Ошибка в коде. Глава 12. МИМ – "три в одном"

– Вы знаете, что на плоской поверхности, обладающей только двумя измерениями, можно представить чертеж трехмерного тела. Предполагается, что точно так же при помощи трехмерных моделей можно представить предмет в четырех измерениях, если овладеть перспективой этого предмета. Понимаете? 
– Кажется, да, – пробормотал Провинциальный Мэр. 
Герберт Уэллс 

– Нормальный мужик, хоть и шаман, – сказал Журналист, когда Михалыч вслед за Студентом вышел из «читальни». – Чувствуется, что жизнь его неслабо потрепала.

– Это точно, – согласился Программист. – Честно говоря, я много лет был уверен, что Михалыч пропал без вести или даже умер. Мы встретились с ним случайно два года назад. Оказалось, что он живее всех живых. Молодец, Михалыч. Только никакой он не шаман – маг высочайшей категории. Хотя без шаманства там, видимо, не обошлось. 

– Там – это где?

– Да в Якутии, занесло его туда в своё время… Я толком и сам не знаю, что с ним тогда произошло. Он как-то обмолвился, что воскресил его реальный якутский шаман. Реанимировал, как волхв Руслана.

– А с женой разводился его двойник или таки сам маг?

– Судя по всему, двойник. Я же говорю, что даже не подозревал, что общаюсь не с Михалычем, а его многомерным материальным клоном. Правда, кое-какие странности, всё же, замечал. Но я тогда думал, что это из-за развода с женой. А эта мадам, не долго думая, выскочила замуж за Терентия. Теперь Анжелика Яблонская его личный референт-переводчик.

– Круть, – усмехнулся Журналист. – Моя бывшая тоже сейчас тоже «сливка общества». Знаешь, кто её нынче слизывает?

– Давно пора её забыть, коллега, – вмешался Психолог.

– Не учите меня жить, товарищ Сидоренко. Материальной помощи, заметь, не прошу.

Вернувшись в читальню, Михалыч окунулся в атмосферу институтской аудитории в перерыве между лекциями. Не оставалось никаких сомнений в том, что интеллектуальная оболочка планеты, ноосфера, начинается где-то здесь. Программист с Журналистом беседовали о чём-то у окна, а Психолог, уютно расположившись в кресле в углу комнаты, увлечённо листал книгу о кибернетике.

– А что, Полуэкт ещё не вернулся? – удивился Михалыч. – Где это он застрял?

– Вон он, полюбуйся, – кивнул Программист.

Михалыч подошёл к окну.

Дождь за окном не прекращался. Дом напротив был опутан строительными лесами, и рядом с ними, прямо на мостовой, возвышалась пирамида рассыпанных кирпичей. Кирпичи перегораживали проход в подворотню, и люди пытались обойти эту груду стороной. Но водостоков с другой стороны подворотни не было, и дождевые потоки обрушивались прямо на головы прохожих. Люди вынуждены были прыгать через лужи и, прикрывшись зонтиками, бежать под навес из серых нестроганых досок, чтобы окончательно не промокнуть. Каждый из них спешил по своим делам и старался поскорей проскочить этот опасный участок. Если кто-то и останавливался, то только для того, чтобы погрозить кулаком невидимому прорабу, который затеял перестройку, не спланировав её, как следует. 

Студент, в промокшей осенней куртке, собирал рассыпанные кирпичи и складывал их на поддон.

– Обрати внимание, Михалыч, – с гордостью сказал Программист, – всем наплевать, а этот юноша… Боюсь сглазить, но растёт отличный мужик. Не без тараканов в голове, конечно, но в общем и целом…

– Да, – согласился Журналист, – на Полуэктуса можно положиться. Наш человек.

– А что это за дом напротив? – поинтересовался Михалыч.

– Дом как дом, – пожал плечами Программист. – Там постоянно что-то строят, а потом перестраивают. Какая разница, не в этом дело...

– Понятно, что не в этом дело. Просто почему-то мне вдруг подумалось, что это какой-то особенный дом. И неспроста Полуэкт решил собрать рассыпанные кем-то кирпичи…

– Ты находишь в этом какой-то знак, Михалыч? – усмехнулся Журналист. – Может быть ты намекаешь, что младший Ковалёв тоже какой-то особенный? Посланник оттуда? Полуэктус Христос?

