"В Москве за десять лет стало в пять раз больше многодетных семей"

Демограф Юрий Крупнов — о мифе про малочисленность мужчин и противостоянии многодетных с теми, кто сознательно отказывается от детей

На встрече с министром труда и соцзащиты Максимом Топилиным, прошедшей 26 апреля, президент России Владимир Путин отметил, что количество женщин репродуктивного возраста будет сокращаться и к 2025 году, по мнению экспертов, уменьшится по сравнению с 2015 годом на 34%.

О причинах этого явления, новой формуле «правильной» семьи и расколе общества на многодетных и чайлдфри «Известиям» рассказал  председатель наблюдательного совета Института демографии, миграции и регионального развития Юрий Крупнов.

— Президент отметил, что сокращение количества женщин репродуктивного возраста, соответственно, приведет и к спаду рождаемости. Насколько это было предсказуемо?

— Всё это было известно еще 20 лет назад. Сейчас в «возраст рождений» входят женщины, родившиеся в значительно меньшем количестве в 1990-е, чем в 1980-е. Наша демография — это затухающая синусоида: сейчас опять начинается глубокая яма, в начале 30-х годов будет новый подъем, но уже меньше того, что был в 2012–2014 годах.

— Связан ли спад только с количественными изменениями? Играет ли роль, например, нежелание женщин рожать?

— За последние 15 лет появилась совершенно новая и крайне интересная тенденция. У нас происходит поляризация общества: растут два прямо противоположных показателя. Я бы назвал это великим демографическим противостоянием. С одной стороны, увеличивается количество бездетных женщин, в том числе не по медицинским причинам, вольно или невольно реализующих моду на бездетность. Но при этом за последние шесть лет число многодетных семей выросло на 25% — примерно с 1,25 млн до 1,6 млн. Это поразительная и крайне обнадеживающая тенденция.

В Москве ситуация еще более радикальная: за десять последних лет число многодетных семей выросло с 28 тыс. до 146! То есть в пять раз.

— Какая часть детей, выросших в многодетных семьях, хочет создать большую семью? Многие говорят, что памперсов и детских криков им хватило с братьями и сестрами.

— По-разному, примерно 50 на 50. Тем более говорить и делать — это разные вещи. Человек может сказать, что не хочет детей, но через десять лет окажется с тремя на руках.

Вопрос в другом — какова будет позиция государства и общества. Вне всяких сомнений, если мы не хотим исчезновения всех наших полутора сотен российских народов, мы обязаны всеми нерепрессивными средствами стимулировать многодетность: с помощью СМИ, льгот, статуса, налогов, выплат сделать так, чтобы у нас в стране каждая девочка мечтала иметь много детей.

Это вопрос выживания и счастья. Ведь пятую часть всех детей в России дают именно многодетные семьи. Это основной ресурс рождаемости, а рождаемость — это ВВП, количество работников, обороноспособность.

Сегодня же общество на распутье, оно демонстрирует некоторый раскол. С одной стороны, реализуются чайлдфри-установки (мода на бездетность), с другой — серьезная группа населения, более миллиона человек, рожает третьего и четвертого ребенка.

— «Материнский капитал» как-то повлиял на ситуацию за последний год?

— По оценочным расчетам, если бы «материнский капитал» отменили год назад, рождаемость упала бы еще примерно на 20%. Но его роль не только в деньгах — она прежде всего в значимости, в статусе, то есть символическая.

То, что демография «сама придет в норму», — иллюзия. Еще эксперты любят говорить, что рождаемость снижается во всех странах. Но это уход от проблемы. Основной вопрос, хотим ли мы исчезнуть в буквальном смысле. Для предотвращения этого сценария старой формулы многодетной семьи с тремя детьми уже недостаточно. Новый идеал и новая формула — четверо детей в семье. Именно на четвертого ребенка должна быть направлена вся стимулирующая мощь государства. Это и должно стать национальной идеей.

И здесь на первый план выходит колоссальная проблема российских мужчин. Половина молодых женщин говорит: «Вокруг нет мужиков». Но в количественном плане всё нормально: в возрасте расцвета (20–30 лет) на 100 девочек приходится 101–102 мальчика. К 30 годам число сравнивается. Однако уже в этом возрасте смертность у мужчин минимум в три раза выше, чем у женщин. Причины лежат и в здоровье, и во внешних причинах (например, аварии), но главное — в отсутствии стойкости и мужественности.

— Почему же женщины уверены, что у нас мало мужчин?

— Речь о массовом отказе мужчин брать на себя ответственность. Если посмотреть на установки и бездетных, и многодетных, то окажется, что в первую очередь они связаны с позицией мужской части населения. Своего рода демаскулинизация российских мужчин — главная проблема страны. Потому что тот, кто не может организовать семью, и страну не защитит с оружием в руках, не покажет трудовую и профессиональную доблесть.

Необходимо воспитывать мужчин еще из мальчиков, требовать от них мужественного отношения к жизни. Кроме того, нужно на порядок увеличить число и значение мужчин в сфере воспитания. Мы не можем внедрить мужчин в семьи матерей-одиночек, но можем увеличить их число как преподавателей в школах, в дополнительном образовании. Но для этого нужен иной уровень зарплат и достоинства учителя — ведь мужчине надо содержать семью.

— А ипотека — это стимул или антистимул для рождения детей?

— Ипотека может способствовать совместному проживанию, но точно не способствует деторождению. Она играет даже против этого. Ипотека может скреплять брак, но штамп в паспорте не является гарантией появления ребенка, тем более двух или трех.

Источник