, оставляя без «подъёмных». И что прикажите, жить на одну зарплату, как ехидничал А.Райкин? Но для восстановления статуса нужны были если не гонения, то хотя бы угрозы и травля. В условиях стартовавшей гласности организовать её не составило труда.

В середине 80-х годов в Москве появилось общество «Память». Инициатором и лидером выступил фотограф Дмитрий Васильев. Он вращался среди людей, связанных с движением в защиту памятников истории и культуры, был близок с одним эпатированным художником из этой среды, чьи выставки в Манеже проходили с участием конной милиции. Владимир Солоухин в книге-исповеди «Последняя ступень» вывел его под фамилией Буренин. Знакомый священник так говорил о нём автору: «Мы, конечно, не государство в государстве, и у нас своей разведки нет, но хорошие люди есть всюду. Хорошие люди уверяют нас, что Кирилл Буренин со всех сторон окружён чекистами и провокаторами… Я не хочу сказать (а это пришлось бы доказывать), что он сам… этого…Но он «под колпаком», и, следовательно, каждый, кто оказывается рядом с ним…».

Рядом с ним оказался и Дим Димыч Васильев. А потом началось нечто трудновообразимое. По Москве поползли слухи: то в одном, то в другом доме культуры проходят вечера общества «Память», где Васильев вслух читает «Протоколы сионских мудрецов», те самые, в которых расписана программа достижения сионистами мирового господства. Каждый пункт выполнен лучше, чем решения партийного съезда! По рукам пошли гулять сенсационные ксерокопии, среди которых выделялось рассказы о монахе Авеля, предсказавшего во времена Павла I о грядущем иге - жидовском.

Ажиотаж поднялся небывалый! Подогревался он речами партийных вождей о демократии и гласности, отсутствии в обществе закрытых тем. Хотелось найти ответы на вечные вопросы: что происходит, кто виноват, и что делать? Васильев первым открыл клапан для выпускания пара. Тогда не думалось, как вообще могли проходить в советских учреждениях культуры такие радикальные вечера? В том же ДК имени Горбунова? А куда смотрела партийная и советская власть, КГБ, директора домов культуры? Идеологические мероприятия находились под столь жёстким контролем, что даже репертуар вокально-инструментальных ансамблей и дискотек прослушивался и утверждался специальными комиссиями. А здесь - полная свобода и гласность, да, да, она самая, повышавшая адреналин и дурманящая мозги. Значит, кому-то это было нужно.

Следом за слухами пришли в движение СМИ. О вечерах «Памяти», как об экстремистских, начали печатать центральные издания. В мае 1987 года «Комсомольская правда» года посвятила обществу дискуссию, накалив и без того разогретые страсти. Кульминацией стал приём 6 мая 1987 года Василева с компанией первым секретарём МГК КПСС Б.Ельциным после устроенного «Памятью» митинге на Манежной площади. Эта было первое массовое выступление политических неформалов в столице. Не демократов-перестройщиков, а их оппонентов. Спустя много лет, видно, что «Памяти» подспудно создавали режим наибольшего благоприятствования. Павел Хлебников в книге «Крестный отец Кремля Борис Березовский, или история разграбления России» ссылался на известного агента влияния Запада, генерала КГБ Олега Калугина, подтвердившего, что группа «Память» образовалась при помощи госбезопасности.

В короткий срок «Память» стала не только самым раскрученным неформальным объединением, но перерастало в движение и вполне могло оформиться в партию.

*       *       *

Васильев не ограничивался «Протоколами…» Он выступал в защиту памятников истории и культуры. Идея не могла не найти понимания в обществе. В самой Москве, столице Родины, повсюду попадались на глаза обезображенные древние строения; а бассейн «Москва» и компрессор завода «Динамо» на могиле героя Куликовской битвы Пересвета стали «горячими точками» патриотического сознания. В кругах патриотической интеллигенции зачитывались романом-эссе Владимира Чивилихина «Память», открывавшем многое из того, что ранее знать не позволялось. Приведу отрывок из Чивилихина, он и сегодня не потерял свежести:

«Один современный зарубежный исследователь пишет: «Вдохновенный гимн «светло светлой и украсно украшенной земле Русской» не имеет себе равного во всей европейской литературе того времени[1] и даже позднейших веков. Это единственное в своём роде поэтическое произведение, предметом которого является не личность богатыря, не подвиги героев, а сама родина, как целое… Нигде - ни у французских трубадуров, ни у немецких миннезингеров, ни в рыцарских романах, ни у Данте - мы найдём такого сжатого и сильного, ослепительного видения родины… Только сто лет спустя, в 1353 г., мы найдём у Петрарки гимн, обращённый к Италии как родине».