– А мы перешли на «ты»? – усмехнулся Михалыч.

– Я – да, – не моргнув глазом, ответил Журналист. – Если для этого нужно выпить на брудершафт – ты только намекни, я мигом за  угол слетаю.

В углу закряхтел Психолог. Михалыч усмехнулся.

– Не нужно летать за угол. Я согласен и без брудершафта. Да, Никита, я считаю, что человек, решивший сложить рассыпавшиеся кирпичи, особенный. Всем наплевать, а он не прошёл мимо, остановился и взялся за эту не самую приятную работу.

В этот момент вернулся запыхавшийся Студент.

– Договорился, – сообщил он, снимая мокрую куртку. – Вечером заберу. Только мне пришлось соврать. Сказал, что мне из Москвы привезут точно такую же гитару.

– Врать нехорошо, – нахмурился Михалыч.

– Да я понимаю, что врать нехорошо, – вздохнул Студент, – но, если рассказать, каким образом я получу гитару – Фагот не поверит. 

– Конечно, не поверит. Я бы тоже не поверил, если бы не знал Ковалёва, как облупленного, – сказал Журналист. – Нет, ну согласись, Михалыч – на пороге двадцать первый век, а тут какие-то жрецы, ведьмы, иерофанты. Какое-то триединство… 

– Да, Михалыч, расскажи подробнее про триединство, – попросил Студент, усаживаясь на свой стул. – Материя, Информация и Мера...  С одной стороны, каждое из этих слов вроде бы и понятно, но какая между ними связь? 

 – И не удивительно. Вы, наверное, никогда не задумывались, откуда растут ноги у таких базовых категорий как Энергия, Пространство, Время и Материя? – спросил Михалыч.

– И я отвечу: «Чтобы да, так нет!» – по-одесски пошутил Журналист. – Я вообще впервые от вас услышал это загадочное словосочетание – «триединство МИМ». 

– И я не задумывался, – признался Студент.

– Вот поэтому вам и не всё понятно. Как говорил Козьма Прутков, многие вещи нам непонятны не потому, что наши понятия слабы, а потому, что они не входят в круг наших понятий. Человеческий мозг устроен таким образом, что он не хочет лишний раз напрягаться. Экономит, гад, энергию. Ему бы спокойно пожевать что-то незамысловатое, переварить, особо не напрягаясь, и подремать, о чём-нибудь ненавязчиво мечтая. Но любознательность – великая сила, способная заставить извилины шевелиться.

– Ты рассказывал, что китежградские учёные разными путями пришли к этому триединству. Только я всё-таки не догоняю: с какого боку здесь египетские фараоны, жрецы и язычники? – спросил Студент.

Михалыч усмехнулся.

– Не только они, Полуэкт. В разные времена в разных цивилизациях, которых на земле существовало немало, люди также пользовались этими категориями. Правда, назывались они по-разному. 

– А как?

– Древнеегипетское жречество называло их Сефар, Сипур и Сефер. Древнерусское – Правь, Явь и Навь. Ну, а на современном языке это звучит как Материя, Информация и Мера.

– А ваши двадцать два бугая не играли, часом, в футбол? Иерофанты против волхвов? – иронично поинтересовался Журналист.

– Играли одно время, но только не друг против друга, а в одной команде. На профсоюзный кубок. Команда так и называлась «Руслан», не слыхал?

– Нет, не слыхал. 

– Но дискуссии устраивали – будь здоров какие, – сказал Программист. – Порой до утра сидели.

– Спорили, чьё триединство крепче?

– Почему сразу спорили? – удивился Программист.

– Ну, как же? Разве не в споре рождается истина?

– Истина рождается не в споре, а в диалоге. А ты, Никитос, чаще всего, споришь ради спора, – сказал Программист. – Ну, согласись? А для диалога, как минимум, нужно иметь общее представление о предмете обсуждения и общий язык. Мы исходили из трёх базовых понятий, Материи, Информации и Меры, которые связывают наш мир в единое целое наиболее тесным образом. 

– Превозмогая свой природный стыд, повторю вопрос: ну и на фига это всё нужно? Ведь люди давным-давно уже привыкли к другим понятиям, зачем им отвыкать?

