О пропаганде суицидов и культуре смерти в СМИ

Несколько дней назад в «Новой газете» вышла статья «Группы смерти (18+)», посвященная детским сообществам в соцсетях, пропагандирующим суициды. В материале рассказывается, что те, кто создает эти группы, не только формируют притягательный облик смерти, но и действительно доводят детей до самоубийств. Статья наделала много шума, вызвала реакцию правоохранительных органов.

Галина Мурсалиева – автор статьи – задается (теперь уже вместе с правоохранительными органами) вопросом о том, кто виноват и кому это нужно. Наверное, найдутся и будут наказаны конкретные виновники доведения детей до самоубийства. Скорее всего, причиной, толкнувшей людей на подобные преступления, будет объявлено их психическое нездоровье. «Маньяки, что с них взять?» Подозреваем, что даже большое количество подобных групп и их популярность не заронит в правоохранительных органах и в умах нашей интеллигенции мысль о том, что дело совсем не в отдельных гражданах психопатического склада.

Вряд ли они захотят увидеть, что проблема на самом деле шире, что пропагандой влечения к смерти заняты все крупные и вполне респектабельные наши масс-медиа. Что нынешняя масс-культура подспудно, а иногда и вполне нагло и открыто пробуждает у людей тягу к смерти. В том числе и у детей И вряд ли они захотят задаться вопросом о том, кому же и зачем это на самом деле нужно.

А потому предлагаем вашему вниманию отрывок из другой статьи «Смерть ради смерти. Танатофилия как мост между пост- и контрмодернизмом» Марии Мамиконян (полностью с ней ознакомиться можно по ссылке), а также видеообзоры проекта Научи хорошему по этой теме. В данных материалах проводится глубокий и наглядный анализ истоков культуры смерти:

«Можно утверждать, что сегодня наиболее серьезное деформирующее давление на личность западного человека осуществляется через навязывание переоценки извечной оппозиции Жизнь – Смерть. В классическом (да, собственно, единственно возможном для продолжения жизни!) варианте Жизнь – это добро, Смерть – зло. Однако если приглядеться к культурным тенденциям, то легко увидеть, как ставятся под сомнение позитив, связанный с жизнью, и негатив, связанный со смертью.

Впору говорить чуть ли не об инверсии данных понятий. Это чисто постмодернистская тенденция. Данная инверсия (можно сказать и «перверсия», ведь постмодернизм очень любит играть перверсиями) транслируется различными способами как сознанию, так и подсознанию западного человека.

Массовая культура – а именно она формирует образы и эталоны, – рассматривая жизнь в ее все более примитивных, лишенных духовных черт проявлениях, раскачивает потребительские вожделения, а цели и ценности редуцирует до простейших гедонистических. При столь «брутальном» подходе вопрос о смысле жизни уже не находит ответа. Неудивительно, что растет статистика самоубийств, особенно так называемых «беспричинных».

Но – и это тоже существенно – имеет место и скрытая пропаганда суицида. Мортальные тенденции поощряются. Различными способами. Это, прежде всего, создание и продвижение молодежных депрессивных субкультур. Например, весьма значим вклад в дело пропаганды самоубийства молодежной субкультуры под названием «готы», с ее культовыми рок-группами. Психоделический рок, сатаническая атрибутика, кладбищенская символика, вампирический имидж, а главное, тексты песен весьма разрушительно действуют на подростковую психику. Данная субкультура, зародившись в конце 70-х, до сих пор одна из наиболее модных, она имеет массу юных фанатов во всех странах.

Другая депрессивная молодежная субкультура – «эмо» («эмоциональные»). Ее юные последователи упиваются страданием и тоже стремятся к смерти, к самоубийству. В Интернете существует немало сайтов, откровенно ориентированных на пропаганду суицида и дающих рекомендации посетителям по осуществлению оного. Много и молодежных чатов, на которых сомневающиеся вступают в контакт с «единомышленниками», организуют что-то вроде «клубов по интересам», получают поддержку, конкретные советы. Статистика самоубийств, особенно среди молодежи, стала резко расти с начала 2000-х годов. Россия, заметим, занимает по числу самоубийств одно из ведущих мест.

Отдельной, активно разрабатываемой темой в последнее время стала эвтаназия. Желательность принятия закона о «легкой смерти» обсуждают во многих странах, кое-где он принят. Доходит дело и до публичного обсуждения в прессе допустимости инфантицида – убийства «неполноценных» новорожденных. Что существеннейшим образом сдвигает всю «гуманистическую рамку» и откровенно попахивает фашизмом. Специалисты подчеркивают, что позитивное отношение к проблеме эвтаназии прямо координируется с приоритетом в обществе понятия «комфортная жизнь».

