Право на любовь

Разговоры о проблемах многодетных семей неверны по определению. Ведь речь не идет о проблеме: каком-то страшном диагнозе или неизлечимом заболевании, или о том, что кого-то надо спасать. Включая многодетных в списки социально незащищенных граждан, государство, парадоксальным образом автоматически маргинализирует эти семьи.

В компании с остальными

Знакомым, у которых недавно родился восьмой ребенок, кто-то рассказал, что таким большим семьям в Москве дают ГАЗель. Они решили узнать так ли это и отправились в районный ЦСО (Центр Социального Обслуживания). В Центе им сказали обратиться в 15 кабинет. Подойдя к дверям означенной комнаты, глава семейства прочитал табличку: Отдел профилактики безнадзорности несовершеннолетних.

ГАЗель им, конечно, не дали, но важно другое. Для нас стал привычен ассоциативный ряд, в который попадает словосочетание «многодетная семья», - один из пунктов списка малоимущих льготников:
• пенсионеры;
• инвалиды;
• ветераны боевых действий;
• детдомовцы;
• лица, награжденные знаком «Житель блокадного Ленинграда»;
• бывшие несовершеннолетние узники концлагерей и гетто;
• многодетные.

Психологическое восприятие больших семей обществом закладывают именно такие парадигмы. Многодетные - это какие-то несчастные, которым надо помогать. И тут граждане делятся на два лагеря. Первые говорят: «Да, конечно, надо помогать, они ведь все такие бедные. Давайте их пожалеем…» Вторые спорят: «Да, бывших узников и инвалидов государство обязано защищать, потому что они не виноваты в том, что с ними произошло, они невинно пострадали, а многодетные что? Сами виноваты, никто не просил их столько рожать…» И те и другие неправы.

Разговоры о проблемах многодетных семей не верны по определению. Ведь речь не идет о проблеме: каком-то страшном диагнозе или неизлечимом заболевании, или о том, что кого-то надо спасать. Включая многодетных в списки социально незащищенных граждан, государство парадоксальным образом автоматически маргинализирует эти семьи. Льготники – в восприятии современного общества – неудачники среди успешных. Противопоставляя многодетных обычным людям, государство подчеркивает их «ненормальность». И таким образом то, что должно быть в основе (ведь именно большие семьи обеспечивают выживаемость нации), оказывается среди маргиналов. Простые граждане, поддерживаемые СМИ, передают друг другу мифологические истории, эдакие фольклорные былички, вроде «Зачем столько нарожали? Не прокормить ведь. Будут эти дети по помойкам шарить, а потом в тюрьму попадут».

Мы выбираем

Если уж говорить о проблеме, то она заключается лишь в том, что немногие хотят увидеть в многодетности сознательный выбор. Это списывают либо на безответственность, либо на случайность. Право, почему вокруг так мало людей, способных допустить в другом любовь к детям, желание их иметь. Будто само это желание – ненормально, как какое-то извращение. Почему те, кто родил больше двух-трех, подвергаются особо пристальному взгляду – испачкался в песочнице единственный, что же, дети на то и дети, чтобы пачкаться, они же изучают мир, но никак нельзя допустить, чтобы в том же самом песке испачкались дети из многодетной семьи. Досужие бабушки во дворе назовут их цыганами и подвергнут остракизму не в меру плодовитых родителей. Получается, что родителям необходимо как бы все время оправдываться в том, что у них сознательно много детей, но почему надо объяснять и доказывать, что воспитание ребенка – одно из самых (если не самое) творческих дел. И жить с детьми в едином поле, с общими интересами, разговорами, походами, книгами и так далее, куда занимательнее, чем отсиживать положенное количество часов в офисе, а потом из чувства долга отправляться в фитнесс клуб.