– Никитос, а ты вспомни закон Времени. Хотим мы этого, или не хотим, но мы уже проскочили определённый рубеж и оказались в новой информационной эпохе. Мир вокруг нас уже меняется с возрастающей скоростью. Теперь важно поспеть за этим изменениями, вписаться в них. Есть задачи, которые невозможно решить стандартными способами, не изменив привычного взгляда на вещи. Хочешь пример?

– Валяй.

– Есть одна забавная задачка из серии головоломок со спичками. Внимание, вопрос знатокам: как из шести спичек сложить четыре равнобедренных треугольника? Время пошло.

– Правильнее говорить «равнобёдренных».

– Больной мозг, – не отрывая взгляда от книги, бросил Психолог. 

– Да ладно тебе, отец Захарий, – улыбнулся Программист. – Кто-то любит математику, а кого-то с ума сводят математички. Я ошибся – не равнобедренный, а равносторонний треугольник. Кстати, хочу заметить, что именно правильный треугольник, у которого все стороны равны, обладает самой высокой сопротивляемостью к деформациям. Так как насчёт головоломки, друзья-товарищи? Голову ломать будете? Только, чур, не друг другу.

– Отчего же не поломать, раз мозг всё равно уже больной? – рассмеялся Журналист.

– Тогда гони спички, Никитос, – попросил Программист.

– «Абдула, поджигай!» – Журналист бросил приятелю коробок.

– Значится так. Попробуйте из этих спичек сложить четыре правильных треугольника, – повторил он задание. 

Вытащив из коробка шесть спичек, Программист положил их на столе и отошёл в сторону к Михалычу.

Студент, даже не прикасаясь к спичкам, сразу ответил, что эта задача не имеет решений. Психолог, отложив книгу в сторону, подошёл к столу и попросил уточнить условие задачи. Пропуская мимо ушей издевательские комментарии Журналиста, он долго шевелил бровями, раскладывая спички, но в конце-концов тоже сдался. 

Тогда Журналист потеснил локтем Психолога и принялся сам деловито перекладывать спички то так, то эдак, но и у него ничего не получилось. После очередной неудачной попытки он смешал спички. Предположив, что решению задачи мешают спичечные головки, Журналист предложил их обрезать. Друзья развеселились. Студент, вспомнив эпизод со спичками из «Семнадцати мгновений весны», рассказал смешной анекдот про Штирлица. Друзья вдоволь насмеялись, но спички так и не разложили. 

– Эх вы, эвклиды, – покачал головой Программист. – Кто сказал, что решение задачи следует искать на плоскости? Стреометрию забыли?

Студент хлопнул себя по лбу и моментально соорудил из спичек треугольную пирамидку. Очень довольный собой, от убежал к телефону, который в это время зазвонил в прихожей.

– Молодец Полуэкт, – похвалил Студента Психолог. – Живой пытливый ум, свежий взгляд, не успевшие укорениться представления. Словом – молодость, вздохнул он. – А тут... Сложившиеся стереотипы очень часто не дают вырваться новой идее на свободу. Держат, собаки, разум своими цепкими лапами. Если бы все люди мыслили в пределах одной плоскости, то не было бы движения вверх.

Журналист махнул рукой.

– Псих, с тобой всё понятно, у тебя работа такая – инстинкты, рефлексы, стереотипы мышления и всё такое. Ну а ты, Ковалёв? Чего тебе не хватает в этой жизни? Что и кому ты хочешь доказать?

– Я не хочу ничего никому доказывать. В своё время институтские друзья помогли мне немного иначе взглянуть на мир, и я понял, что алгоритмика жизненных обстоятельств не видана, когда ты находишься внутри самого алгоритма и являешься его частью. Но стоит лишь подняться и взглянуть на всё, что с каждым из нас происходит с более высокого организационного уровня, то в голове всё складывается и задачка со спичками, которую невозможно было решить на плоскости, – решается элементарно. – Программист перешёл на полушёпот. – Понимаешь, Никитос, очень хочется, чтобы и у Полуэкта в жизни тоже всё сложилось правильно. А времена сейчас такие... Словом, круговорот информации в природе. Избавиться от калейдоскопа в голове непросто…

– У кого это калейдоскоп в голове? – услышав последнее предложение, спросил вернувшийся Студент. – О чём это вы тут шепчетесь, а?

– Кто там звонил? Не Полина случайно? – Программист ускользнул от ответа.

– Не Полина, успокойся. Хеленка звонила. Мы сегодня вечером с ней на Райкина собрались. 

