О неисправимости фестивализма: к новому блокбастеру про ГУЛАГ

Сначала – две новости из области культуры. Первая: по предварительным неофициальным данным, кинокартина «28 панфиловцев» набрала в прокате СНГ по итогам минувших выходных около 360 млн рублей. Вероятно, до конца проката фильм соберёт порядка 400 млн рублей, обогнав такие (куда более крупнобюджетные) картины, как «Дуэлянт», «Ледокол», «День выборов-2», «Герой», «Молот», «Ночные стражи» и даже ряд упадно смешных комедий непритязательного жанра, за которыми стояли телегиганты («Супербобровы», «8 лучших свиданий» и пр.)

Что ещё важно – картина уже окупилась и приносит прибыль (общие затраты на съёмки и продвижение – около 140 млн руб., обычно создатели получают 40-45% от сборов). Прокатчики называют причиной устойчивого проката и низкого падения сборов картины хороший «сарафан» (то есть сходившие – рекомендуют посмотреть знакомым) и высокий зрительский рейтинг.

Заметим в скобках, что судьба данного фильма вышла парадоксальной. Начальную сумму на него (свыше 30 млн руб.) собрали граждане страны – однако критики сегодня подают его в качестве «нового официоза» и «навязываемого государством исторического мифа». В ходе съёмок «Панфиловцев» также неоднократно обвиняли в том, что это фильм, снятый «сектой свидетелей СССР» – однако в ходе проката некоторые критики обнаружили, что в картине упоминается Красная армия, но не упомянуто слово «советский», и начали позиционировать его как «антисоветское кино». Кое-кто дописался до того, что картина обеляет коллаборационизм, а главный герой в ней, внезапно – полицай. Была и другая клиника, на которой останавливаться нет оснований.

Как бы то ни было – несмотря на все эти баталии и зрады, картина «28 панфиловцев» оказалась успешным в коммерческом плане проектом, вполне оправдавшим надежды создателей и жертвователей.

Ну а теперь вторая новость. Российский режиссёр Павел Лунгин начал работу над фильмом, который будет посвящен ГУЛАГу. Об этом он сообщил в интервью корреспонденту ТАСС на международном фестивале в Марракеше. По словам режиссера, работа над новой картиной уже идет. «Я читаю много воспоминаний, набираюсь, и все больше и больше понимаю, что это должен быть фильм не только о жестокости, бесчеловечном, бессмысленном убийстве и унижении людей, но и о том, как можно выстоять. Потому что народ прошел школу лагерей, но были люди несломленные лагерем, и их было много. Школа лагеря давала очень много другой силы, несмотря на всю жестокость. Достаточно прочитать у Шаламова или у Солженицына, как человек голодом и холодом доводился почти до животного состояния. Но, тем не менее, там была сильная дружба, взаимопомощь, было много внутренних отношений, была любовь, были истории о побегах. Так что я хотел бы сделать фильм о тех, кто победил. То есть внешне проиграл, но внутренне победил».

…Что хотелось бы отметить, уважаемые читатели.

Режиссёру Лунгину никогда не приходилось набирать деньги через краудфандинг. Он всегда получал деньги из госбюджета (советского, российского или французского) или от спонсоров – если фильм был про положительного Б.А. Березовского. Поэтому режиссёру Лунгину безусловно наплевать на то, окупится его картина в прокате или нет (не окупится. У нас за последние 25 лет сняли десятки крупнобюджетных картин о ГУЛАГе, и все пролетели).

У отечественной творческой элиты ходит присказка о том, что «фильм окупается на стадии получения денег», и это действительно так. Во всяком случае мы, наблюдая годами за киножизнью – не заметили устойчивой связи между кассовыми провалами и дальнейшими творческими успехами ответственных за них творцов. Происходит это от известного мироощущения, самым ярким образом выраженного известным театральным деятелем К.А. Райкиным – «Государство должно давать деньги и не вмешиваться».

Ну и, конечно же, важны фестивали. Даже если в Марракеше. Лет пять назад продюсер И.С. Угольников, только что закончивший работу над «Брестской крепостью», по моей просьбе порассуждал о причинах любви отечественных творцов к фильмам о ГУЛАГе (тогда свежим примером был фильм А.Учителя «Край» – про любовь в лагере, зверей-НКВДшников, любовь и медведя, распятого на паровозе). «Режиссеры, снимающие это кино, имеют в виду в последнюю очередь зрителя, а в первую очередь – себя, в смокинге, получающих «Оскара» или там «Серебряного медведя». Это для них важно», – пояснил он. И тут же указал на парадокс: «Кстати, у создателей фестивального кино фестивальных призов что-то не видно».

Насколько можно понять, этот парадокс объясняется просто: не важно, получил твой гулагбастер призы или нет. Просто если ты снимешь не гулагбастер, то ты ни в какой Марракеш не поедешь. Просто не пригласят. Кстати, обсуждавшийся «Край» тоже демонстрировался в Марракеше. А ещё получил четыре штуки «Золотых орлов». И всё это его, разумеется, не спасло от полного пролёта в прокате.

…В чём тут вся штука, уважаемые читатели: фестивализм неизлечим. Неизлечима и хорошо слежавшаяся творческая элита, которая всегда найдёт способ «окупиться в момент получения средств» и «добиться успеха в момент приглашения в Марракеш». У неё в этом полувековой опыт и полувековые связи, их не перешибёшь. И снимать они всегда будут про ГУЛАГ, потому что в их собственном фольклоре «малого народа» это куда более важная тема, чем в мироощущении большинства.

Единственное, что может сделать гражданское общество – это параллельно внутреннему заказу данной культур-тусовки формировать собственный «народный заказ». Тогда произойдёт распределение сфер: творческая тусовка будет получать свои марракеши, смокинги и кассовые провалы, а мы будем получать своё кино.

Такой подход потребует от граждан личного участия в каждом следующем «народном фильме» – но оно того, честно говоря, стоит.

Источник