Битва при Молодях

Положение страны было отчаянным. Повторение похода крымцев грозило России гибелью и распадом.

В 1572 г. Девлет-Гирей, собрав, по подсчетам разных историков, от 40 000 до 100 000 воинов вышел к русским границам с твердым намерением довершить начатое в прошлом году дело до конца. А в распоряжении Ивана IV оставалось не столь уж много сил.

Часть 1: https://www.planet-kob.ru/articles/6205

Русское военное командование объединило земскую и опричную рати. «Большим» (т. е. главным) государевым воеводой назначили князя Михаила Воротынского. В передовом полку вторым воеводой шел князь Дмитрий Хворостинин. На него пришлась главная тяжесть битвы, состоявшейся у деревни Молоди. Тогда и пришел звездный час воеводы Хворостинина. Именно он становится главным помощником Воротынского, а не первый воевода передового полка, князь Андрей Петрович Хованский. Именно Дмитрию Ивановичу дают наиболее ответственные поручения, надеясь на его опыт и искусство. Именно его имя ставят русские летописи рядом с именем Воротынского, повествуя о великой победе, хотя в объединенной опрично-земской армии числилось несколько воевод более высокого ранга.

Русская армия уступала противнику по численности в несколько раз и насчитывала немногим более 20 000 человек. Когда татары переходили через Оку недалеко от Серпухова, Хворостинин не имел достаточно сил, чтобы сорвать переправу. Из передового полка, объединившего около 4,5 тысячи дворян, казаков, иностранных наемников и стрельцов, ему подчинялось всего лишь 950 бойцов. Он отступил, однако затем передовой полк с Хованским и Хворостининым во главе нагнал стремительно идущего к Москве неприятеля и нанес ряд чувствительных ударов по обозу и арьергардным отрядам Девлет-Гирея.

30 июля 1572 г. в полусотне верст от Москвы произошло решающее столкновение.

Роль центра русской позиции сыграл «гуляй-город», развернутый на холме у речки Рожай. Подобную тактику старомосковские воеводы в те времена часто применяли против татар, превосходивших их по численности. «Гуляй-город» представлял собой крепость из толстых деревянных щитов, перевозившихся на телегах. В случае опасности ее собирали воедино с необыкновенной быстротой. У Молодей в «гуляй-город» засел целый полк, самый сильный во всей русской армии. Другие полки прикрывали его с флангов и тыла, а заслон из стрельцов выдвинут был вперед. Обороной деревянной крепости руководил Хворостинин. В войске было полным-полно воевод выше его рангом, но на самое ответственное и самое опасное место Воротынский поставил именно его. О чем это говорит? Выдающиеся способности Дмитрия Ивановича к тому времени стали очевидны для военной элиты России. А когда надо было победить или погибнуть, смотрели не на знатность, а на воинский талант. На Молодях как раз наступил такой «момент истины» — как для всей военной системы московского государства, так и лично для князя Хворостинина.

При первом штурме русской позиции татарская конница разметала стрельцов, но у «гуляй-города» встретила плотный ружейно-пушечный огонь и понесла страшные потери. Русская дворянская кавалерия удачно контратаковала по флангам. Повторные атаки также не принесли успеха Девлет-Гирею. Мало того, попал в плен крупный татарский военачальник Дивей-мурза, погибло несколько знатных командиров… Вечером 30 июля попытки штурмовать «гуляй-город» прекратились. Однако, по словам немца-опричника Генриха Штадена, современника и, по всей видимости, участника молодинской битвы, положение русских полков также было тяжелым. Над осажденными в «гуляй-городе» нависла угроза голода.

До 2 августа крымцы приводили в порядок растрепанное войско, подсчитывали потери, сосредотачивались для нового удара. Затем началось очередное наступление на «гуляй-город». Татары шли вперед с отчаянной храбростью, не боясь потерь и упорно преодолевая огневой шквал со стороны русских полков. Смельчаки прыгали на деревянные щиты, пытаясь повалить их, забраться внутрь, открыть дорогу для стремительной конной атаки. Бойцы Хворостинина во множестве отсекали им руки саблями и топорами. Бой шел с невиданным ожесточением. Упорная оборона «гуляй-города» раз за разом приносила русским успех…