– Никита по своим каналам достал Полуэкту с его девушкой два билета на эстрадный концерт, – пояснил Михалычу Программист. 

– Так о каком вы тут калейдоскопе говорили? – не унимался Студент.

– О мировоззренческом, – пришёл на помощь приятелю Психолог. – Конечно, это не так весело, как у Райкина, но для жизни пригодится гораздо больше...

– Для жизни ему сейчас пригодятся совсем другие вещи, Псих. Вспомни себя в его возрасте.

– Ник, ты не прав, – сказал Студент, усаживаясь на своё место. – Во-первых, мне реально и самому всё это интересно, а во-вторых... Хеленка такая девчонка… необычная. Она не такая как все. Её, между прочим, тоже интересует и философия и психология. С ней интересно не только… Словом, мы с ней тоже такие дискуссии устраиваем – мама не горюй. Рассказывай, Захар, о мировоззренческом калейдоскопе. А ты, Михалыч, о триединстве. А я уж сам разберусь, что мне для жизни пригодится.

– Ну, ни фига себе, Полуэктус... – удивился Журналист. 

Психолг одобрительно посмотрел на Студента

– Возможно, вам об этом в институте рассказывали… Хотя, вряд ли. Ну, слушай, если интересно. Существует два основных типа мировоззрения – калейдоскопическое и мозаичное. Представь себе, что все знания, которые мы получаем и все события, которые происходят в нашей жизни, – это разноцветные камешки-стекляшки. Чем умней становится человек, тем больше у него накапливается этих самых стекляшек. Люди отличаются друг от друга не только количеством знаний в голове, то есть эрудицией… Я бы даже сказал: не столько эрудицией, сколько своим пониманием взаимосвязи этих самых стекляшек-событий. Есть очень эрудированные люди, буквально ходячие энциклопедии, они знают очень много, но их знания бессвязны. Встряхнёшь такого человека как следует – все его «стекляшки» перемешаются и сложатся в новый случайный узор, как новая картинка в призме калейдоскопа.

– И что плохого в калейдоскопе? – удивился Студент. – Помню, в детстве я часами вертел калейдоскоп, наблюдая причудливые узоры.

– Никто не говорит, что это плохо, – усмехнулся в усы Психолог. – Наоборот, это даёт свободу фантазии. Плохо, когда человек начинает считать, что именно он находится в центре мироздания. Тогда все события, происходящие в мире, кажутся ему случайным стечением обстоятельств. Он не видит их со стороны, и не может объективно оценить свою роль в этих событиях. Или наоборот, неслучайным, считая, что все события в мире происходят ради него, любимого. Ничем хорошим это обычно не заканчивается.

– Ну, это мы уже слыхали, – махнул рукой Журналист. – И про Бога в центре мироздания. И про то, то что когда он не хочет подписываться своими именем, он использут псевдоним Случай. И многое другое. По-твоему, вообще любая случайность исключена? 

– Послушай, Никитос, – вмешался Программист. – Когда в программе требуется получить случайное число, программисты используют специальный алгоритм. Хочешь, как-нибудь на досуге я объясню тебе алгоритмику работы генератора случайных чисел? Я постараюсь доходчиво, ты поймёшь, – подмигнул приятелю Программист.

– Ну, разве что после определённого допинга. Хотя, боюсь, мне столько не выпить.

– А знаешь ли ты, коллега, полный текст эпиграфа к «Очевидному-невероятному»? – поинтересовался Психолог. – «О, сколько нам открытий чудных...»

– Добрый день, Псих, – имитируя манеру телеведущего, сказал Журналист. – Конечно, знаю.

– Готов поспорить, что не знаешь. Полуэкт, дай мне, пожалуйста, ваш «цитатник».

Психолог взял книгу, которую ему тут же передал Студент и с выражением прочитал:

О, сколько нам открытий чудных
Готовят просвещенья дух,
И опыт, сын ошибок трудных,
И гений, парадоксов друг,
И случай, бог изобретатель...

– И что ты этим хочешь сказать? – спросил Журналист.

– Я хочу всего лишь сказать, – ответил Психолог, возвращая книгу, – что прав был кто-то из философов, который сказал, что случайность – это временно нераспознанная закономерность. 

– А как же тогда правильно раскладывать эти стекляшки? – спросил любознательный Студент. – По каким правилам? 