Большое количество детей провоцирует креативность, потому что почти каждый месяц – какой-то праздник, а наедаться салата оливье так регулярно скучно; потому что каракули на обоях, выполненные в разной технике, надо превратить в нечто концептуальное; потому что необходимо освоить дизайн малого пространства и перевести иносказательность фэн-шуй в буквальную плоскость: «Поиск дракона там, где его труднее всего найти». Отдельная история – путешествия. Все стандартные варианты не рассматриваются, во-первых, из-за нестандартности самой компании, во-вторых, по причине дороговизны. Основным средством передвижения является автомобиль, второе обязательное условие – выезды не тогда, когда туда едут все остальные. Итак, можно ехать в Закарпатье в апреле, чтобы показать детям знаменитую долину нарциссов, или в Крым в мае, чтобы увидеть цветущие в степи маки и васильки. Если цветущая флора не ваше, можно отправиться в Турцию на машине, перебраться через Черное море паромом Севастополь-Стамбул, и три дня спустя, оказаться в Каппадокии. Можно объездить Прибалтику и оттуда опять же паромом махнуть в Гамбург или Хельсинки. Разве это менее увлекательно и интересно, чем любой другой вариант построения семейной жизни, который считается приемлемым и одобряется современным обществом.

Наука улыбаться

Конечно, на это есть, что возразить, и некоторые даже могут нарисовать картинку: едешь в автобусе, на остановке в него вваливается семейство с детьми и колясками. Дети хнычут, вырывают друг у друга бутерброды, сыр летит на пол, масло размазывается по мирным гражданам. Мама явно не справляется с ситуацией, потому что у нее вообще нет сил смотреть в сторону этих детей. Она ищет свободное место, и кто-нибудь ей его уступает. Садится с младенцем на руках, он начинает тыкать липким пальцем в стекло. И в тишине пробки, прерываемой лишь звуком медленно проводимого по стеклу влажного детского пальца, раздается скрип: «Расплодили нищету». Общество сограждан, висящих на кожаных петельках, кивает в такт. Спору нет, бывает и такое, но не потому что кто-то решил сознательно «расплодить нищету» или ущемить в правах занявших сиденья пятью минутами раньше. Давайте допустим, что у каждой семьи бывают взлеты и падения, у человека бывает усталость, апатия и кризисы, но за этим чаще всего следуют подъемы. Поэтому судить, выхватив из жизни, возможно, не самые счастливые10-20 минут, сфокусировавшись на одном проявлении жизни большой семьи, не правильно.

Желая понять явление многодетности в современном, чуждом этому явлению, мире, необходимо отбросить в сторону расхожие клише и привычные мифы. Надо перестать искать в детях из многодетных семей признаки асоциальности, а не находя их, удивляться. Стоит задуматься о том, что вообще дают нам, взрослым, дети. С каждым новым ребенком ты заново открываешь этот мир, и желание познать его превышает желание следовать каким-то условным стандартам, принятым кем-то и когда-то. Дети дают возможность пережить все заново, пережить так, будто все, что было раньше, лишь черновик. Вместе с детьми тебе дается шанс не повторить ошибок. А, кроме того, ты можешь открыть для себя неизведанные земли, новые миры или просто увлечься кулинарией, освоить гитару или просмотреть огромное количество отличных фильмов. Ты можешь даже больше – можешь научиться искренне улыбаться всем вслед за человечком, которому всего два с половиной месяца от роду.

Кажется, так проста мысль, что пока ты имеешь маленьких детей, ты молод, но современное общество найдет более болезненные и менее радостные способы отсрочить твою старость, тебе все, что можно подтянут, все, что необходимо, отрежут, а дальше либо откачают, либо надуют. И ты обретешь эту внешнюю молодость, но отнюдь не внутреннюю, которая ценнее и не поддается хирургической правке. Молодость, которую дает общение с детьми, это способность увидеть все заново. Г.К.Честертон писал: «Мы видим честно, когда видим впервые». Нельзя пересадить от одного к другому детскую простоту, нельзя вставить в тело взрослого детское удивление, но можно рядом с этим побыть какое-то время. Приобщение к чуду детства, по сути, к миру иррационального, сводит на нет нашу усталость, и привычки, и важные в нашем «реальном» мире дела.

Источник