Пользуясь удачным моментом, Воротынский зашел Девлет-Гирею в тыл с основными силами. Пока совершался этот маневр, сравнительно небольшой отряд под командой князя Хворостинина продолжал сдерживать натиск атакующих в «гуляй-городе». Вечером, когда напор крымцев ослаб, Хворостинин открыл огонь изо всех орудий и пошел на вылазку с отрядом немецких наемников ротмистра Юрия Францбека. Он многим рисковал: если бы Воротынский не успел вовремя обрушиться на татар с тыла, вылазка могла стоить Дмитрию Ивановичу жизни, а всей русской армии — проигранной битвы. Но Воротынский в нужное время поддержал контратаку Хворостинина. Зажатые с двух сторон, татары потерпели сокрушительное поражение и обратились в бегство.

В страшной сече полегла родня Девлет-Гирея, нашли свою смерть многие мурзы и прочая татарская знать. К тому же хан получил известия о подходе главных сил русских. Орда отступила. Русские воеводы организовали преследование и разгром отдельных отрядов.

В исторической литературе не раз высказывалось мнение, согласно которому победа в молодинской битве была достигнута в основном усилиями Хворостинина. Известный советский историк Руслан Скрынников выразил это мнение в наиболее четкой форме:

«Согласно укоренившейся традиции славу победы над татарами приписывают обычно главному воеводе князю М.И. Воротынскому. Подобное мнение кажется неверным. Назначение Воротынского главнокомандующим объясняется отнюдь не особыми военными дарованиями или заслугами удельного князя, а в первую очередь его знатностью. Подлинным героем сражения при деревне Молоди был не он, а молодой опричный воевода князь Д.И. Хворостинин…»

Другой специалист по военной истории, Вадим Каргалов, осторожно поддержал эту точку зрения:

«…Даже если это преувеличение, важная роль опричного воеводы Хворостинина… несомненна. Военный авторитет его необычайно высок. Он выдвигается в первый ряд русских полководцев…». Трудно определить, насколько верно подобное мнение. С одной стороны, Михаил Воротынский — опытный военачальник. Помимо молодинской битвы на его счету несколько других значительных заслуг. Он удачно действовал во время осады и штурма Казани в 1552 г.; на протяжении нескольких лет возглавлял всю оборону юга России; в 1571 г. разработал «Боярский приговор о станичной и сторожевой службе», который считается первым воинским уставом в нашей стране. По свидетельству современника, князь Воротынский был «муж крепкий и мужественный, в полкоустроениях зело искусный».

Он намного превосходил Хворостинина знатностью рода и богатством. От этого, собственно, и пострадал: через год после победы, одержанной совместно с Хворостининым, он попал в опалу, был обвинен в колдовстве. Воротынский гордо отрицал свою вину и умер от пыток. По предположениям некоторым историков, царя Ивана IV беспокоило растущее влияние и авторитет Воротынского, иные считают, что князь допустил какое-то служебное нарушение… С другой стороны, в ходе битвы у Молодей на Дмитрия Хворостинина действительно возложены были самые сложные задачи; их отличное исполнение в конечном счете и привело к разгрому Девлет-Гирея. Видимо, правильным было бы считать обоих военачальников в равной степени творцами победы.

Продолжение службы после опричнины

Руины замка в Пайде (Вейсенштейне)

Опричная военная машина утратила доверие царя после сожжения Москвы крымцами. Она быстрыми темпами расформировывалась. Со второй половины 1571 г. опричные воеводы отправляются в походы в одних полках с земскими и даже у них под командой. А значит, Дмитрию Ивановичу предстояло вновь столкнуться с конкуренцией со стороны более знатных аристократов. Теперь ему предстояло сталкиваться в больших местнических разбирательствах со многими великими родами титулованной знати. В 1572 г., пока Хворостинин по изложенным выше причинам ходил в низких воеводских чинах, ему это не грозило. Но как только он начнет получать самые скромные повышения по службе, эта угроза немедленно реализуется. Дмитрий Иванович — один из «рекордсменов» по части местнических дел. За период между 1573-м и началом 1590-х гг. его имя связано с 22 местническими тяжбами! В среднем выходит примерно по одно разбирательству каждые 8 месяцев…