– По единым для всех, коллега, – ответил Психолог. – Это очень важный момент. Наш мир един и целостен, в нём всё взаимосвязано. А если это так, то любой хаос недопустим. Ни в мире, ни в голове. В результате правильного образования общая картина мироздания у нормального человека должна сложится в единое мозаичное полотно. 

– Если использовать строительную терминологию, – улыбнувшись, сказал Михалыч, – то всё должно сложиться в многомерную конструкцию, собранную по грамотно составленным чертежам, которую трудно разрушить. В формировании мозаичного мировоззрении важно не ошибиться в самом начале, иначе в самый неподходящий момент вся эта конструкция может развалиться.

– И что тогда?

– Тогда придётся собирать её по-новому, – сказал Михалыч. – В принципе, ничего страшного, но времени и сил на это придётся потратить больше.

– А как же тогда не ошибиться? – спросил Студент

– Захар прав. Прежде всего, нужно использовать надёжную и прочную основу, – сказал Михалыч, – а для сборки – тщательно продуманную технологию. Такой основой и является триединство Материя, Информация и Мера, в котором Мера играет объединяющую роль. Без математики, как ни крути, тут не обойтись.

– И без бутылки тут не обойтись, – неожиданно выдал Журналист. – Что вылупился, Псих? Я и без вашего чёртового «цитатника» могу вас завалить крылатыми выражениями. Взять, к примеру, Омара нашего Хайяма. Знаешь ли ты, умник, что Омар Хайям был великим персидским математиком? Да-да, математиком, Ковалёв, не улыбайся. И он прекрасно знал, что истина – в вине. По-моему, самой надёжной и прочной основой является другое триединство – «три семёрки». А мерой мудрости – количество выпитых стаканов портвейна или «звёзд» на этикетке с коняком.

– Если только пить в меру и не смешивать «семёрки» со «звёздами», – заметил Психолог.

– У каждого своя мера – я свою знаю, – отрезал Журналист.

– Речь идёт о Мере, как о философской категории, – заметил Михалыч. – В этом смысле слово «мера» раньше писалось через «ять». 

Не перставая улыбаться Программист сказал:

– Я помню, когда «тимуровцы» добрались до триединства, стало модно приписывать «ять» везде, где попадалось слово «мера». Помнишь, Михалыч, как на транспаранте в столовой «Хлеба к обеду в меру бери, хлеб – драгоценность, им не сори» кто-то из шутников пририсовал «ять»?

– Я помню, как рядом со входом в нашу общагу со времён каких-то майских праздников висел огромный плакат «Миру – мир». И кто-то – наверное тот же шутник – исправил слово «мир» на «меру», – сказал Михалыч. – А насчёт мудрости хороший транспарант висел над входом в книгохранилище: «Чтобы стать мудрым, надо прочитать всего десять книг, а чтобы найти их – надо прочитать тысячи». 

– Нет, это, пожалуй, слишком сложно для меня, – вздохнул Студент.

– Не сложно. Скорее, непривычно. Ничего, со временем всё разложится по полочкам, – успокоил Студента Михалыч. – Что такое информация и как она кодируется студенту института связи должно быть понятно, не так ли?

– Более или менее понятно. У меня с физикой проблемы. 

– Запутался в материальном мире? – улыбнулся Михалыч. – Не мудрено. Я знаю многих учёных, которые сами порой путают материю с веществом, забывая про полевые структуры. А сколько ещё есть полей, кроме электромагнитного, о которых учёные пока ещё только догадываются? Пахать, не перепахать такие поля. Потом до конца так и не определили что такое вакуум? Существует ли полный вакуум? Но даже если и существует, то чем это не «материальный ноль»? Или абстрактная «пустота» в Матрице возможных состояний материи? Словом, и тут рано подводить черту. 

– А как быть с энергией? – спросил Студент.

– Экономить, – тут же пошутил Журналист. – Не тратить на ерунду, беречь силы на вечер.

– Нет, я серьёзно, – улыбнулся Студент. – Куда в триединстве МИМ подевалась энергия, а также пространство и время?

– А что такое энергия? – спросил в свою очередь Михалыч. – Это ведь одно из свойств материи, которое изменяется при переходе материи из одного состояния в другое. Не так ли? А пространство? Тоже одна из характеристик материи, которую можно выразить через другую характеристику – время. Если задаться целью и всё на свете обобщить, то эти категории – энергию, пространство и время, можно смело отнести к свойствам материи. Материи, которая непрерывно изменяется. А раз материя непрерывно изменяется, то изменяется и та информация, которая характеризует материальный объект. Ну, как? Понятно?

