Почему Мухаммад не записал Коран собственноручно? (ч.2)

Священные писания в жизни людей играют разную роль: для кого-то эти тексты — божественные и сокровенные, для кого-то — загадочные и непонятные, для кого-то не представляют никакого интереса. Тем не менее никто не будет отрицать то, что они оказали колоссальное воздействие на жизнь народов, региональных цивилизаций и в целом всего человечества.

Сегодня мы продолжаем наш разговор о том, почему же Коран не был записан Мухаммадом собственноручно?

Публикация первой части статьи http://inance.ru/2016/11/muhammad/ , как мы и предполагали, вызвала реакцию. В том числе, некоторые люди выразили свое разочарование и неудовлетворённость по поводу того, что Информационно-аналитический центр высказывает мнение о догмах исторически сложившегося ислама, не воспринимая их как догмы.

По этому поводу следует сказать, что мы всегда готовы к диалогу и с благодарностью принимаем указания на конкретные ошибки в наших материалах, поскольку такого рода указания способствуют их исправлению и укреплению позиций Русского варианта глобализации в обществе.

Тем не менее мы выражаем нашу точку зрения, и надеемся, что она окажется в руках думающего человека, ощущающего жизнь непосредственно и осмысляющего всё, с чем он в ней сталкивается, без покорно бездумной оглядки на традиционные толкования и «господствующие мнения». Какие выводы для себя он сделает на их основе, насколько самодисциплинированно сможет изменить себя и обстоятельства вокруг себя в соответствии со сделанными им выводами — это его дело и дело его совести. За всё придётся ответить перед Богом: нам за написанное, а другим — и за нежелание читать, и за прочтение, и за отношение к смыслу, и за дела (включая слова и молчание) до и после прочтения.

Два вида философии

Существует два типа философской культуры.

Первый тип философии — догматическая цитатная философия. При таком подходе отметается всё, что противоречит догмам писания и предания, признанных «священ­ными» и неусомнительными, а также каноническим толкованиями писания и предания. Всё, что «не лезет» в догмы, срезается, как ножницами, с любого знания, до которого человек дошел сам или получил извне. Проверка догм на соответствие реальности квалифицируется как преступление — подрыв устоев. В результате, даже истина, став безрассудной и неусомнительной верой в психике сторонников такого рода мировоззрения, вводит их в самообман, и они теряются в реальных жизненных обстоятельствах, хотя легко жонглируют разного рода абстрактно теоретическими головоломками.

Собственно именно сторонники цитатно-догматической философии, как мы полагаем, и выразили свое неудовлетворение анализом Корана и событий предшествовавших его появлению в письменно виде. Характеристику такого рода философии дал К.Прутков:

«Фило­соф легко торжествует над будущею и минувшею скорбями, но он же легко побеждается настоящею».

Второй тип философии — методологическая философия. Она исходит из принципа:

«Истина, став безрассудной верой, вводит в самообман».

Добросовестные сомнения не уничтожают и не унижают Истины, но раскрывают новые грани, подтверждающие Истину, что позволяют лучше постичь её. Поэтому в философской культуре, основанной на методологии познания, появление нового знания, которое не лезет в прежние застывшие представления о Жизни, ведёт к преображению всей системы субъективных представлений о Жизни. И такая философия позволяет избегать скорбей.

Один из упреков высказанных в адрес Информационно-аналитического центра заключается в том, что авторы плохо знают ислам. В культуре, с господством цитатной философии, критерий умности человека оторван от жизни:

«Имярек много прочитал, много знает и красиво говорит».

Критерий умности, в культуре с господством недогматического мировоззрения обусловлен жизнью общества, нашёл своё афористичное выражение в сериале «Сёгун», прошедшем на экранах России в середине 1990‑х гг. Одна из главных героинь Марико характеризует персонажа, давшего название сериалу:

«Господин Таранага очень умный: он редко ошибается».

Поэтому вопрос не в том, насколько многознающий человек, а в том –  соответствует ли его нравственность, знания и поступки исламу, или по-русски — жизни по совести и не ошибается ли он по жизни?

Диалектический материализм, несмотря на несомые им многочисленные ошибки, был принят обществом как первая методологическая философия, вследствие чего, с его помощью оппозиция (троцкисты и большевики) легко разделалась с цитатно-догматической философией церквей (в том числе и мусульманской) и прежних правящих классов.