Об истории, литературе, философии говорили, обсуждали, спорили, открывая для себя сокровенную Россию, создавали новые патриотические объединения. Но, сколько бы их ни было, все они, при необходимости, преподносились СМИ под крышей «Памяти», равно, как и их руководители. Ведь сама «Память» была введена в общественное сознание как экстремистская группировка (аналогия нынешних скинхедов). А Васильев выставлял себя идеологом всего патриотического движения.

Зимой 1988-89 года проходили первые альтернативные выборы. В Черёмушкинском районе Москвы острейшая борьба развернулась между видным экологом, патриотом М.Я.Лемешевым и молодым демократом С.Б.Станкевичем. Послужные списки - несопоставимы. Но что с того! На листовках Лемешева писали одно слово - память, и это было подобно вынесению приговора. Надписи имели двойное назначение: сигналом для своих и средством отпугивания профанов. Результат: эколог - патриот не прошёл. Такой метод применялся на всех избирательных участках, где демократам противостояли патриоты. Почти везде технология срабатывала.

Я работал тогда в издательстве «Наука», на территории Черёмушек. У нас была оргтехника, и мы потихоньку тиражировали листовки Лемешева и против его конкурентов. Такого накала выборов, наверно, не было ни в одном другом районе столицы. Станкевич, как человек из малого демократического совнаркома, должен был, по его расчётам, непременно стать депутатом. Но и Лемешев оказался не слабого десятка. На этой паре обкатывалась технология будущих противостояний, вплоть до кандидатов в президенты. Противники имели больше свободы в действиях. Неформалы шли в одной упряжке с работниками райкома партии, они могли позволить себе разнузданность на встречах, клевету в прессе и - ярлык память - на листовках. У нас такой свободы не было, а надпись «мемориал» не могла и близко стоять с «памятью».

«Мемориал» имел другой имидж. Эта названная на западный манер организация, образно говоря, не вычищала собаку от блох, а делала из самих блох объекты поклонения. «Мемориал» - не что иное, как антипамять, вектор «нового мышления». В самом названиях идеологи гласности запланировали противостояние патриотов и сторонников нового мирового порядка (западников). Сакральное слово «память» измазали чёрной краской, сделали орудием расправы. Идеологи гласности просчитали реакцию русских людей, десятилетиями изнывавших под космополитической властью. Казалось, нам вернули богатства народной культуры, традиции, историю, но тут же синонимами всего этого сделали черносотенство, сталинизм, фашизм. Люди с патриотическим мировоззрением изначально были обречены играть чёрными фигурами и на чужом поле. Так была срежиссирована гласность.

Эта диверсионная операция началась с охаивания Сталина и раскрытия «белых пятен истории». «Мемориальцы» реабилитировали своих идейных предшественников, клеймили социализм, втаптывая несколько поколений советских людей в навоз. Им отвечали - аргументировано, по существу. Но в критический момент оппоненты вытаскивали пятого туза, и им, конечно же, оказывалась «Память».

«Память» стало незаменимым средством зашлаковывания мозгов. Идеологи революционной перестройки не могли допускать широких дискуссий о том, какие цели она преследовала и об инспирировавших её силах. Так СМИ с помощью «Памяти» было раскручено понятие «жидомасонского заговора». Под этот ярлык попадали исследователи проблем масонства, сионизма, противники «нового мышления» и «нового мирового порядка». Можно было усыпать статьи сносками и цитатами, аргументировать так, что комар носа не подточит, но все усилия перечеркивались обвинениями в раздувании мифа о жидомасонском заговоре и принадлежности к «Памяти». Дискуссий о жидомасонском заговоре, точнее - скоординированной работе мировых центров зла против СССР, боялись те, кто в нём участвовал, и они саму постановку вопроса сделали одиозной в глазах общественного мнения. Но нервишки шалили. После того, как импресарио И.Талькова Шляфман, судя по всему, привёл в исполнение приговор тёмных сил, после чего улетел в Израиль, перестройщики задёргались. Даже либеральный шоумен А.Макаревич в «МК» выразил озабоченность, как бы убийство И.Талькова не привело к разговорам о жидомасонском заговоре.

