Как Россия захватила мировой рынок АЭС

Как «отсталая» Россия захватила мировой рынок атомной энергетики

В 2007 году в России создали государственную компанию Росатом. К 2018 году за ней уже числилось 67% мирового рынка строительства АЭС. Как удалось «в клочья разорванной экономике» потеснить мировых монстров атомной энергетики?...

Под тенью санкций: как Россия захватывает рынок мировой атомной энергетики

Автор – Руслан Хубиев

Росатом – путь от аутсайдера до мирового гиганта

В 2007 году Министерство по атомной энергии России тихо и незаметно создало никому не известную специализированную компанию. Корпорацию «Росатом», чьи амбиции смешили Запад все последующие несколько лет. Надменному отношению США, Франции, Японии и других лидеров были свои причины, с развалом СССР они надежно поделили рынки «атомного пирога» и с обоснованной иронией наблюдали, какие дерзкие планы декларирует разваленная российская отрасль.

Заявлениям Росатома о том, что к 2030 году корпорация войдет в тройку мировых лидеров никто не верил. Как минимум это вызывало улыбку, а как максимум – смех.

Тем не менее время шло, и ситуация постепенно менялась. Неожиданно для «едва существующей экономики» страны Росатом прочно встал на выбранный путь развития, активно укреплял свои позиции и постепенно начал выигрывать то один, то другой международный проект.

В отличие от частных зарубежных корпораций, Росатом был и остаётся вертикально интегрированной государственной компанией. Во многом поэтому уже спустя несколько лет конгломерат управлял объектами российской атомной отрасли на всех этапах ядерного цикла. К 2010 году корпорация присутствовала в большинстве сегментов атомной энергетики, а к 2015 занималась добычей урана не только в России, но и за рубежом. Сегодня Росатом производит собственное ядерное топливо, строит инновационные реакторы и атомные электростанции по всему миру.

Однако главная проблема, больше прочих испугавшая США, состояла в том, что российский атомный гигант вобрал в себя целую сеть инфраструктурных, строительных и инженерных компаний. То есть научных и исследовательских институтов, технопарков и разработчиков, двигающих технологии с конкурентами наравне. Более того, в отличие от давно остановившихся в своем развитии западных «партнеров», российская атомная отрасль не задержалась на советском заделе, а активно развивалась и двигалась вперед.

Используя прорывные технологии и решения Россия предложила миру наиболее надежные к сегодняшнему дню атомные проекты. Плавучие АЭС, новейшие реакторы, лучшие по своим заделам защитные системы, схемы постройки и коммерческого сотрудничества, которых у других просто нет.

В отличие от западной строго капиталистической модели ведения бизнеса, целиком построенной на схеме частного извлечения прибыли, бизнес-стратегия российской компании разрабатывалась на основе целей самой страны. Иными словами, задачи для гражданского сектора российской отрасли утверждает президент и правительство, и, если даже они невыгодны финансово, но важны для планов России, они будут реализованы несмотря ни на что. Ничего подобного западные конкуренты-частники сделать не в состоянии, за исключением скопировавшей этот подход КНР.

Чем активнее реализовывались планы, обозначенные Росатомом, тем быстрее слетали с конкурентов надменные улыбки. К 2019 году в компанию уже входило более 350 предприятий и организаций, связь с государством способствовала глобальному расширению, а государственные субсидии и «санкционный» курс рубля ещё больше двигал развитие в нужную сторону.

По итогам прошлого года выяснилось, что санкции отрасли лишь помогали. Россия не просто выполнила поставленные задачи, а серьёзно их превзошла: 60% глобальных продаж реакторов к 2018 году числилось за Росатомом, и 67% всего мирового рынка строительства АЭС также реализовывалось Москвой.

В условиях «в клочья разорванной экономики» и «деградирующей науки», как преподносит нашу страну Западный мир, один только Росатом к 2017 году имел 10-летний портфель зарубежных заказов на 133,6 млрд долларов. А это без малого больше, нежели портфели заказов всех его западных конкурентов, вместе взятых.

К концу 2018-го компания подписала зарубежных контрактов еще на 26 миллиардов, заодно став бесспорным лидером рынка по числу одновременно реализуемых проектов ЯР.

Не стоит забывать и геополитический аспект данной ситуации. Чтобы производить товар, любой стране необходима энергия, а основной доход после постройки энергетического атомного объекта Россия получает от будущих поставок топлива. Иными словами – нет поставок топливных сборок, нет и развития государства-покупателя. А наличие российской АЭС привязывает страну к российскому ядерному топливу.

В целом, при таком положении вещей крайне удивительным выглядит существующий миф о «нефтегазовой бензоколонке». Одновременное существование данного тезиса никак не сочетается с фактом о том, что наша страна является лидером атомной промышленности. А следовательно и области, по умолчанию признанной всем миром, как одна из самых высокотехнологичных на Земле.

Сверхсложным является даже само строительство крупных и крайне специфических объектов, не говоря уже об их разработке и развитии на протяжении многих лет.