Именно исходя из понимания двух видов философии становится понятным почему мусульмане под руководством своих духовных пастырей не сумели достичь того уровня справедливости в отношениях между людьми, которое сумели достичь якобы безбожные большевики, поставившие своей целью достичь ликвидации эксплуатации человека человеком. Иными словами людей за собой повёл не исторически сложившийся ислам, основанный на цитатно-догматической философии, а большевизм, который принёс первую методологическую философию в форме диалектического материализма. Именно эта философия позволила легко разделаться с бесплодными церковными догматиками-оппонентами, и несмотря на многочисленные ошибки, выразить народные чаяния в том числе и мусульманского населения. А значит ликвидация эксплуатация человека человеком, провозглашенная большевиками, оказалась ближе к Богу. Что и выразил И.В.Сталин во фразе: «Бог помогает большевикам».

После смерти Сталина философия также была догматизирована в виде культа марксизма-ленинизма. Тем не менее несколько поколений людей были ознакомлены с методологической по её существу философией, и не все приняли её как пустые слова: некоторое меньшинство нашло в методологии, названной диалектикой, средство выражения их личного способа познания Объективной реальности и самостоятельного формирования своего мировоззрения и мнений по частным вопросам, которое, как и всякое средство, можно и должно совершенствовать. Пока методология не стала достоянием всего общества, толпо-«элитаризм», в том числе в мусульманской маске, будет существовать и далее. Связано это с тем, что методология, как осознанное и зафиксированное в культуре описание наиболее общих закономерностей течения событий, выявленных в Различении, даёт возможность субъективно осмыслить наиболее общие закономерности в их частных и конкретных различаемых живущими людьми проявлениях в потоке событий. А значит, и выйти из под власти цитатно-догматической философии толпо-«элитаризма» в различных модификациях.

К чему привело отступление от Коранического ислама

Исходя из перечисленных закономерностей в первой части статьи мы видим, что жизнь мусульманской цивилизации:

1. не находится в ладу с биосферой земли — чему свидетельством биосферно-экологический кризис, в том числе и в мусульманском регионе;
2. исламская культура и, вложенная в неё система образования, не воспитывают Человека живущего по совести, психически и физически здорового, он в ней — исключение, а не правило;
3. Несмотря на наличие предпосылки для построения праведного общества в виде Корана, пусть и искаженного цензорами, общество тем не менее праведным не является и не живёт в ладу и диалоге с Богом, не следует в большинстве своём предлагаемой Богом доле каждого в Промысле;
4. Культура исламского мира, несмотря на взлёт после того как Мухаммад принёс людям Откровение, пришла в упадок, она не сумела разработать исламскую науку и, прежде всего, создать концепцию глобализации — альтернативную и объемлющую Западную библейскую, более того исламский регион попал под влияние библейской концепции, из под которого не может выбраться и по сей день;
5. Техносфера, созданная Западом, поглотила исламский мир, который не смог создать альтернативную эко-технологическую или биологическую модель развития, безопасную для природы и человека. Финансовая и хозяйственная деятельность исламского мира построена по западным лекалам — то есть на основе ростовщичества, маскируемого для большинства мусульман. Альтернативной же экономики исламский мир противопоставить не может, потому что экономика — производная от концепции управления процессом глобализации, которой нет.
6. Наконец исламский мир не смог предложить достаточно общую теорию управления — которой достаточно для того, чтобы единообразно описывать процессы от самых простых до глобальных.

Это практические примеры того, к чему привело отступление от живого Ислама.

В первой части мы уже затронули вопрос о том, что во времена Мухаммада были люди, которые при его жизни приписывали ему те высказывания и поступки, которых он не совершал; а тем более были и такие, кто стал на этот путь после его ухода в мир иной. И были те, кто утверждал, что Мухаммад проповедует с чужих слов, и отрицание такого рода утверждений зафиксированы в Коране. И раскол после ухода Мухаммада в мир иной среди его сподвижников, которых он хвалил при жизни, это не вымыслы, а реальность, зафиксированная в исторических хрониках мусульманской региональной цивилизации.

Приведем в качестве иллюстрации напутствие не лицемерно верующим мусульманам — имама Рухоллы Мусави Хомейни:

«1. Сейчас, когда я жив, мне приписываются некоторые заявления, которых не было в действительности. И, возможно, что после моей смерти их количество будет возрастать. Поэтому я заявляю, что всё, что приписывалось или будет приписываться мне, не является достоверным, за исключением того, что сказано моим голосом или записано моим почерком, или заверено моей подписью, или сказанное мною удостоверено специалистами по телевидению Исламской Республики.