*       *       *

В конце 88-х - начале 90-з годов из общественных организаций только Российский Союз писателей давал отпор прорабам перестройки. Но его сил было недостаточно. И тогда на линию огня вышли русские женщины - доктор искусствоведения Вера Григорьевна Брюсова, доктор юридических наук Галина Ильинична Литвинова и поэтесса Тамара Алексеевна Пономарёва. Они обратились с письмом на пленум ЦК КПСС о положении русских в России, о травле их так называемыми «интернационалистами», поставив вопрос ребром: «Разве интернационализм ставит условием судьбу одного народа приносить в жертву другому, вплоть до полного самоуничтожения?» Авторы письма писали о том, что ныне на 90% реализовано: «Наши внуки практически уже не будут знать родной русской литературы, будут лишены возможности видеть русское зодчество, слушать русскую музыку… Советская молодёжь уже не знает имён таких гигантов отечественной культуры, как Собинов, Нежданова, Москвин… их уничтожают насадители эпидемии рок-чумы».

Письмо ходило по рукам, его читали, боясь себя обнаружить. А сами авторы шли напрямик, отступать им было некуда. Помню, в 1990 году мне удалось уговорить выступить Г.И.Литвинову на юридическом семинаре в Подольске, в конференц-зале ГК КПСС. Добро дал, купившись на докторский статус, партийный идеолог.

Вместе ехали из Москвы. Состояние у Галины Ильиничны было тяжёлое, она рассказывала о травле на работе, в прессе, провокационных выпадах на встречах. С ней и с её подругами по борьбе плюралисты не церемонились. Чувствовалось, что они не ожидали такой силы духа от представительниц слабого пола, облечённых к тому же научными степенями. Их возмущало появление «антиперестроечных речей» в святая святых либеральной демократии - академической науке. Как и всех остальных патриотов, Брюсову, Литвинову и Пономарёву замарали обществом «Память»[2].

Вот так это патриотическое объединение выполняло сразу несколько функций: служило средством для выпускания пара, создавало видимость гласности и использовалось как кумулятивный снаряд. И надо же такому случиться: поверив в угрозу евреям в СССР, американцы вернули эмигрантам статус беженцев! Козырной картой выступила всё та же «Память».

В просторную квартиру Васильева на Добрынинской площади зачастили зарубежные корреспонденты. Он встречал их с михалковским размахом: позировал перед телевизионщиками в черной форме (черносотенец!), на фоне имперских флагов и икон. Рядом находились не менее воинственные соратники. Обычно скупые иностранцы изменяли своим привычкам ради создания рейтинговых программ. Где ещё они могли найти столь богатую фактуру для раскручивания темы русского национализма и антисемитизма? Демократические СМИ в СССР не отставали от зарубежных коллег.

Далее название «Памяти» стали использовать и те, кто почувствовал в Васильеве «засланного казачка» и решил отделиться, и те, кто тоже хотел стать Васильевым. Среди прочих появилась «Память» Сычёва. Он сам и пара его «активистов» устраивали театрализованные постановки. Их снимали фотографы журнала «Огонёк», показывая крупным планом перекошенные лица, цитировали резкие высказывании и распечатывали миллионными тиражами.

Впрочем, технология от этого не менялась. Лидеры «памятей» активно записывали в свои сторонники тех, кто действительно давал отпор «перестройщикам». В 1988 году на вечере в ЦДЛ Сычёв предложил заочно избрать в совет своей «Памяти» всю редколлегию журнала «Наш современник», Васильев в 1990 году в интервью грузинскому журналисту З.Чавчавадзе включил в свои ряды писателей В.Распутина и В.Белова. А вот на В.Солоухине замялся, потому что Владимир Алексеевич про него кое-что знал…

От таких фигур волей-неволей приходилось открещиваться. А известно: кто оправдывается, тот наполовину виноват.

Исход полемики государственников и разрушителей был таким образом предрешен, «Память» стала не нужна, и после 1991 года СМИ задвинули её в угол, как старый шкаф. Но напоследок Васильев успел «побрататься» с Игорем Тальковым, чем облегчил задачу русофобам по дискредитации самобытного певца. Тальков тоже вынужден был оправдываться, то есть заранее оказался в проигрыше, играл чёрными. Чёрная форма «Памяти» играла роль чёрной метки.