– Ну, как тебе сказать? С одной стороны, вроде бы понятно, а с другой… Действительно, непривычно как-то. Но интересно. 

– Раз интересно – значит разберёшься, – уверенно сказал Михалыч.

– А мера? Которая через «ять»?

Программист засмеялся, заметив, что Журналист снова собирается что-то брякнуть.

– Можно знать меру, чувствовать меру, но не понимать что это такое, – сказал Программист. – Мне в своё время пришлось пройти этап непонимания, – признался он. – Я тоже никак не мог уяснить, что такое Мера, и как она взаимосвязана с Материей и Информацией. Тимур подсказал мне простую формулу, советую её запомнить. Всё материальное непрерывно преобразуется по мере своего изменения. 

– А в чём тут суть? – спросил Студент. 

–  Материальный мир устроен так, что в нём непрерывно происходят какие-то изменения. Человек – один из множества материальных объектов, он тоже непрерывно меняется. Наш интеллект устроен так, что мы можем отследить только те изменения, происходящие с окружающим миром, которые мы способны распознать и оценить. По сути, раскодировать информацию, поступающую в нашу психику из внешней среды. Помнишь картинку с абстрактным человечком?

– Это ту, которую ты пальцем на Зеркале нарисовал? – язвительно поинтересовался Журналист. – Михалыч, ты не в курсе, какие тут собрались художники-абстракционисты? Рисуют на всём, что попадёдётся под руку, то абстрактных чертей, то водолазов, то обезьян.

– То абстрактных купальщиц, – не менее язвительно добавил Психолог.

Программист рассмеялся.

– Да, Никитос, я говорю именно про ту картинку под названием «Внешняя среда». Информацию, поступающую из ноосферы, уловить и декодировать сложно, потому что возможности наших датчиков – органов чувств, ограничены. А отследить и объективно оценить изменения, которые происходят с самим человеком, ещё сложнее. Кроме того, материальные объекты, из которых состоит окружающий нас мир, меняются с разной скоростью.  Одни из них меняются быстрее, другие медленнее. Некоторые изменения отследить мы успеваем, некоторые нет. Но изменения происходят – хотим мы этого или не хотим. Повторю общее правило: любой материальный объект ПРЕ-образуется по мере своего изменения. Преобразуется – значит изменяет свой образ. Можно попытаться представить себе материальный мир, как многомерную… или даже не так – как бесконечномерную Матрицу возможных состояний материальных объектов. А Меру – как сценарий, по которому в этой Матрице происходят разнообразнве изменения. На языке программистов, Мера – это программа с набором алгоритмов – правил, по которым  происходит преобразование любого материального объекта в этой многомерной Матрице. Вот таким образом я всё это дело представляю, – улыбнулся Программист. – А вносить свои изменения в процесс преобразования человек очень даже способен. Но делать это нужно очень осторожно, иначе можно такого напреобразовывать, что потом исправить в сценарии преобразования все косяки будет очень сложно. Я понял одну простую вещь: человек и сам преобразуется по мере изменения своей нравственности, и способен помочь другим другим людям преобразоваться.

– И после того, как ты это понял, ты бросил курить и пить? – ехидно поинтересовался Журналист.

Программист хитро подмигнул приятелю.

– А какая разница, Никитос, – после этого или до этого? Я точно знаю, что  благодаря этому.

– Нет, ну их нафиг, такие алгоритмы от которых пропадает желание выпить. Не найдётся ли у вас чего-нибудь попроще?

– Можно и попроще, – кивнул Программист. – Руслановские математики использовали ещё одну модель мироздания, которую можно представить в виде вложенных друг в друга матрёшек. 

– Матрёшек? – удивился Студент. 

– Да, знакомых с детства матрёшек. Правда, по-научному, они называются информационно-алгоритмическими суперсистемами... 

– Странно. А мне почему-то снова захотелось выпить... – размышляя вслух, задумчиво сказал Журналист.

Программист улыбнулся.