Ученым не известна точная дата отмены опричнины. Возможно, это был процесс, разделенный на несколько стадий. Опричное войско, как уже говорилось, перестало выполнять самостоятельные задачи уже в 1571 г. Тогда же правительство принялось возвращать владельцам поместья и вотчины, переведенные несколькими годами ранее в опричнину. Во второй половине 1572 г. вышел указ, запрещавший поминать опричные порядки. Таким образом, теперь к опричным временам стали относиться крайне отрицательно…

В результате на протяжении нескольких лет Хворостинину давали относительно невысокие должности. В 1573–1574 гг. на него была наложена опала. Хворостинин не смог дойти до отрядов восставшей на казанских землях «луговой черемисы» из-за «снегов великих», то ли просто опоздал к месту сбора войск. Иван IV снял его с командования, обрядил его в женское платье и заставил молоть муку, — дескать, не полководец этот Хворостинин, а сущая баба! Не вспомнил государь, как «баба» защищала Москву у Молодей с последней горстью боеспособных войск… Тогда же Дмитрий Иванович проиграл местническое дело с князем Ф.М.Троекуровым, в 1577–1579 гг. Хворостинины понесли жесточайшее поражение в местническом деле с Бутурлиными. Самого князя Дмитрия за упорство в отстаивании интересов рода на неделю отправили в тюрьму и взыскали с него в пользу Ф.А. Бутурлина огромный по тем временам штраф — 150 рублей.

Между 1573 и 1578 гг. карьера князя «замерзает». Дмитрий Иванович участвовал в дюжине походов. Его отправляли то на юг, против крымцев, то на ливонский фронт. Он видел победы русской армии — взятие Пайды и Кеси (Вендена), видел и поражение под Колыванью, потерю той же Кеси, неудачную попытку вернуть эту крепость… Сам удачно действовал против татар под Воскресенском. Но на протяжении всего этого периода ему ни разу не дали командовать не то что отдельной ратью, а хотя бы полком. Хворостинина все время расписывали вторым воеводой. В худшем случае — вторым в сторожевом полку, который был «честию ниже» прочих, в лучшем случае — в полку правой руки.

Летом 1578 г. дело дошло до обидной несправедливости. Хворостинина первый раз за много лет назначили командовать сторожевым полком. Не столь уж великое назначение! Он участвовал в счастливом взятии ливонской крепости Полчев. Но из-за нового местнического спора — с князем М.В. Тюфякиным, который не пожелал быть под Хворостининым вторым воеводой, Дмитрий Иванович был отправлен из победоносной армии в Москву… Впрочем, не было бы счастья, да несчастье помогло. Вскоре половина воевод этой рати переместничается, и армия потерпит страшное поражение под Кесью, при очередной попытке возвратить город. Четверо наших воевод погибли, еще четверо оказались в плену, другие с позором бежали. А русские артиллеристы в отчаянии, не желая сдаваться, повесились на пушках, которые некому стало защищать от неприятеля.

Бог уберег Дмитрия Ивановича от этой беды.

Лишь в самом конце 70-х — начале 80-х он сделал скромный шажок наверх. Отчасти это связано с напряженной военной деятельностью, которую Хворостинин вел в тот период. Это был крайне несчастливый для русского оружия период. Русские армии понесли ряд поражений от шведских и польских войск, пали наши крепости Полоцк, Сокол, Великие Луки, Заволочье, Холм, Старая Русса, Нарва, Ивангород, Ям, Копорье. Страна истощила людские и материальные ресурсы в бесконечной Ливонской войне. Отчасти же царь вынужден был понемногу продвигать нелюбимого военачальника: командный состав русской армии понес в эти годы чудовищные потери, выбыли из строя десятки полководцев. Кем-то надо было затыкать дыры, постоянно возникавшие в русской обороне, и тут Дмитрий Иванович пришелся как никогда кстати. Как при Молодях. Когда надо было защищать гуляй-город от таранных ударов татарской конницы.

Хворостинин поднимается до положения второго воеводы в большом полку, т. е. основного помощника при главнокомандующем. В этой должности он был записан в разряде летом 1580 г., когда русская армия стояла у Ржевы Владимировой, защищая западные земли России от войск Стефана Батория, только что взявшего крепость Заволочье. Дмитрий Иванович был повышен до первого воеводы передового полка. Затем, в январе 1581 г., его переводят первым воеводой в Новгород Великий, а это уже на порядок более высокий пост.