*       *       *

После победы мировой демократии в августе 1991 года надобность в «Памяти» отпала. Но как раньше, так и в новых условиях на ней можно было подзаработать. Приём известный. В своё время фотограф журнала «Огонёк» Д.Бальментарц зарабатывал на снимках руководителей КПСС во время официальных мероприятий. В новое время он достал прежде забракованные фотографии, где Брежнев был с перекошенным лицом, и отдал в тот же «Огонёк», который с удовольствием их напечатал. Так же действовал с Ельциным бывший корреспондент любимой газеты президента А.Хинштейн, а незадолго до него по этому пути пошёл и корреспондент радио «Свобода» (одновременно - «МК» и прочих) - М.Дейч. За основу своей книги «Память» как она есть» он взял организованный демократами скандал в ЦДЛ, основным зачинщиком которого был выбран простой рабочий, страдавший эмоциональной неустойчивостью, якобы руководитель девятой или десятой «Памяти» - К.Смирнов-Осташвили. Скандал в ЦДЛ с его участием вылился в громкий судебный процесс над «героем дня». Но демократам этого было мало. Они пытались превратить суд над рабочим в обвинение всего патриотического движения, кончено же, фашистского и связанноого с «Памятью». Какой? Не имеет значения. Для усиления значения судилища в качестве обвинителей привлекли тяжёлую артиллерию перестройки - Ю.Черниченко, Ю.Афанасьева, А.Макарова и других.

Тут как тут и Дим Димыч Васильев. Ему предоставила страницы - не поверите - газета «Московский комсомолец», столько раз демонстрировавшая свою видимую нелюбовь к «Памяти». Но вот ещё один видимый парадокс: Васильева критиковали, но к судебной ответственности за разжигание розни за все эти годы не привлекали. Ему была предоставлена свобода слова, которую из опозиционеров имеет один Жириновский, что наводит на размышления.

*       *       *

Операция «Память» шла к завершению. Из ярких акций отмечу приход в октябре 1992 года «боевиков» в форме в редакцию всё того же «Московского комсомольца». Самого Васильева среди них не оказалось. Его подчиненные требовали перестать печатать недостоверную информацию о своём «фронте». Смехотворность требования - лишнее подтверждение, что повод для «вторжения» был другой. О нем стало ясно на другой день, когда половина первой страницы «МК» отдали под фоторепортаж о вторжении фашистов (словно у входа в здание не было охраны). Все - в чёрной форме, в лицах - решимость. Страшно, аж жуть! А за окном стояла осень, время подписки на газеты, в том числе и «МК»…

Примерно в это же время на следующий год московские комсомольцы напечатали снимки здания со следами от пуль, оставленных якобы защитниками Конституции. А в 1994 году, и тоже осенью, в период подписной компании, прямо в редакции в руках 23-летнего журналиста Д.Холодова взорвался дипломат. Никто больше не пострадал. Убийц не нашли. Может потому, что не там искали? Зато 8 лет продержали в застенке офицеров ГРУ.

А теперь попробуйте догадаться, кому принадлежит данный текст: «Политика партии, взявшей курс на обновление нашего общества и объявившей Перестройку, Гласность и Демократию основными революционными направлениями в борьбе за переустройство нашего общества, является исторической неизбежностью». Доклад Горбачёва? Нет, отрывок из листовки «Памяти» «От объединения к фронту». Можно, оказывается, и о высоких чувствах писать с глумлением: «Решительнее смыкайте ряды, чудо-богатыри, верные сыны Отечества под флагом Национально-Патриотическго фронта «Память», в борьбе за дело революционных преобразований!»

В упоминавшемся интервью З.Чавчавадзе Васильев говорит, что ему «лично очень нравится Шеварднадзе. Он умный и предприимчивый». Комментарии излишни.

«Память», как и предполагалась по сценарию гласности, оказалась разбита. И Васильев бросил маскировку. В октябре 1993 года он поддержал антиконституционный переворот Ельцина, одобрил ввод войск в Чечню, поддержал на Ельцина выборах в 1996 году. И через несколько лет отошёл в мир иной.

Всё те же четыре масти

В большой политике коней и на переправе меняют. Перестройка приближалась к развязке. В музей победившей демократии сдавались чучела полинявших диссидентов, диктаторов- патриотов и звёздных редакторов отработанных изданий. Требовались новые мехи, но - под старое вино. Принципиально конфигурация оставалась неизменной: демократы играют белыми, патриоты - чёрными, с предсказуемым результатом партии. Теперь главную роль отвели никому досель не известному сыну юриста. Вслед за Васильевым он должен был стать «защитником русских».