– Но образно их можно представить в виде вложенных друг в друга деревянных матрёшек, – продолжил он. – В каждой из таких матрёшек-суперсистем происходят свои внутренние процессы. И в то же время сами матрёшки непрерывно изменяются под воздействием внешних процессов. Тех процессов, которые происходят снаружи, в матрёшке более высокого по своей иерархии уровня. 

– Ты делаешь мне эрекцию извилины в левом полушарии, Ковалёв. Нет, ну в самом деле, что за бред? – не удержался Журналист.

– Да никакой это не бред, – рассмеялся Программист. – Самая большая матрёшка – это аналог Матрицы всех возможных состояний материи или Вселенной. Говоря простыми словами, в нашей Вселенной возможно всё. С одной лишь поправкой: все изменения в ней происходят по той алгоритмической цепочке, которую определил Создатель. То есть, перескочить из одного состояния в другое, минуя промежуточное, можно только в своём воображении. Всё очень просто и сложно одновременно. Но вся эта конструкция раскладывается, как матрёшки на полочке, если только посмотреть на мир с другого, не трёхмерного, а многомерного ракурса. В нашем случае, с точки зрения триединства МИМ. Ну как, Полуэкт, понятней стало?

– Разберёмся! – сказал Студент. Его уверенный тон не заставлял сомневаться, что он действительно со временем во всем разберётся.

– Полуэкт, ты не знаешь, что за ремонт устроили в доме напротив? – спросил Михалыч.

Студент пожал плечами.

– Фагот говорит, что там собираются открыть какой-то детский театр. А почему ты спрашиваешь?

– Да просто так. Интересно, что там было раньше?

– Наверное, проще перечислить, чего там раньше не было. Говорят, что предназначение этого дома менялось вместе со сменой эпох в Питере. Но нынешняя перестройка какая-то особенная. Тупые строители завалили весь двор мусором, а улицу – кирпичами. Ни пройти, гадство, ни проехать. 

– Это не строители тупые, а прораб, – сказал Программист. – Ведь можно было продумать наперед, просчитать всё, как следует, предусмотреть все последствия. И такого безобразия, как устроили во дворе, не было бы, и люди бы не страдали. А строители не виноваты.

– А слабо, Ковалёв, написать такую программу, чтобы она могла сама всё просчитать наперёд? – спросил Журналист.

– Ну, ты и сказанул, Никитос. Абсолютно всё просчитать наперёд невозможно. Но развитие некоторых процессов можно предусмотреть и не спеша придумать, как лучше их организовать. Однако одному программисту с такой задачей не справится. Без коллектива единомышленников тут не обойтись. Мы над подобными программами, собственно, и работаем. В одиночку программист способен разве что написать игрушку, наподобие той, с мультяшным строителем. Кстати, говорят, что уже появилась новая версия этой игрушки – трёхмерная. Вернее, имитирующая трёхмерную визуализацию. До полной трёхмерности, программисты пока ещё не доросли... Я даже не представляю, как можно без Зазеркалья решить задачу с многомерной материализацией вещественных объектов. А знаете, что мне вдруг пришло в голову? – неожиданно спросил Программист.

– Неужели таки сбегать в ларёк за свежим чешским? – съехидничал Журналист. – Там должны были завезти.

– Нет, – задумчиво повертел головой Программист, – мне подумалось, что наша жизнь – это Многомерная Игра, созданная Великим Программистом. Но её «многомерность» заключается вовсе не в том, что она разворачивается в трёхмерном материальном пространстве, которое дополнено другими измеряемыми характеристиками, такими как вкус, цвет, звук и запах. Безусловно, эти свойства материального мира делают нашу жизнь более яркой, насыщенной и разнообразной. И даже не в том её «многомерность», что благодаря такому параметру, как время, сценарий Игры непрерывно изменяется вместе с самими «игроками» и «декорациями». Основная особенность этой «многомерности» заключается в том, что сам сюжет Игры может изменяться в зависимости от меры понимания Правил, которые однажды придумал её Создатель. И от осознания Цели Игры, которую Он задумал. И главным образом от Меры Нравственности каждого из участников этой удивительной и неповторимой Игры под названием «Наша Жизнь».

Дополнительная информация

Не могу пока с полной уверенностью сказать, когда именно будет издана эта книга, но

... для тех, кто заинтересуется и захочет принять участие в совместном проекте по её изданию , даю ссылку на страницу проекта.

https://planeta.ru/campaigns/94385

Будущее в наших руках – за нас никто его не построит!

Источник