В том же 1580 г. князя поставили воеводой в Тарусу.

Весной 1581 г. большая русская армия выступила из Можайска на литовские земли. Она осуществила глубокий рейд и потрепала польско-литовские отряды. Разрядная запись рассказывает об этом походе следующее:

«Воеводы ходили… под Дубровну, да к Орши, и у Орши посады пожгли, и под Копысью и под Шкловым. Из Шклова вылазили литовские люди. И на том деле убили воеводу Романа Дмитриевича Бутурлина… И у Могилева посады пожгли и много товаров поимали и людей побили и много полону поимали и сами вышли со всеми людьми на Смоленеск, дал Бог, здорова».

На фоне общего трагического положения на Ливонском фронте эта операция выглядит большим успехом.

Наградой для командного состава стали золотые монеты от государя.

Руины замка в Пылтсамаа (Оберпален)

В начале 80-х Дмитрия Ивановича несколько раз отправляли на юг, для обороны русских городов от крымцев. Но его основная «боевая работа» совершалась все-таки на Ливонском театре военных действий. Московское государство почти утратило способность давать отпор. Шведы развивают успешное наступление, постепенно захватывая старинные новгородские земли.

Победа над шведами

Основная статья: Битва под Лялицами

В 1581 году в решающее наступление против русских перешли шведы, возглавляемые известным полководцем Понтусом Делагарди. Закрепившись в Нарве и Ивангороде, они захватили пограничные крепости Ям (28 сентября 1581 года) и Копорье (14 октября 1581 года) с уездами. Однако в феврале 1582 года передовой полк русской рати под командованием Дмитрия Хворостинина и думного дворянина Михаила Безнина у села Лялицы в Водской пятине атаковал начавшие новое наступление шведские войска. Как пишет Разрядная книга,

«Божиею милостию и Пречистые Богородицы молением свейских людей побили и языки многие поимали. И было дело: наперед передовому полку — князю Дмитрию Ивановичу Хворостинину да думному дворенину Михаилу Ондреевичу Безнину, — и пособил им большой полк, а иные воеводы к бою не поспели. И государь послал к воеводам с золотыми».

Потерпев поражение, противник вынужден был поспешно отойти в Нарву. После громких успехов шведов на заключительном этапе Ливонской войны именно их неудача под Лялицами и последующая безуспешная осада Орешка послужили психологическим переломом и вынудили шведов подписать Плюсское перемирие. Как пишет Руслан Скрынников, в операции под Лялицами также участвовал отряд атамана Ермака, который под началом Хворостинина смог многому у него научиться.

Ивангород и Нарва

В 1582 году Хворостинин вновь второй воевода в Калуге в передовом полку. Зимой в качестве второго воеводы у Ивана Воротынского послан в Муром для похода против взбунтовавшихся луговых черемис и казанских татар. В 1583 году Хворостинин, опять побывавший вторым воеводой передового полка на южной украине, отправился на черемис. На сей раз Хворостинин по рангу поставлен в командовании наравне с более родовитыми военачальниками.

Военная служба при Фёдоре Иоанновиче и Борисе Годунове

После смерти Ивана Грозного в марте 1584 года на престол взошёл его сын Фёдор Иоаннович, правивший с помощью Бориса Годунова. Отношение при дворе к Хворостинину стало благосклонным, он был пожалован в бояре и назначен государевым наместником в Рязани, с поручением охранять всю приграничную линию. Повышение по службе, обретение богатых земельных владений, а также боярского чина (который был нечастым даже у более знатных аристократов) являлись долгожданным личным триумфом Хворостинина. Отныне его ценят и жалуют при дворе, он участвует в заседаниях Боярской думы и присутствует на государственных приёмах зарубежных послов (например, в 1585 году наряду с другими боярами Дмитрий Иванович «в большой лавке сидел» при приёме посла Речи Посполитой Льва Сапеги). И хотя такое положение после многолетней службы было справедливым, не последнюю роль сыграли личные связи: дочь Хворостинина Авдотья была замужем за Степаном Годуновым и Годуновы опирались на Хворостининых против своих соперников Шуйских.