2. Некоторые ещё при моей жизни утверждают, что они писали мои выступления и заявления. Я категорически отрицаю эти утверждения. До сих пор никто кроме меня не готовил моих выступлений.

(…)

3. Во время борьбы и революции я хвалил некоторых лиц, которые лицемерием и притворством выдавали себя сторонниками Ислама. Но потом я понял, что они своею хитростью обманули меня. Эти похвалы были сделаны тогда, когда они выдавали себя преданными сторонниками Исламской Республики. И не следует неправильно истолковывать это. О Каждом человеке надо судить по тому, каков он сейчас»

И как показывают слова Хомейни, история повторяется. Но не эти заключительные слова — главное. Вот, что говорит Хомейни, подводя в истории человечества итог эпохе веры, обусловленной текстуально, а не совестью всех и каждого:

«Себялюбцы и деспотические правители использовали священную книгу (Коран) для антикоранических целей. Под разными предлогами и путём заранее спланированных заговоров они убрали истинных толкователей Корана, тех, кто познакомился с истиной, почерпнутой в Коране от Пророка… (…) Они заложили основы для искажения Книги, Божественной Сунны и религии.

Если последовательность упоминаний выражает приоритеты значимости, то религия — на третьем месте.

В нашем понимании последовательность приоритетов должна быть иной — в порядке убывания значимости: Религии, Книги (Корана), Сунны, поскольку:

• религиозное чувство (т.е. ощущение бытия Бога и Божиего Предопределения бытия Мира) — врождённое чувство человека, впоследствии подавляемое и извращаемое культурой общества и взаимоотношениями людей;
• Коран (как отмечено в нём самом) — только напоминание людям о естественной необходимости для каждого человека жить в религии — в осмысленном диалоге с Богом по жизни, чтобы человек был человеком, а не животным, зомби или демоном;
• Сунна — сборник свидетельств о том, как жил и чему учил людей Мухаммад, будучи носителем религиозного чувства и знания Коранического Откровения.

И дело дошло до того, что становится стыдно от одного упоминания всего этого. И чем больше ширились эти основы, тем больше становилось всяких извращений и искажений, пока Священный Коран, который был ниспослан Господом Богом Мухаммеду в его полном прозрении для улучшения человечества и объединения не только мусульман, но и всей людской семьи, с тем, чтобы привести человечество в состояние, которое оно должно достичь, спасти этого носителя божественных качеств от сатаны и деспотичных правителей, установить справедливость в мире и передать власть в руки безгрешных духовных правителей, чтобы те передали её достойным людям; был вытеснен из жизни, как будто он и не имел предназначения Наставления. Дело дошло до того, что в руках продажных властей и порочных ахундов, которые были хуже деспотичных правителей, Священный Коран использовался как инструмент для насаждения насилия, жестокости и коррупции и оправдания угнетателей и врагов Господа. К сожалению, в руках врагов, готовящих заговоры, и в руках неискушенных друзей, Коран, книга, призванная определять судьбы, не использовалась и не используется нигде, кроме как на кладбищах и поминках. То, что призвано быть средством объединения мусульман и всего человечества и должно стать Книгой нашей жизни, превратилось в орудие раскола или вообще ушло из повседневной жизни».

Это свидетельство одного из наиболее чистосердечных руководителей мусульман о том, что мусульманская цивилизация более чем за 1300 лет не осуществила даже того минимума благодетельности, что зафиксирован в каноническом тексте Корана.

Но сверх того, это и признание факта, что под руководством Хомейни, в течение срока отпущенной ему жизни, мусульманская культура в Иране не смогла сойти с пути деградации и выйти из тупика на путь бескризисного развития в Богодержавии.

И как показало течение событий в жизни Ирана после смерти Хомейни, этот кризис не может быть преодолён на основе попытки утверждения какой-либо одной традиции толкования писания, признаваемого священным, и споров о том, какие его толкователи и толкования являются истинными, а какие ложными. Дело в том, что в писании более или менее достоверно выражено богословие по совести давней эпохи, с её проблемами и задачами, разрешение которых было начато под руководством Мухаммада на основе беззаветной веры по совести его самого и его ближайших сподвижников. С уходом же Мухаммада в мир иной беззаветную веру Богу утратила сначала правящая верхушка, у которой вследствие этого возникла потребность в «священном тексте», и она породила зейдовско-османовскую редакцию Корана. Потом веру по совести Богу постепенно, по мере того как в ней возобладала вера в писание и ритуал, утратила и мусульманская цивилизация в целом, за исключением немногих личностей.