Помимо этого, российская атомная отрасль возводит современные зарубежные проекты по схеме «строй-владей-управляй». Начиная от технической разработки эскиза и до момента его будущей утилизации, включая обслуживание, запчасти, модернизацию и продление эксплуатационных сроков. Каждый из этих этапов чрезвычайно сложен сам по себе, а «поставка» топлива и вовсе доступна лишь единицам компаний в мире.

Вопреки звучащему названию, «поставка» – это сложнейший процесс, поскольку включает в себя не только этапы транспортировки, но и его добычу, производство и обогащение. Причем если Россия обладает технологиями полного цикла, то США неспособны на это уже давно.

Схожая ситуация наблюдается у конкурентов и в целом по отрасли. Westinghouse – еще несколько лет назад бывшая не просто одним из крупнейших игроков, но и наиболее жестким конкурентом Росатома, сегодня терпит убытки. Попытки использовать аппаратный ресурс Вашингтона всё ещё предпринимаются, в частности, на Украине, где Westinghouse пытается вытеснить Россию с рынка ядерного топлива или в Болгарии, где американское лобби в свое время не дало открыться проекту «Белене», но в целом это шаги от бессилия.

Уже к середине первого десятилетия 2000-х годов Westinghouse была на волосок от того, чтобы стать убыточной. И зная это, в 2006 году американцы провернули свой излюбленный финансовый маневр – продали набухающую проблему своим геополитическим «друзьям», в данном случае – Японии. Контрольный пакет Westinghouse за $5,4 млрд приобрела японская корпорация Toshiba, а уже в следующем году ожидаемо столкнулась с убытком.

Продав Токио свои проблемы, Вашингтон вкатил в стан конкурента троянского коня. Уже к 2017 году убытки Westinghouse стали ключевой проблемой Toshiba. А годом ранее от американской компании японцы только за первые три квартала получили убыток в размере $6,2 млрд, при том, что в 2006 году купили контрольный пакет за $5,4 млрд.

Большие проблемы преследуют и второго конкурента Росатома французскую Orano (бывшую Areva), также сталкивающуюся с хроническими убытками.

Иными словами, российская атомная промышленность сумела отвоевать большую часть рынка у своих традиционных конкурентов и теперь готовится к борьбе с новыми игроками. Компанией из Южной Кореи «KEPCO» и китайской госкорпорацией CNNC, использующими те же государственные механизмы, что и Росатом.

Что же касается России, зарабатывающей якобы «лишь продавая нефть», то опровергнуть этот тезис можно с помощью цифр. Пять энергоблоков ВВЭР-1200 стоимостью порядка 5 млрд долларов каждый (по планам, возводимые Росатомом каждый следующий год) принесут компании выручку порядка 25 млрд долларов. Сейчас два энергоблока с реакторами ВВЭР-1200 строятся на Белорусской АЭС, вскоре будут реализованы 5 и 6 блоки венгерской «Пакш», блок АЭС в Финляндии, четыре блока АЭС «Эд-Дабаа» в Египте, четыре блока «Аккую» в Турции, два блока «Руппур» в Бангладеш и так далее. И это лишь один конкретный аспект. Для сравнения, все доходы госбюджета Украины в 2018 г. составили $33 млрд.

Нелишне отметить и то, что Росатом в отличие от ряда иных отечественных госмонополий не стоит на месте в своем развитии. Прекрасно осознавая, что до 2025 года корпорация сможет находить покупателей и заказчиков на традиционный продукт возведения станций без особых проблем, Росатом явно понимает, что дальше будет куда сложнее. А потому российская отрасль заранее начала выходить на альтернативные рынки, в частности, на первые в мире плавучие АЭС, интерес к которым со стороны островных стран огромный.

Росатом строит заводы по производству ПАН-прекурсора, позволяющего создавать углеродное волокно на базе собственного сырья. Открывает производства в ряде стран по переработке лития, необходимого в изготовлении аккумуляторов для компьютеров, планшетов и смартфонов, а сфера деятельности российской госкорпорации активно расширяется до гидроэнергетики и ветровой генерации, ядерной медицины и строительства центров науки, оборудования для газонефтехимии и тепловой энергетики, композитных материалов и так далее.

И все же главная польза отечественной атомной отрасли состоит в её мультипликативном эффекте. В принципе домино, где ведущая (наравне с военной и IT-сферой) индустрия тянет за собой многие другие сектора.

Любое передовое производство требует новых деталей, для новых деталей необходимы новые заводы, для новых заводов – новые дороги, для более развитой логистики – соответствующий транспорт и так далее. Процесс реализуется по всем смежным фронтам.

Кроме того, инженерно-промышленные термоядерные реакторы – будущее, на которое возлагают большие надежды, по очевидным причинам будут сложнее, нежели нынешние АЭС. Поэтому абсолютно естественно, что достанется это будущее лишь тем, кто будет лидером атомной отрасли к началу его внедрения.

Источник