Став главной фигурой в организации обороны степных окраин Русского государства, Хворостинин смог отразить набеги крымских татар и нагайцев в 1585 и в 1586 году. В 1583 году с удачно расположенным войском Хворостинина не рискнуло сразиться 40-тысячное крымское войско и отступило.

С 1585 по 1589 г. Дмитрий Иванович постоянно занимается одним делом: налаживанием надежной охраны городов, поставленных в лесостепной полосе России, на беспокойных южных рубежах. За это время ни крымцы, ни ногайцы ни разу не смогли прорваться к центральным областям или даже создать серьезную угрозу прорыва.

Россия жила в те годы предчувствием новых больших войн с западными соседями. Большого столкновения с Речью Посполитой — Польско-Литовским государством — в Москве не хотели. Конфликт с нею вновь привел бы к затяжной тяжелой борьбе: пересечение самых прямых интересов двух великих держав Восточной Европы на границе между русским Смоленском и литовским Полоцком неизменно наполняло войны между ними невиданным ожесточением и упорством. В Шведском королевстве видели менее серьезного противника. Да и не была конфигурация восточных рубежей жизненно важной проблемой для Стокгольма. Проблема состояла в том, что шведской короной владел Юхан III, а польской… его сын Сигизмунд. И отец ждал от своего отпрыска широкой военной поддержки. А сын мог запросить таковую у отца — в случае серьезных осложнений с Московским государством.

Спасение русской дипломатии состояло лишь в одном: давным-давно польские монархи утратили значение истинных правителей страны. Важнейшие дела решала магнатерия, опиравшаяся на многочисленную и своевольную шляхту. А они не желали нового столкновения с Россией. Поэтому, когда срок русско-шведского перемирия истек, два давних недруга нашей страны не сумели объединиться.

Разразилась война за русские города и земли, потерянные Московским государством еще при Иване Грозном. Наша армия действовала в целом удачно и смогла вернуть многое из утраченного. Именно тогда Хворостинин выиграл последнее свое большое сражение.

Из-за неспокойствия на шведской границе Хворостинин в 1587 году был отозван с юга в Великий Новгород. Истекал срок Плюсского перемирия и назревала очередная русско-шведская война, которую Швеция надеялась выиграть в союзе с Речью Посполитой. Военные действия против «свейского короля Ягана» начались в январе 1590 года с целью вернуть России утраченный доступ к Балтийскому морю. Хворостинин, считавшийся в силу своего наступательного стиля лучшим полководцем, был назначен командующим передового полка, игравшего главную роль, хотя формальными главами войска во избежание местнических споров были назначены Фёдор Мстиславский и Андрей Трубецкой. Взяв Ям, передовой полк Хворостинина разбил близ Ивангорода 4-тысячное (по другим данным, 20-тысячное) шведское войско под началом генерала Густава Банера и заставил его отступить к Раковору, оставив русским все пушки и припасы.

Несколько месяцев спустя военные действия затихли. Плотная блокада Нарвы, и особенно сокрушительное действие нашей артиллерии, привели шведский гарнизон в отчаянное положение. Остатки полевого шведского корпуса, разбитого у Ивангорода, не могли помочь осажденным, поскольку этому препятствовал сильный русский отряд, выставленный в «заслон». Там-то и действовал князь Хворостинин.

В результате было заключено перемирие, выгодное для русской стороны: у шведов оставалась Нарва, но они отдавали, помимо уже захваченного нашими воеводами Яма, также Ивангород и Копорье.

На этом война еще не закончилась. Дальнейшее ее развитие привело только к горшему для шведов результату: в 1595 г., когда заключался Тявзинский мир между Россией и Швецией, они должны были присоединить к потерянным ранее городам еще и Корелу с уездом… Однако Дмитрий Иванович об окончательной победе России уже не узнал. Его служба завершилась в феврале 1590 г., когда под Нарвой было заключено первое перемирие.

Старый воевода устал от нескончаемых военных трудов и принял монашеский постриг в Троице-Сергиевой обители. Старость и недуги одолевали его тело, изношенное в походах и сражениях. Ивангородская победа стала «прощальным поклоном» московского «командарма». 7 августа 1590 г. Дмитрия Ивановича Хворостинина не стало.

Источник