В догматизации Правды-Истины имеют потребность богоотступники. Однако эта потребность неосуществима, ибо истина, став бессовестно неусомнительной верой, вводит в заблуждение.

Причина этого в том, что Правда-Истина безгранична в силу беспредельности Жизни, а истина — конкретна и ограничена в своём выражении, которому всегда сопутствует некий общий контекст событий беспредельно разнообразной Жизни. Подтверждение этой причинно-следственной обусловленности, имеющей место на протяжении всей истории цивилизации, но уже в современности, также находим в наследии Хомейни:

«В последнее время сатанинские великие державы, через отошедшие от исламского учения режимы, которые лгут, причисляя себя к Исламу, занялись изданием Корана, используя это в своих дьявольских целях и для уничтожения Корана.

А точнее — для уничтожения в обществе понимания смысла Откровения, лёгшего в основу Корана.

Такие Кораны печатают красивым шрифтом и распространяют по всему свету. И такой дьявольской уловкой вытесняют Коран из нашей жизни. Все мы видели Коран, который издал Мухаммад Реза-Хан Пехлеви. Кое-кто обманулся на этот счёт и даже некоторые из числа духовенства, не понимая целей Ислама, стали возносить ему хвалу.

Если судить по реальной истории, «некоторая часть духовенства» — подавляющее большинство, профессионально изучавшее Коран и традиции его толкования, — не понимает целей Ислама как такового.

Мы видим, что король Фахад каждый год расходует большую часть народного достояния на печатание Священного Корана и финансирование пропаганды антикоранических целей. Как он распространяет полное предрассудков учение ваххабитов, склоняет несведущие народы на сторону сверхдержав и использует Ислам и священный Коран для уничтожения того же Ислама и Корана»

И время, прошедшее после ухода Хомейни в мир иной, показало, что иранское общество не может преодолеть неопределённость: строить ли своё будущее по образцу западного «гражданского общества», либо на основе канонической письменно зафиксированной мусульманской традиции, не отступая от неё ни в чём.

И оба варианта пути не ведут к исчерпанию кризиса, потому что оба варианта исключают переход к господству человечного строя психики, как то предусмотрено Откровением Мухаммаду, нашедшем ограниченное культурой того времени выражение в исторически реальном тексте Корана.

О будущем

В словах Хомейни есть обеспокоенность будущим и надежда на то, что потомки смогут последовать Правде-Истине и преодолеют кризис. И хотя Хомейни и говорит:

«Мой завет всем: помня о Боге, встаньте на путь самопознания, самообеспеченности и независимости во всём»

Но у него нет понимания того, что:

• затяжной многовековой кризис мусульманской региональной цивилизации (частично взаимно вложенной в Русскую региональную цивилизацию) обусловлен принятием в 652 году канонического текста Корана, культ которого более 1300 лет подменяет собой живую веру Богу в осмысленном обоюдосторонне направленном диалоге верующего человека и Бога, которую Мухаммад нёс в себе и которой учил при жизни своих современников;
• завет, высказанный самим Хомейни: «помня о Боге, встать на путь самопознания», — означает предложение всем и каждому:

1. во-первых, обратиться к Богу по совести;
2. во-вторых, перестать отгораживаться от Бога 114-тью сурами суннитской (зейдовско-османовской) редакции Корана, а равно и 115-тью сурами шиитской редакции;
3. в-третьих, не делать из Корана своего рода «танк», уединившись за бронёй которого с собственной трусостью, можно «смело» ехать по жизни, подавляя всё вокруг его действительно изумительной мощью, предназначение которой, однако, не подавлять и порабощать, а раскрепощать и преображать.

Последние три утверждения — не предложение вычеркнуть Коран из культуры, уничтожить или предать забвению все его экземпляры; и тем более не предложение отбросить всё то доброе, что призывает воплотить в повседневную жизнь Бог в Откровении Мухаммаду, лёгшем в основу Корана.

Это предложение понять смысл сказанного в самом Коране и последовать этому смыслу без страхов по совести:

«Если бы море сделалось чернилами для написания слов Господа моего, то иссякло бы море раньше, чем иссякли бы слова Господа моего, даже если бы Мы добавили ещё одно подобное ему море» (Коран, 18:109, на основе переводов И.Ю.Крачковского и М.- Н.О. Османова).