Угрозы растут, недовольства
И жизни тяжки нагрузки.
Подсунем-ка им Жириновского,
Пусть будет защитником русских.

И вот весной 1990 года на трибуне сессии Верховного Совета РСФСР оказался курчавый молодой человек, председатель новой либерально-демократической партии. И этот молодой человек целых полчаса излагал свою программу. И вся страна слушала его занимательную речь и продолжает слушать вот уже двадцать с лишним лет. Везёт же людям…

Но партии у него, по сути, как не было, так и нет, как и у Васильева не было фронта. Политологи назвали данный феномен головастиком. Но головастиков заводили и в демократических водоёмах. Вначале, правда, пытались создать партячейку из троих членов - Явлинского, Болдырева и Лукина («ЯБЛОКО»), но очень быстро две ступени ракеты сгорели в верхних слоях атмосферы, и осталась кабина с одним - единственным пилотом - головастиком.

Двух мастей мало, стали вводить основных игроков - демократов и коммунистов. Последние по всем признакам проходили как играющие чёрными фигурами, потому что тянут страну назад, к тоталитаризму и талонам, выступают противниками демократического Запада, тем самым лишают молодежь перспективы, не понимают прелестей свободы. Так это или нет - значения не имело. В одном советском мультфильме какой-то инопланетянин приказывал своему пленнику становиться то деревянным, то оловянным. После всех превращений бедняга взмолился: «Я уже забыл, каким был вначале!» И кого это волнует?

Фигуры тоже заслуживают внимания. Многолетний лидер коммунистов вышел из аппарата организатора перестройки А.Яковлева. Причём в 89-90 годы - самые что ни на есть перестроечные - являлся зам. Зав. идеологическим отделом! 7 мая 1991 года секретарь ЦК российской компартии Зюганов выступил в «Советской России» со статьёй «Архитектор перестройки», с резкой критикой своего бывшего начальника, что резко повысило рейтинг автора. Немаловажно и то, что демократические СМИ наперебой стали называть Яковлева архитектором перестройки, сделав название ругательной статьи уважительным эпитетом. Когда такое было, чтобы придуманное оппозиционной прессой определение или понятие отправилось в плавание по информационным волнам? Русофобия у нас в зубах навязла, глаза застит, но само понятие замалчивается, а в словаре правозащитников его вовсе нет.

С «архитектором перестройки» случилось удивительное исключение. В контекстах статей демократических СМИ этот эпитет звучал примерно так же, как «Ленин - вождь Октября». Ещё одно указание, что ленинцы и горбачёвцы-ельцинцы - близнецы-братьтя, и намёк на приближённость Яковлева к Великому архитектору Вселенной. Поэтому, вероятно, и заголовок зюгановской статьи придумал он сам…

В книге «Омут памяти» «архитектор» не без насмешки писал: «Замысел этой статьи заключался и в том, чтобы столкнуть меня с Горбачёвым. Что и было достигнуто». Так вошел в большую политику Зюганов.

*       *       *

И он и Жириновский, при всех видимых противоречиях, шли одним путём. «Жирик» сорвал попытку импичмента Ельцина, «Зю» не стал добиваться признания своей победы в 1996 году. Оба всякий раз играли роль назначенных оппозиционных кандидатов на должность президента[3]. Потому и являются политическими долгожителями. Примечательно, что покойный депутат В.И.Илюхин, известный своими смелыми разоблачениями, не раз жаловался на товарища «Зю».

Но у коммунистов, объективно, было много плюсов, они говорили о преимуществах социализма, выражавшихся в социальной защищенности, уверенности в завтрашнем дне, - то, о чём страна позабыла в Новогоднюю ночь 1992 года. Их поддерживали хозяйственные руководители и старые опытные управленцы, в конце - концов, они не поступались принципами и на словах не вдохновлялись «новым мышлением». Но власть в этом не видит опасности, ведь одновременно подобные мысли и предложения будет карикатурно излагать партийный головастик, которому многое можно.

Назвать казаха человеком-овцой? - На здоровье! Пусть даже президент Казахстана Назарбаев возмущается. Угрожать «чикагским мальчикам» отправкой в вагоне на Север? Размечтается омыть ноги наших солдат в Индийском океане? Пускай говорит, что хочет! Громче остальных. Зато каково коммунистам после таких речей спокойным тоном, политкорректно и аргументировано выражать свою позицию. Пешка-то давно в дамках! Ну а если вдруг возникнет критическая ситуация (как в 1996 году), и коммунисты смогут реально претендовать на власть, тогда в ход пойдут инсинуации про карточки на продукты и водку, перспектива колючей проволоки и угроза конфронтации с Западом. Но всё можно решить и полюбовно, указав тени её место.