На раскрутку темы эвтаназии в киноиндустрии брошены крупные средства и солидные творческие силы. В одном только 2004 г. были премированы и долго шли широким экраном сразу два «эвтаназийных» фильма – «Малышка на миллион» (четыре «Оскара» и два «Золотых глобуса») и «Море внутри» («Оскар», «Гранпри» в Венеции, «Золотой глобус», 14 премий «Гойя» и т.д.). Если первый фильм, очевидно продвигая эвтаназийную тему, делает ставку на психологическую убедительность играющих в нем актеров (актеров действительно хороших), то со вторым все сложнее. «Море внутри» снято одним из наиболее талантливых современных режиссеров испанцем Алехандро Аменабаром. Этот фильм, принадлежа серьезному искусству, одновременно является и откровенно заказным, рекламным. Но, что очень важно, это уже не реклама эвтаназии, это фактически напрямую – реклама Смерти. Герою фильма (которого играет крупный актер), хотя он и парализован, «объективно» умирать незачем – он жизнерадостен, активен, нужен многим, в него влюбляются женщины и т.д. Но он сам говорит, что его необъяснимо тянет к смерти. К смерти как чему-то прекрасному. Наделение смерти чертами притягательной «возлюбленной», тяга к ней – танатофилия – очень существенный ракурс в рассматриваемой нами проблеме общей культурной диверсии.

Второе крупное направление культурной диверсии – это работа по снятию основных табу. Тех, что были выработаны еще на заре формирования человеческих сообществ. В том числе и наиболее значимого табу на каннибализм. Тема каннибализма модна и в постмодернистской литературе, и в кинематографе.

Примеров много. Наиболее яркий – всем известная серия фильмов о Ганнибале Лекторе («Молчание ягнят», «Ганнибал», «Красный дракон», «Ганнибал: восхождение»). Фильмов, в которые вложены огромные деньги и которые дали огромный же кассовый успех. Это добротные режиссерские и актерские работы, это все возможные премии и это… массированная террористическая атака на само существо человека. Причем изощренный психологический террор, осуществленный талантливыми создателями кинообразов, настолько вызывающ, нагл, уверен в своей безнаказанности, что европейский человек ничего не смог противопоставить этой атаке. Более того, поддержал ее рассуждениями о «праве личности», «свободе от догм» и т.д.»

Параллельно с данной культурной тенденцией – и, разумеется, под ее воздействием! – развивается сама реальность. В 2002 году в Германии, в Роттенбурге 42-летний программист А.Майвес съел – по взаимному согласию – своего любовника, инженера фирмы Siemens. Деталь – вначале трапеза была совместной (инженер отведал собственной плоти). Майвес, размещавший открыто на гейсайтах объявления для желающих быть съеденными, впоследствии утверждал на процессе, что откликнулось немало желающих, но только один в результате «пошел до конца», а также, что в стране не менее семисот его единомышленников-каннибалов. Первоначальный срок, полученный Майвесом, был восемь с половиной лет, так как он всего лишь «выполнил волю съеденного», то есть (внимание!), по утверждению защиты, «осуществил незаконную эвтаназию». Позже, убоявшись заразительного примера, суд все же сумел квалифицировать произошедшее как умышленное убийство, и срок стал пожизненным.

За решеткой каннибал занялся написанием мемуаров, психологическим консультированием следователей (буквально повторяя сюжет фильма «Ганнибал»), а также тяжбами с создателями фильмов и музыкальных хитов, нарушающими его авторские права. Потом он устроил очередную сенсацию, став принципиальным вегетарианцем и организовав в тюрьме секцию «зеленых». Он тут же оказался на знамени Партии зеленых, то есть в центре политической востребованности.

Во всем этом, на наш взгляд, существенна не столько сама история чрезвычайного извращения, чрезвычайного отклонения от нормы, а то, как именно в ходе разворачивания данной истории норма все больше и больше смещается. Так факт преступания табу, становясь лакомым сюжетом для организации все новых шоу (и самим преступником, и профессионалами шоу-индустрии), наращивает снежный ком социальной патологии.

«Культурный дериват» истории «роттенбургского каннибала» – четыре полнометражных фильма и множество быстро ставших «культовыми» песен и альбомов как известных андеграундных групп, в том числе упоминавшихся выше «готов», так и столпов коммерческого рока, у одного из которых, культовой группы Rammstein, Майвес отсудил аж пять с половиной миллионов. Что, заметим, дает представление об объеме популярности данной темы, пущенной в шоу-прокат.

Источник