Иными словами, никакое писание, никакой текст (в том числе и Коран) не может вместить в себя буквально всеобъемлюще Жизнь во всей её полноте, детальности и разнообразии. Но восприятие полноты, детальности и разнообразия Жизни доступно человеку непосредственно, если он по совести устремлён к тому, чтобы пребывать в ладу с Богом непрестанно. И в наши дни, как и всегда, преодоление всякого кризиса возможно только на основе обретения свободной от страхов беззаветной веры Богу по совести. Собственно об этом слова Христа, передаваемые новозаветными текстами:

«Лицемеры! лице земли и неба распознавать умеете, как же времени сего не узнаете? Зачем же вы и ПО САМИМ СЕБЕ не судите, чему быть дóлжно?» (Лука, 12:56, 57).

И у него же даётся объяснение:

«Ибо Царствие Божие внутрь вас есть» (Лука, 17:21).

Однако следует признать, что несмотря на все сложные перипетии при создании эталонной редакции Корана в период первого двадцатилетия после ухода Мухаммада в мир иной; несмотря на несогласие с канонической редакцией, в том числе и сподвижников Мухаммада — в Коране в его исторически сложившемся виде в вопросах вероучения, на котором строится религия как сокровенная связь души человека с Богом, всё определённо и нет взаимно исключающих утверждений и взаимоисключающих двусмысленностей, как это имеет место в Библии.

Многое из того, что воспринимается в Коране как его логическая внутренняя противоречивость, представляет собой следствие разрыва диалога с Богом. Например: «Это <Коран> — поистине, напоминание, и кто пожелает, избирает к своему Богу путь, но не пожелаете вы, если не пожелает Бог, — поистине, Бог — мудрый, знающий!» (сура 76:29, 30).

Это, на первый взгляд, — полное отрицание свободы выбора человеком путей своей дальнейшей жизни. Но проистекает такое понимание из осознанного или бессознательного отказа от сокровенного диалога с Богом: — Боже правый, желаю прийти к Тебе и быть в ладу с Тобой. — И Я желаю того же… Поэтому иди, а Я иду навстречу тебе и освещаю тебе путь… Но вместо этого большинство или прячется от Бога, либо изображает бег на месте Ему навстречу

Несмотря на то, что канонический текст Корана был отредактирован по заказу уклонившейся от праведности верхушки Халифата, и некоторые сподвижники Мухаммада сразу же выступили против этого канона, социологическая доктрина, выраженная в нём, всё же ориентирована на построение внутренне бесконфликтной системы отношений в глобальном многонациональном обществе.

Основа этого — уход всех и каждого от животного строя психики во всех его разновидностях к иному строю психики. Но эта доктрина может быть воплощена в жизнь только на основе беззаветной веры Богу, а не в результате культового поклонения молитвенному коврику множества зомби, чем стал Ислам для большинства мусульман.

Строй психики, на который целеустремляет Коран каждого, кто читает его по совести как послание, адресованное ему лично, если и не является вполне человечным, вследствие искажения сокровенной религии человека и Бога культивируемым страхом перед Богом и геенной, то всё же он — наиболее близкий к человечному строю психики. Во вполне (без изъяна) человечном строе психики — и это отличает его от человечного в понимании на основе Корана — нет и не может быть места каким бы то ни было страхам; а тем более человек должен быть свободен от страхов перед Богом, дарующим Любовь всем и каждому, кто искренне отдаёт себя Ему в устремлении к ладу с Ним в помыслах и в делах своих.

Но в тех аспектах жизни, где властвуют страхи, — нет места полноте и целостности Любви. Страхи, если и не устраняют Любовь из жизни полностью, то не дают места проявлению её полноты, делая её проявления ущербными, прерывистыми во времени или извращая их.

Эта стратегия перехода общества к господству человечного строя психики, воспринятая Мухаммадом в Откровении, выходила за пределы понимания заказчиков канонической редакции Корана; выходила и выходит за пределы понимания большинства, почитающих себя простыми правоверным мусульманами; тем более выходит она за пределы понимания наиболее крутых «исламских фундаменталистов»; выходит она и за пределы понимания большинства порицающих Откровение, лёгшее в основу Корана.

Но эта стратегия и есть то, что обладает непреходящей значимостью для нынешней глобальной цивилизации, и потому она не может быть отвергнута вне зависимости от того, как религиозно-исторически реально возник текст, известный ныне как Коран.

Источник