Таковы четыре масти в нашей колоде. Для пятой предусмотрен пятый угол. Исключено - чтобы русские заявляли о своих правах, тем более отстаивали их хотя бы в думе. К 1998 году набрала силы организация А.Баркашова «Русское национальное единство» - РНЕ, хотела даже съезд в Лужниках провести. И какой шум поднялся в мэрии! Лужков запретил мероприятие, в нарушение закона грозил разобраться с коммерческими структурами, созданными руководителем РНЕ. А после того, как баркашовцы накануне выборов в Госдуму создали предвыборное объединение «СПАС» и реально претендовали на 8-10 процентов голосов, их просто вычеркнули из партийного списка. Нет, русский голос в России дальше курилки выходить не должен, иначе - экстремизм.

Правда, и с РНЕ не всё понятно. Ну, зачем понадобилось делать эмблемой организации свастику? Да, древний арийский знак, встречается в наличниках и в вышивке. Но кто об этом будет говорить? А вот о присутствии на форме гитлеровцев напомнят не раз, и выводы сделают, да так, что не отмоешься.

РНЕ тоже изначально выбрало чёрные фигуры. Или выбора не было?

*       *       *

Случайного в большой политике нет, это не рынок. Каждый из игроков выполняет режиссёрское задание. От него можно отступить, но не сильно, иначе не наберёшь баллы на очередных выборах. Одни граждане это понимают, другие догадываются, чувствуют, - и все вместе не ходят на выборы. Но - «матч состоится при любой погоде», и результат его заранее известен.

В информационном потоке трудно сориентироваться. Когда в 2009 году за подписью президента Д.Медведева вышла «программная статья» мало кто вспомнил о бывшем министре финансов в правительстве Гайдара Б.Фёдорове, представлявшем себя в качестве лидера движения «Вперёд, Россия». И как далеко ушла Федоровская Россия? И не тем же либеральным бездорожьем движется (куда?) Россия теперь?

К новым выборам конфигурация на политическом поле изменится. Оппозиционная газета «Завтра» в начале сентября 2010 года проинформировала о создании партии, которую возглавил директор института глобальной экономики М.Делягин. В 90-е годы он работал в аппарате Ельцина, был примерным демократом. Став директором государственного института глобальной экономики и находясь на кормлении всё тех же деструктивных сил, он начал выступать с аналитическими статьям на политические и экономические темы. Часто мелькал на страницах «Завтра». Год-другой, и Делягин вошел в обойму оппозиционных авторов, стал своим. Какой следующий шаг? Правильно - вперёд, Россия, выборы нас ждут. Про ельцинское прошлое забыто, о работе в институте мало что известно, зато есть крыша в лице газеты «Завтра» - проходной балл, который сегодня мало у кого из политиков имеется.

В этом выгода оппозиционной газеты для властей. Там печатается немало достойных авторов, к которым нет вопросов. Но есть и те, к кому они имеются, Кургинян, например. Теперь, после заявки на создание партии, к нему присоединился Делягин. Что это. Очередная «Родина», «Держава» или наисправедливейшая Россия? Как бы там ни было, но вперёд по демократическому бездорожью бежать некуда.

К новым выборам родятся новые партии - игроки и их дублёры. Кто есть кто - не разберёшь. Игроков ведь тоже всегда могут посадить на скамейку запасных или отправить в раздевалку. Но сколько бы не появлялось игроков - ведущих и звёздных, набирающих форму или заканчивающих политическую карьеру, - все они принадлежат к двум партиям: тем, кто За, и кто Против России. На духовном уровне - за и против Бога. Извечная борьба, и каждый человек, осознанно или нет, в ней участвует. Всеми своими делами, мыслями и чувствами.

Вячеслав Ерохин, член Московской городской организации Союза писателей России

[1] Первые строки «Слова о погибели русской земли». Предположительно, написано между 1238-м и 1246-м годами.

[2] Т.А.Пономарёва, не доверяя Васильеву, создала своё общество «Память».

[3] Правильнее было бы их называть не «оппозиционными», а «опозиционными», от слова - поза.

Источник